Спасти род Романовых: Первокурсник - Дмитрий Лим Страница 58

-— Нет и еще раз — нет.

Не сказать, что она сильно обиделась, все же, сама все прекрасно понимала, но трусики одевала с остервенением, обещая незабываемые уроки в будущем, когда все уляжется. Ведь, мы так и не пришли к тому, чтобы хоть что-о практиковать в моей второй силе.

Фамильяр — не в счет.

Блуждая по коридору второго этажа, проветривая голову после очередного подвального урока по алхимии, я завис у окна.

Некогда ярко-оранжевые деревья, такая же земля, была усыпана белоснежной подушкой снега, который хлопьями падал с неба.

В голове был абсолютный восторг, и я, бегом, вывалился на улицу, где с таким же восхищением в небо пялились некоторые одногруппники.

В таком погодном явлении для меня, было что-то особенное. Я чувствовал успокоение, дзен, если его так можно было назвать, и холодной, влажной от снега мордой, ловил снежинки.

-— Ты всегда так реагируешь на позднюю осень? — раздался голос Елизаветы Петровны рядом со мной.

Я машинально обернулся, ничего не сказал, и вновь уставился в небо.

-— Я тоже снег люблю, хоть он и обещает в ближайшее время — холодрыгу, простывшее горло, и вечно мокрую обувь, -— зачем-то сказала она.

А мне нечего было ответить. Да, я видел снег. Я видел снежные пустыни, я был в пурге, но не здесь, а там — далеко. Где буря — ломала здания, сносила корабли, где температура была в десятки раз ниже, что аж трескались скафандры… Где…

«Нечего вспоминать прошлое», -— промелькнуло в моей голове, -— «Я не вернусь туда. Отныне — мой дом здесь».

На душе стало теплее, заботы и мысли прошедших дней — угасали на фоне снежных хлопьев, но как в любом голографическом фильме, всегда найдется моральный урод, который все это похерит.

Этим самым уродом оказался Виктор Рус, который, как мне показалось, до последнего не мог поверить в то, что я, будучи первокурсником, смог удержать преобразование фамильяра в клинок.

Собственно говоря, с этого момента началась моя тяжелая, недельная тренировка.

* * *

-— Сука, да держись ты…

На седьмой день моего фактического — постоянного пребывания на цокольном этаже в помещении дуэлянтов, я, наконец, смог трансформировать быка. Только вот, это не был клинок, это было похоже на обвисший детородный орган, чем на полноценное оружие.

Марго, которая последние два дня, как уехала комиссия военных магов, не отлипавшая от меня, искренне старалась поддержать.

Только из всех реальных способов поддержки, у нее был выбрал именно один — оголять свои самые интересные места, с подтекстом: «получится — получишь».

Наивная дурочка, думающая, что этим самым делом — приворотила меня. Нет уж, я подобного за свою жизнь — насмотрелся. Но дабы не обижать моего потенциального учителя, который, между прочим, так еще ничему меня толковому не научил, я не стал.

Запах некроманта — она сбивает, удовольствие получаем оба.

Только вот…

-— Да твою же мать, -— психанул я, пиная со всей мощи манекен для тренировки рубящих ударов, -— Сука!

Бык, который «выпал» из руки, как ни в чем не бывало, стоял у ног, выждал мое выплескивание агрессии, и потерся рогами о живот.

-— Да не про тебя я… — я ласково почесал ему голову, и сел на деревянный пол, -— Хоть убей, я не пойму, что я делаю не так?

Маргарита, тихонько присела рядом, закрыв мою ладонь своей рукой, и прошептала на ухо:

-— У тебя все получится! Правда, получится!

Ну, и в своей манере, положила руку себе на грудь.

-— Еще чуть-чуть, и это, -— она обвела руками свои формы, -— Будет ласкать твой…

Я недослушал. Покачал головой, медленно встал, скрестил руки на груди, и закрыл глаза.

С того самого вечера, когда Беззубик преобразовался без выхода в «мир» в клинок, прошло много времени, но я помнил эти ощущения, помнил свое желание и свои мысли как будто — это было вчера. Но, у меня все равно не получалось проделать тоже самое с золотым, огненным быком.

-— Позор, -— прошептал я сам себе, и попробовал снова.

Вытянул правую руку, не до конца сжал пальцы, представил, как сила, протекающая внутри меня, преобразуется в ощутимый предмет. Предмет, который можно сжать, который опасен, которым можно убить.

И вот, в руке появляется очертание чего-то прямоугольного, ладонь наливается тяжестью, и рукоятка, которая почти полностью сформировалась уже вот, в моей руке…

-— Сука! — опять психанул я.

Рука, в момент, когда из рукоятки должно появиться лезвие, как будто наливается свинцом, и опять, ничего не получается.

-— Малыш, -— шепот за спиной привлек мое внимание.

Я обернулся, и посмотрел на Марго, которая, как всегда, пытается помочь, но не теми способами.

-— Ань, -— последнее время, будучи наедине, я стал называть ее по ее настоящему имени, -— Будь любезна — выйди отсюда.

-— Почему?

Понимая, что я могу задеть ее чувства, которые, как ни странно, проснулись в ней, постарался мягко ответить:

-— Ты шикарная девушка, хоть и старше меня на несколько сотен лет. Ты желанная и прекрасная, но пойми, -— я подошел к ней вплотную, -— Твое желание домогаться меня — лишь мешает сосредоточиться.

-— Я просто хотела…

-— понимаю, помочь мне сосредоточится, сбить запах полуживого некроманта, но все же, давай потом, а?

Она сжала губки, опустили взгляд вниз, театрально вздохнула, но послушно, и очень быстро, покинула небольшую комнату, где кроме потолка, пола, стен и тренировочных манекенов — ничего не было.

Пошла сто двадцатая попытка.

Лезвие, появлялось, но лишь на доли секунды, и не полностью, после чего, мое тело покидали силы.

В очередной раз, ударив манекен, я намеревался, со злости, спалить его. Не со злости, что он такой непринужденный, молчаливы, а от собственной бесполезности.

Понятное дело, у каждого воина бывают периоды, когда у него ничего не получается, но сейчас, имея за спиной такой опыт…

-— Что, Алексей, больше не получается? — басистый голос за спиной, раздался настолько неожиданно, что я резко развернулся и встал в боевую стойку, вытягивая перед собой ладонь, -— Ой, остынь, боевой малый. — Виктор рассмеялся, и облокотился на косяк двери.

-— Что вы здесь забыли? — я опустил ладонь, и по-турецки сел на пол, -— Помнится, вся комиссия уже уехала, и вы, как ее основательно, должны были тоже покинуть территорию академии.

Виктор, прихрамывая, зашел в комнату, и начал изучать манекены.

-— Они с австрийского лицея, -— зачем-то сказал он мне, -— Магию тянут. Хитрецы.

-— Как это?