Космический психолог - Джеймс Уайт Страница 59

Он раздраженно потряс головой, сердясь на себя за то, что все большую часть раздумий уделяет прошлому, посмотрел на часы и приготовился к тому, что сейчас все его чувства будут прочтены, как раскрытая книга.

Когда через несколько мгновений в кабинет влетел Старший врач Приликла, О'Мара любезно указал на предмет мебели, отдаленно напоминавший корзину для бумаг. В его кабинете цинрусскийский эмпат предпочитал усаживаться именно на это сооружение.

– Ну, маленький друг, – ворчливо произнес О'Мара, – как я себя чувствую?

Приликла издал мелодичную трель, которую транслятор переводить не стал, это был цинрусскийский эквивалент смеха, и ответил:

– Тебе, друг О'Мара, твои чувства известны точно так же, как мне, поэтому не стоит говорить о них вслух. Полагаю, вопрос частично риторический. Другая его часть может быть как-то связана с ощущением общего волнения вкупе с эмоциональным напряжением, характерным для того, кто собирается сделать предложение, которое может не понравиться. Помни: я эмпат, а не телепат.

– Порой мне в это слабо верится, – негромко проговорил О'Мара.

– Наблюдение и дедукция, – продолжал Приликла, – даже без способности читать эмоции, могут дать точно такой же результат – ты бы знал об этом, если бы умел играть в покер. Мне видны твои чувства, но не твои мысли, поэтому если ты заставляешь себя скрывать плохие новости, тебе придется рассказать мне, о чем ты думаешь.

О'Мара вздохнул.

– Помимо всего прочего, – сказал он, – ты еще и психиатр, способный расщелкать психиатра.

На миг хрупкое, насекомоподобное тельце цинрусскийца затрепетало от эмоционального излучения О'Мары, однако Приликла молчал – ждал, когда О'Мара начнет говорить. О'Мара держал паузу, он старался подобрать верные слова.

– Маленький друг, – сказал он наконец, – цель нашей встречи – обсуждение возможностей и просьба совета, а не желание поручить тебе дополнительную работу. Видимо, ты уже знаешь о том, что время моего пребывания в госпитале ограниченно и что я покину его, как только изберу и подготовлю своего преемника, который станет администратором госпиталя и Главным психологом одновременно. Выбор предстоит трудный.

Приликла расправил радужные крылышки, тряхнул ими и снова плотно прижал к тельцу. Он молчал.

О'Мара продолжал:

– Все, кто видятся мне в этой роли, как новичок со стороны, так и нынешние сотрудники, достойны этих должностей. Я мог бы уйти прямо сейчас, зная, что любой из них справится с работой. Но мне бы хотелось знать больше, чем мне подсказывают собственные интуиция и опыт, о потаенных чувствах достойных кандидатов. Честно говоря, я обуреваем ревностью. Долгое время психологическое здоровье госпиталя было моим чадом, моим единственным ребенком, и мне бы не хотелось препоручать его не слишком заботливому родителю. Вот почему мне представляется необходимым – если ты, конечно, согласишься, – чтобы ты наблюдал за чувствами всех кандидатов на мой пост и рассказывал мне о них, тем самым помогая мне сделать окончательный выбор.

– Я вижу твои чувства, друг О'Мара, точно так же, как вижу их у любого источника эмоционального излучения, независимо от того, велик он или мал, прост или сложен, силен или слаб, и даже тогда, когда речь идет о неразумном животном. Никто не в силах утаить от меня своих чувств, но это не значит, что я готов поведать о них третьей стороне, если речь идет об этичном отношении к приватной информации. В противном случае я бы с радостью помог тебе советами. Но ты редко прислушиваешься к советам. Когда я заметил присутствие в твоем разуме кельгианского компонента и ты неохотно поделился со мной подробностями, мой совет состоял в том, что длительная оккупация твоего сознания кельгианской мнемограммой принесла тебе столько же эмоциональных стрессов, сколько и радостей, и что тебе следует ее стереть. Но я чувствую, что она по-прежнему присутствует в твоем сознании.

– Это верно, – кивнул О'Мара, – но мы оба отлично понимаем, что сейчас мной сильнее владеет вовсе не проблема мнемограммы Маррасарах и что на самом деле ты просто стараешься сменить тему разговора.

– Естественно, – отозвался Приликла. Его тельце слегка завибрировало. – Поскольку чувствую, что ты по-прежнему боишься сказать мне то, что, на твой взгляд, мне может не понравиться. Будь прям, как твоя кельгианская партнерша по разуму, и скажи мне все, как есть.

– Хорошо, – сказал О'Мара. – Но прежде чем поговорить с тобой, маленький друг, мне хотелось бы поговорить о тебе. Вспомни то время, когда ты впервые оказался здесь, как тебе был назначен испытательный срок, поскольку никто из нас не верил, что эмпат с твоим уровнем чувствительности сумеет здесь долго выдержать. В Главном Госпитале Сектора столько страданий, столько травм, страхов и неуверенности, типичных для жизни большой больницы. Для существа, чувствительного к эмоциям, все это было да и остается, наверное, сущим адом. На первых порах я мог оказать тебе самую минимальную психотерапевтическую помощь. Но невзирая на все прогнозы, ты выдержал испытания. Мало того, ты взял на себя дополнительную хирургическую нагрузку и сохранял профессионализм и психическую устойчивость в работе с сотнями раненых в ходе Этланской войны. Когда ты стал Старшим врачом и возглавил бригаду «Ргабвара», твоя высокочувствительная эмпатия стала неоценимой при спасении пострадавших при космических авариях, поскольку ты всегда мог отличить умирающих от умерших внутри скафандров, и очень часто именно это спасало им жизнь. Теперь же тебе не нужно прибегать ни к телепатии, ни к эмпатии – тебе не понадобится ровным счетом ничего, кроме твоих крошечных ушных прорезей, для того, чтобы узнать о том, что... – О'Мара на миг умолк и тут же продолжил:

– Пока в госпитале только ходят слухи о том, что тебя того и гляди повысят в звании и ты станешь диагностом, но я могу неофициально подтвердить эти слухи.

Трубчатые лапки эмпата едва заметно задрожали. Он сказал:

– Друг О'Мара, ты выражаешь мне высокую профессиональную похвалу, и я знаю, что она совершенно искренна. Но почему ты излучаешь такое волнение?

О'Мара покачал головой и проговорил:

– Прежде чем ответить на этот вопрос, мне бы хотелось поговорить о себе – вкратце, что должно тебя порадовать. С тех пор как я начал работать в госпитале более тридцати лет назад, не имея формального медицинского образования, я намеренно воздерживался от любых проявлений дружелюбия. Большинство сотрудников думают, что им ясна причина такого поведения: меня считают эгоистичным, мрачным и безжалостным типом, который приберегает сочувствие только для самых тяжелых пациентов. Но только ты, маленький друг, за счет свой треклятой эмпатии, сумел понять всю правду обо мне.

Согласно установившейся в госпитале традиции, – продолжал О'Мара, – Главный психолог должен являть собой несговорчивого, сурового, язвительного, абсолютно недипломатичного и никем не любимого типа. Однако эта традиция – не нерушимый закон природы. Мы можем поразмыслить о назначении на этот пост существа с диаметрально противоположным типом личности – существа воспитанного, тактичного, дипломатичного, всегда говорящего правильные вещи, чутко относящегося к чужим чувствам, но при необходимости способного проявить твердость, не выходя из рамок вежливости. Короче говоря, речь идет о том, кого все любят, а не ненавидят. Такой сотрудник был бы идеален как в роли администратора, так и на посту Главного психолога. Ты согласен со мной?