Что там, за дверью? - Павел Амнуэль Страница 58

— Почему вы лишь сейчас обратили на это внимание? — с упреком сказал я. Мы прошли вдоль вагонов, свободных купе почти не осталось, и я подумал, что нам придется делить места с какой-нибудь любопытной супружеской парой и потому придется прервать разговор до прибытия на станцию Туайфорд, но в предпоследнем вагоне свободное купе все-таки нашлось, поезд тронулся, мы расположились друг напротив друга, и я повторил свой вопрос:

— Так почему, дорогой Каррингтон, вы в то время не нашли Эмму-Эмилию?

— Потому, сэр Артур, — со вздохом сожаления ответил Каррингтон, — что не две трети, а все без исключения свидетели видели Эмму не рядом с домом, где жила Эмилия, а в двух-трех или более кварталов. Это большой район, проверять дом за домом у нас не было ни возможностей, ни повода. А провести окружность и найти центр мне тогда не пришло в голову. Сэр Артур, вы сказали вчера, что знаете решение этой загадки, и я всю ночь пытался с помощью вашего дедуктивного метода…

— Бросьте! — воскликнул я. — В этом ваша главная ошибка, Каррингтон. Дедуктивный метод! Он хорош, когда мы имеем дело с проблемами простыми, как складной стул. Но едва мы вступаем в область потустороннего, не зависящего от нашей земной логики, дедуктивный метод только мешает. Вы пришли ко мне потому, что три описанных вами случая не ложились в прокрустово ложе полицейских расследований, в которых дедуктивный метод играет если не главную, то существенную роль. Но ведь — и вы не станете отрицать этого, друг мой! — вы так и не поверили в глубине души в то, что общение с духовными сущностями возможно, и что оно происходит чаще, чем нам того хочется, и что вчера на наших глазах происходило именно такое общение! Вас заинтересовал сприритуализм, потому что вы пришли к нему с помощью дедукции — все прочие возможности пришлось отбросить, а в оставшуюся вы так и не смогли поверить. Я прав?

Каррингтон достал из внутреннего кармана пиджака серебряный портсигар, вытащил сигарету и стал шарить в карманах в поисках спичек. Я протянул ему коробок и, пока бывший полицейский прикуривал, набил свою трубку. Закуривая, Каррингтон, конечно, обдумывал свой ответ и наконец сказал:

— Наверное, сэр Артур. Я видел, как работал Нордхилл. Я даже готов поверить, что он говорил моим голосом. Но я не усмотрел логики. По-моему, он просто…

— В том и проблема, — устало сказал я, не желая спорить. — Вы ищете логику там, где ее нет и быть не может.

Отбросьте логику. Отбросьте дедуктивный метод, и вы решите эту несложную задачу.

— Несложную! — воскликнул Каррингтон, глотнул слишком много дыма и закашлялся. — Извините, сэр Артур… Хорошо, я не нашел решения. Объясните мне, в чем оно заключается. Каким образом не дедукция, а вера способна связать вместе исчезновение Эммы, появление Эмилии, ее клептоманию, медиумические сеансы Нордхилла, его знакомство с девушкой, исчезновение из запертой комнаты и появление в сарае…

— Добавьте к тому вопросы, заданные духом, и ответы на них Эммы-Эмилии, — напомнил я. — Эти вопросы, а еще более ответы на них дают ключ к разгадке, но их-то вы даже перечислять не стали.

— Хорошо, сдаюсь, — Каррингтон демонстративно поднял руки. — Дедукция моя недостаточно убедительна, а вера недостаточно сильна. Я — доктор Ватсон, вы — Холмс, мы сидим у камина, и вы объясняете своему тупому помощнику…

— Давайте, — прервал я Каррингтона, — приедем в Шелдон-хилл, я бы хотел задать Нордхиллу один-два вопроса… А пока… Скажите, дорогой Каррингтон, вы читали книгу профессора Данна «Эксперимент со временем», она вышла два года назад и стала научным бестселлером?

— Даже не слышал такой фамилии, — пробормотал Каррингтон. — Это философ?

— Можно сказать и так. Речь в этой книге идет о вещих снах, то есть, по сути, о такой же связи реального с потусторонним, как при спиритических сеансах. То, что происходит с человеком во сне спонтанно и независимо от сознания, хороший медиум способен осуществить в состоянии бодрствования, по своей воле. Дедуктивный метод, дорогой Каррингтон, это поиск правильной тропинки на плоской равнине, расчерченной клеточками и стрелками логических связей. Но мир, в котором мы живем сейчас, и тот, куда мы попадем после смерти, больше подобны глубокой реке, в которой множество течений, и вода сверху теплая, а внизу ледяная, и дно у этой реки затягивает все, что его касается, а иногда выбрасывает на поверхность то, что долго покоилось в глубине, и все это производит впечатление хаоса, хотя на самом деле подчинено строгим божественным законам. Нам кажется, что нарушаются связи, и то, что происходило вчера, не может быть следствием того, что случится завтра…

Я осекся, холод проник в мое сердце, я неожиданно вспомнил, о чем мимолетно подумал вчера вечером, когда встретил в коридоре дворецкого Найджела. Вспомнил то единственное, что еще оставалось непросветленным в моей картине, из-за чего я и медлил с объяснением, почему хотел задать Нордхиллу вопрос, казавшийся мне до сих пор чисто академическим, призванным поставить в расследовании точку, а не оказаться запятой или даже многоточием.

— Черт возьми! — вырвалось у меня. — Как же я… Господи, Каррингтон, какой я осел! Все не так, вы понимаете? Ничего еще не кончилось, и если мы опоздаем…

— О чем вы, сэр Артур? — нахмурился Каррингтон. — Опоздаем? Куда мы можем опоздать?

Я нетерпеливо посмотрел в окно — поезд проехал Мейденхед и тащился теперь, как больная сороконожка, мимо рощиц и полей Уайт-Уолтема. Сколько еще? Четверть часа? А если нас не будет ждать автомобиль? Сколько понадобится времени, чтобы найти такси в этой глуши? Может, на станции есть телефон? Хотя бы предупредить доктора о том, что…

— Что случилось, сэр Артур? — услышал я будто издалека голос Каррингтона.

— Эмилия… — проговорил я, не узнавая собственного голоса. — Это может произойти в любой момент. Может, уже произошло…

Больше я ничего не мог объяснить и только со все возраставшим нетерпением и ощущением потерянности смотрел в окно. Поняв, что я взволнован и не способен… вести спокойную дорожную беседу, Каррингтон углубился в чтение «Таймс», но, переворачивая страницы, бросал в мою сторону настороженные взгляды.

На привокзальной площади нас ждал автомобиль, и удрученный вид сидевшего за рулем Джона подсказал мне, что самое ужасное, о чем я заставлял себя не думать, все-таки произошло.

— Господа, — сказал Джон, когда машина рванулась с места, — извините, что… У нас сейчас полиция, инспектор Филмер…

Бедняга, похоже, не находил слов, чтобы сообщить трагическое известие.

— Что случилось? — воскликнули мы с Каррингтоном, а я добавил:

— С мисс Эмилией, надеюсь, все в порядке?

— Э… — замялся Джон и едва не выпустил руль, отчего машина вильнула и оказалась бы в кювете, если бы водитель не проявил неожиданные чудеса сноровки. — Сэр, мисс Эмилия… ее убили сегодня ночью.

— О чем вы говорите, Джон? — сердито сказал Каррингтон. — Вы лучше следите за дорогой, иначе сами станете убийцей.