Конан и Клятва варвара - Ник Эндрюс Страница 58

Еще один штурм крепости закончился бесславно. Войска прекратили сражение и медленно двигались к лесу. Солдаты несли на руках убитых и раненых. Восполнить потери Ксатлину было неоткуда – союзные ему гараны не могли прислать подкрепления. Впрочем, положение Селены еще хуже. Ряды защитников ее крепости тают на глазах. Гаран Данвила неторопливо направился к своему шатру. Там его с нетерпением ожидала красавица Адиль. В ее объятиях Ксатлин забывал о неудачах. Ксатлин понимал, что бесплодные атаки не принесут ему победу. Дней через десять-пятнадцать плотники построят пять новых штурмовых башен. К этому времени катапульты и баллисты окончательно разрушат стены Хусорта. Вот тогда-то Ксатлин и двинет десять тысяч бойцов на штурм. Мондор и маги дадут ему воинство скелетов. Ведьме не удастся удержаться даже в донжоне, и участь королевы Фессалии будет решена.

* * *

После очередного штурма волшебница, по мере сил, помогала раненым, но их было слишком много. Оставлять раненых во внутреннем дворике нельзя из-за постоянных обстрелов крепости из катапульт, но в донжоне Хусорта уже не осталось свободного места в залах и комнатах, порой люди лежали на лестницах. Однако, именно это обстоятельство и спасло защитников от ночной вылазки противника. Как и во всех замках Фессалии, здесь имелся тайный подземный ход, но знал о нем только гаран Вален, который долго не хотел открывать свой секрет союзникам. Неудачи заставили гарана действовать решительнее.

Под утро большой отряд воинов Ксатлина попытался захватить замок, пройдя по тайному ходу, но раненые тотчас подняли тревогу. Завязался бой. Хусортцев перебили, а в тоннель набросали сырой соломы и подожгли ее. Удушливый дым заставил противника отступить, после чего подземный тоннель был завален.

… К королеве подошел Салмир. Шлем рыцаря был помят, на доспехах свежие царапины, в щите торчал обрубленный наконечник копья, на лезвии меча запеклась кровь. Сев на деревянную скамью, воин устало опустил руки. Трунсомец был уже не молод, битвы отнимали у него много сил, но прятаться за спинами солдат Салмир не привык.

Сняв шлем, рыцарь вытер со лба пот и едва слышно проговорил:

– Еще одна такая драка – и враг прорвется в замок. У нас осталось чуть более тысячи бойцов, многие из них тяжело ранены. Мы не успеваем заделывать бреши в стенах. Да и данвилцы сражаются все яростнее.

– Это неудивительно, – вымолвила женщина. – Ксатлин чувствует близость победы и гонит солдат в бой. Рассчитывать на помощь нам не приходится. Трунсом и Корнистон осаждены, альвы с трудом отбиваются от гномов и бафирцев.

– Значит, это конец? – рыцарь поднял голову и взглянул на волшеоницу.

– Пожалуй… – честно ответила Селена. – Мы обречены. Но я хочу сказать, что следует не только достойно жить, но и достойно умереть. Герои в плен не сдаются. Они предпочитают смерть позору. Мертвым сраму нет.

– Можете не сомневаться, Ваше Величество, – фессалиец встал и гордо вскинул подбородок, – гарнизон будет биться до конца. Когда враги овладеют замком, здесь не останется ни одного живого воина. Мои люди прекрасно понимают, какая участь их ожидает в Конжарских горах. И все же… Два года назад вы использовали магию. Почему бы не попробовать снова?

– Очень сожалею, Салмир, – слабо улыбнулась королева. – Мои силы не беспредельны. В том сражении мне помогли жрецы Валвила, но сейчас бывшие союзники не могут нам помочь. Зато на стороне Ксатлина немало колдунов-магинцев. Я не хочу рисковать. Волшебство понадобится тогда, когда другого выхода не останется. Надежда умирает последней.

– Понимаю, – трунсомец уважительно кивнул и отправился к отрядам каменщиков, терпеливо дожидавшимся его распоряжений.

Чтобы противник не прорвался в замок, бреши необходимо постоянно заделывать. Раненые воины, оставшиеся в Хусорте женщины, немногочисленные ремесленники, волею судьбы оказавшиеся в замке, работали, не покладая рук. В боях они не участвовали, но их труд для защитников имел огромное значение. Проломы до пяти локтей в ширину латались всего за одну ночь, что приводило в ярость гарана Данвила – катапультам приходилось заново начинать обстрел крепости. Порой, воины Силка устраивали настоящую охоту за строителями. Гигантские камни ударялись рядом с отрядами, убивая и калеча людей, но пока сломить дух защитников врагу не удавалось.

Королева неторопливо поднялась на крышу донжона и оглядела окрестности. Зрелище ужасающее: сотни неубранных трупов, стаи птиц-падальщиков, сломанное оружие, брошенные фашины и лестницы, обломки рухнувших штурмовых башен. В воздухе витал отвратительный запах смерти. Тела быстро разлагались, а вода во рвах давно превратилась в ядовитое болото.

Сколько жизней отняла эта безжалостная, бессмысленная война! Иногда Селена хотела покончить с собой, отдать Фессалию Ксатлину и, тем самым прекратить кровавую бойню. Но женщина прекрасно знала, что подобное решение лишь приблизит страну к окончательной гибели. Магинцы превратят подданных Фессалии в рабов, а затем истребят всех до единого. Волар ненасытен и постоянно требует человеческих жертвоприношений. Правитель Данвила – игрушка в руках могущественного бога.

Волшебница с ненавистью посмотрела на лагерь противника. Тысячи солдат, сотни шатров, блестят доспехи и оружие. И все-таки армия Ксатлина за столь долгий срок не смогла взять замок!

На устах Селены появилась презрительная усмешка. Она знала, как будет действовать в самый отчаянный момент – с помощью магии она обрушит донжон замка. Да, Селена погибнет, но и унесет с собой сотни вражеских жизней…

* * *

Пришло время осуществить намеченный план. Во дворец Аериса отправились Конан, Ивон, Эльгран, Медес и Блис. Остальные должны пробраться к верховьям Дасны и бросить в ее воды несколько волшебных цветов. Вскоре начнется пробуждение торгрийцев. Город будет охвачен паникой и хаосом. Узнав о случившемся, Ускана занервничает и наверняка решит, что это происки Альфрака.

Воины старались держаться подальше от главных улиц и площадей. На перекрестках постоянно находилось несколько солдат-охранников. Торгрийцы с ужасом смотрели на своих сородичей, отлично осознавая, что и сами недавно находились в подобном состоянии. Прижавшись к стене, Медес поправил шлем и едва слышно произнес:

– Какая зловещая тишина… Солад был веселым и шумным городом…

– Теперь в нем не осталось обычных гномов, – заметил Конан. – Мужчин Ускана отправила на войну, женщин и детей – в шахты. Здесь нет и четверти жителей. На наше счастье улицы пустынны.

– Но столица всегда славилась кузнецами и оружейниками, – вставил Блис. – Куда делись наши мастера? Я не слышал ни одного удара молотом!

– Кузнецы остались там, где добывают руду, – вымолвил киммериец. – Зачем перетаскивать железо с места на место? «Потерявшие душу» не нуждаются в домах, предметах роскоши, удовольствиях и развлечениях… Уверен, что за последние годы в Соладе не родился ни один ребенок. Немного еды, вода, отдых – вот все, что требуется подданным Усканы. А если и умрет сотня-другая рабов, то невелика потеря.