Зона Посещения. Избиение младенцев - Александр Щеголев Страница 56

– Эммануэль! – громко позвал Эйнштейн.

Звуки оборвались. Из-за ближнего ряда шкафчиков выдвинулся мужик в защитном комбезе, под которым угадывался броник. Он волочил за собой выдранный стальной ящик, в котором кто-то когда-то хранил свои шмотки. Дверца у ящика была выдрана, показывая миру незамысловатое нутро: полочки для обуви и шляпы, крючочки и плечики для костюма.

Ситуация прояснялась. Человек всего лишь срывал злость на мебели, бывает.

– Мистер инженер! – воскликнул он.

– Знакомьтесь, – сделал Эйнштейн приглашающий жест. – Наемник из группы Глубокой Глотки, можно сказать, правая рука вождя. Рекомендую.

Наемник обнаружил Горгону:

– О! Та самая девчонка?

– Та самая, – согласилась Горгона.

– Мне срочно надевать шлем от мозгов?

– Пачкаться об тебя, – поморщилась она.

– Грубишь взрослым, – сказал он.

Она равнодушно показала ему фак.

Мужик задохнулся от гнева. Отшвырнув раздолбанный шкафчик, бросился к нам красивыми упругими скачками, не человек, а пущенное ядро, и лицо его стало страшно, и Горгона невольно попятилась, а Лопата заслонил ее собой, готовый к встрече… Ничего не понадобилось.

Казалось, стык неизбежен, вот сейчас все взорвется. Но вдруг нападавший оказался по ту сторону зала. Это ярдах в двадцати, зал был просторный. Неуловимый миг, и он там. Не успокоившись, он возобновил забег, перепрыгнул скамейку, наступил на кости (оглушительно хрустнуло), но, оказавшись перед аркой входа, снова был переброшен назад, к противоположной стене.

Граница ловушки обозначилась.

– Влево и вправо – та же проблема? – посочувствовал Эйнштейн.

Эммануэль рухнул на кафельный пол, держась за голову.

– Здесь круг, Антисемит… Замкнуло…

– Что ж ты без полной карты поперся?

– Суки, как я их ненавижу…

Я не слышал и не читал о такой аномалии, но глазам не доверять в данном случае было глупо. Судя по количеству костей и трупов, выбраться из замкнутого пространства было затруднительно, если вообще возможно. И стало ясно, почему мы идем на третий этаж вместо того, чтобы скоренько пройти в душевую напрямик.

– Мы тебе можем чем-то помочь? – спросил пленника Эйнштейн.

– Сдохните! – Он сплюнул.

– У него там есть раковина с водой, смерть от жажды ему не грозит, – прояснил нам Эйнштейн ситуацию. – Но с едой напряженка. Трупы жрать – отравиться и сдохнуть в мучениях. Ему бы напарника в компанию, стало бы полегче…

Человек вскинулся:

– Я тебя понял, инженер. Твои условия?

– Ответь на несколько вопросов. Зачем ты здесь и сколько вас? Где остальные?

– Глотка разделил группу, часть людей отправил сюда. Приказал ждать вас. Это на крайняк, если у него самого что-то обломится. Карту дал только на лужу, паскуда, да и та… В общем, накрылись все, кроме меня. Трое нас было.

«Накрылись» и «гробанулись» – любимые словечки сталкеров, я и сам эту заразу давным-давно подцепил. Но дело не в том. Ты, мужик, тоже накрылся, могли бы сказать мы ему, однако пощадили его психику. Все-таки человек на что-то еще надеялся.

– Как вижу, у Глотки с вами и правда обломилось, – закончил Эммануэль. – Он жив?

– Жив, цветет и благоухает, – ответил Эйнштейн. – Группу потерял целиком, остался один, как и ты. Следующий вопрос: кто отправил вас в Зону? Кто снаряжал? Только не лепи мне про посредника. Рядовые, может, и лохи, но вы-то с Глоткой знаете, кто главный.

– А вот главного я тебе сдам, только когда ты приведешь Глубокую Глотку сюда, ко мне. – Наемник встал и отряхнулся. – Когда втолкнешь его в эту мышеловку. Ты был прав, очкарик, вдвоем – оно легче.

– Непременно Глубокую Глотку и никого другого? – уточнил Эйнштейн. – Я не спрашиваю, зачем…

– Так а чего, отвечу. Брикеты потеряны, и я ужасно проголодался. – Он непроизвольно сглотнул. – Глотка – парень откормленный… сучий сын.

Похоже, это не было шуткой. Эйнштейн солидно покивал:

– Что ж, справедливо. Обещаю сделать все, что в моих силах. До встречи, сталкер.

Мы отправились дальше, а человек молча смотрел нам вслед, и какие там фантазии будоражили в этот момент его мозг, мне было решительно накласть.

– Хочешь, он ответит на твои вопросы без всяких условий? – тихо спросила Горгона.

– Поздно. Пусть все будет честно.

– Ну и дурак…

Эйнштейн вновь сделался сосредоточен и сжат, как пружина, вел нас медленно, бережно, а я все думал: как же мы с третьего этажа попадем в душевую?

Конец путешествия был так близок, что гробануться в последний момент было бы дико обидно. Равно как и накрыться. От волнения я даже забывал дышать.

На третьем этаже была вся административка и лаборатория. Миновали кабинеты мастера, инженера и технолога, кабинет для совещаний, вошли в лабораторию, облицованную белым кафелем. Эйнштейн работал маркером, обозначая для нас ловушки. Я закрывал глаза, пытаясь их предугадать, но получалось или нет – не уверен, слишком все нервно было, слишком большие ставки… В лаборатории несчастный кирпич подвергали всевозможным испытаниям и пыткам: подбирали температуру и время обжига, от которых зависела крепкость черепка, проверяли изделия на пористость и вес, перекаливали, недокаливали – в общем, когда-то здесь булькала и била через край научная мысль. В первом из помещений, в обжиговой, стояла маленькая муфельная печь, именуемая по-научному лабораторной, и сушильный шкаф, а по обе стороны от них висели «тещины языки», хорошо видные на белом фоне. Здесь же, между стеной и вытяжкой, ждала гостей вертикальная «давилка». Во второй комнате – с вытяжным шкафом – Эйнштейн показал нам «микрожарку» (младшую сестру всем известной «прожарки»), как будто специально созданную для ограниченных пространств. Следующее помещение было довольно просторным, там стояли стеллажи с образцами и лабораторной посудой, а в центре вольно раскинулась «комариная плешь».

Такого не бывает – была первая мысль. Гравиконцентраты – проклятие открытых участков, в постройках их быть не может, а если и появилась бы где такая – моментально бы потолок всосала, разрушив всю конструкцию. Черт возьми, качественный гравиконцентрат даже вертолет способен утянуть, что в истории зоноведения далеко не редкость! Верхний их предел толком не изучен до сих пор, доказано только, что некоторые бьют на несколько миль вверх. Даром, что ли, из самолетов над Зоной летают только высотные беспилотные разведчики. А поначалу и насчет околоземных спутников сомнения были, мало ли, вдруг какая-нибудь «плешь» дотянет и дотуда?

Здесь потолок был на месте, нетронутый, целехонький. Ярда три с половиной высотой. Для нормальной «плеши» – несерьезно.

Пока Эйнштейн скрупулезно обозначал для нас границы этой ненормальной аномалии, пользуясь пробником, а в конце для эффекта смачно хакнув гайку в самый ее центр, я осматривался. Что-то мне не нравилось, что-то вызывало мозговой зуд. Миазмы от «комариной плеши» – это само собой, но не только они вызывали беспокойство…