Иллюзии - Игорь Рыжков Страница 58

– Не-е-е-ет. Ты еще на мою могилку цветы носить будешь!

– Триста вольт!!! - заорал он. - Два… один… ноль… РАЗРЯД!!! - мое тело выгнулось дугой, руки сведенные судорогой дрогнули. Запахло паленым мясом.

Пульс!!! Сестренка пульс?!

Есть, Антон Николаевич! Есть! - Молодая ассистентка радостно смотрела на монитор на котором испуганно подпрыгивая заметался зеленый лучик.

Так то!!! - Рявкнул врач. - Думал сбежать! Нечего к Богу за пазуху проситься до-преж времени! Ты еще свои грехи отмолить должен! Эк-ка, выдумал! Годы, брат твои не те, чтобы себя хоронить! - Он мотнул головой и придвинулся к Антонине лицом. Та удивленно вскинула брови, но через секунду сообразив, выхватила прижимом из лотка кусок марли и промокнула хирургу лоб. - Щаз! Отпустили мы тебя. - Не унимался он. - Тебе еще сынов родить да на ноги поднять да внуков в зад целовать. Вся жизнь впереди - Он нагнулся над раной и поморщившись отвел в сторону надорванный лоскут брюшины. - Я брат. Таких молодцов по кускам собирал, что тебе и беспокоиться не о чем. - Он тревожно посмотрел на ассистентку. Проговорил почти шепотом. - Чем его, Антонина? - Та придвинулась вплотную и зашептала на ухо жарко. - Соседка его в квартире таким нашла. Может воры или разборки какие? - Он с сомнением покачал головой. - Это что, бандиты теперь с копь-ями квартиры обирать лазят? На нож то не похоже. Словно кол осиновый кто вколотил. - Сестра пожала плечами. - Может пытали, Антон Николаевич? Мафия? - Врач поморщился. - Типун те на язык, Антонина. Мафия, скажешь тоже. Да и кто же при пытках сразу на-смерть убивает? Ногти рвут да утюгами палят. - Он вздохнул глубоко. - Ну ладно, хватит трепаться. С того света парня вытащили, теперь давайте ему на этом годков добавим. - Он взял из руки сестры споро предложенный скальпель и осторожно, почти нежно сделал разрез.

* * *

Сознание приходило медленно с тяжелой головной болью, тошнотой и головокруже-нием. Лежать с закрытыми глазами и ощущать мучительные приступы рвоты, которые вызывали в подреберье еще большую боль было невыносимо. Я разлепил веки и оглядел-ся.

Механизм, в котором я лежал спеленатый бинтами словно древняя мумия, был по моему мнению шедевром изобретательности нашей небогатой медицины. Сваренная из арматуры и водопроводных труб, тщательно выкрашенная белой масляной краской, конст-рукция размещала на себе целый бар склянок с лекарствами, которые по прозрачным трубкам стекали куда то мне под одеяло, тросиков, поддерживающих мою нацеленную в потолок ногу и грузов, которые эти тросики тянули в разные стороны. Из под одеяла тор-чали еще несколько разнокалиберных трубок и спускались под кровать.

Дренаж - всплыло из глубин памяти слово выхваченное из каких то медицинских справочников.

Я шевельнулся, решив узнать, что от меня все таки осталось. Мышцы бедра качнули грузы и они возмущенно завизжали плохо подогнанными роликами на тросах, давая по-нять, что будет лучше, если я останусь некоторое время недвижим. Я не унимался. Попытка вытащить из под одеяла руки успехом увенчалась, но имитация энергичного ру-копожатия не удалась. Пальцы едва шевельнулись.

Вустер постарался на славу. Он разрубил меня своим хвостом почти пополам. По-следние Врата третьего Кольца Перевоплощений были не чем иным как смертью, ставшей если не менее страшной, то уже преодолимой. Врачи меня подлатали, но, по видимому, на ноги я встану еще не скоро.

Мне не было жаль Хранителей поглощенных Тьмой. Я не мучился угрызениями со-вести от того, что уничтожил их, решившись на поиски Безымянного Зеркала. Я заплатил за свою свободу. Заплатил сполна. Они были лишь иллюзией, и остались там где им поло-жено быть - в снах. Я победил и победил честно, но плотный шершавый ком тоски упрямо стоял в горле оставляя неослабевающее ощущение незавершенности, неосознанной и поэтому тяжелой утраты.

Я моргнул стыдясь скопившейся под веками влаги. Я чего я от своей победы ждал? Фанфар и орденов? Школьников с цветами, толпящихся у дверей палаты, отпихивающих друг друга для того, чтобы посмотреть в замочную скважину на героя? Строчки в “Комсо-молке”: “За самоотверженность и отвагу… За беззаветную преданность… Указом президента… Награжден…”? Восторженных девочек на перроне?

Да! Именно этого! Боль распознанная становится преодолимой, но от этого не менее тяжелой. - Я перевел дыхание и отвернулся к окну. Тяжелая мутная капля стекла ресниц и утонула в серой от автоклавов больничной наволочке.

Победа только тогда победа когда она для всех. Свобода только тогда свобода когда есть для кого ею жертвовать. Я победил, но накой дьявол сдалась мне эта победа? Зачем мне свобода, если мне не с кем ею делиться? - Додумать мне не дали. Дверь распахнулась глухо крякнув от неожиданности и в проем вплыла процессия состоящая из десятка белых халатов, такого же количества стетоскопов и шапочек. Обход - с ужасом подумал я. Когда то на заре своей юности, я с какой то пустяковой болячкой угодил в больницу и подобной бело-халатной процессии боялся больше всего на свете. После него всегда приходила молодая симпатичная сестра с которой я бы лучше на танцы сбежал, а мне приходилось, краснея до корней волос, оголять перед нею свой зад.

Ну, герой, как самочувствие? - Произнесла та что пониже с пышными седыми усами. Присела на кровать и ухватилась за запястье.

Честно? - Хамнул я.

Ну…

Вчера было лучше. - Врач заулыбался, собрав в лучики морщины вокруг глаз и не сдержавшись рассмеялся в голос.

Нет вы посмотрите на него! Веселится! Вчера! Да ты неделю между этим и тем све-том прогуливаешься. Как ты дорогу не перепутал ума не приложу. Держит тебя здесь что то. Крепко держит. На вот. - Он опустил руку в просторный карман халата и вытащил пластиковый обмылок мобильника. У меня от удивления глаза едва не вывалились и орбит.

Занятная вещь… - Смутился врач. - Жаль себе такого позволить не могу. В рубашке твоей лежал. Кастелянша говорит трезвонит круглые сутки - людей пугает. Забери пока. - Он положил на его на одеяло подсунув под скрюченные пальцы. - Пару дней еще здесь поскучаешь, а потом тебя в общую переведем. - Я удивленно завертел головой. В палате стояли еще три аккуратно застеленные кровати с похожими на мой механизмами прочно привинченными к спинкам.

А можно вопрос, доктор?

Ну? - Вкинул кустистые брови, уже собравшийся уходить хирург.

Почему я здесь один?

Хм… - Задумался он на секунду. - Здесь, понимаешь ли болеют недолго. Либо туда - Он ткнул пальцем в потолок - К живым. Либо того… Гхм… Наоборот, то есть.

К живым… - Эхом откликнулся я.

Знамо дело, лучше к живым. - Отозвался врач. - Ты этот день запомни. Родился ты заново сегодня, сынок. - Я скривился.

Не в первый раз, доктор…

Гкхе… - Не понял врач. Нахмурился вспоминая не бывал ли я среди его пациентов. Потом положил шершавую ладонь с изъеденными сулемой ногтями мне на лоб и, обраща-ясь к персоналу, озабоченно проговорил. - Глюкозы добавьте и лювеналу на ночь, чтобы спал крепче. Заносит парня. - Больше не говоря ни слова вышел из палаты. Кроме меня у него было наверное еще несколько десятков пациентов каждому из которых нужно было сказать, что то ободряющее. Вспомнил его слова. - Неделю между этим и тем светом… - Да не неделю… А полжизни… Между… Этим и тем… - Я вздохнул глубоко. Выдохнул, успокаи-ваясь. Странно. Этот человек мне никто, ни брат ни сват, а с ним разговор словно костыль подмышкой - легче.