Возвращение ковчегов - Дженнифер Броуди Страница 59

Майра думала, что выплакала все слезы на груди у Аэро, но вот глаза снова увлажнились.

– Да… угадал, – ответила она.

Братишка посмотрел на нее с любопытством:

– Ты не виновата. Ты ведь не тащила Пейдж за собой, она сама пошла. Если бы ты ее с собой не взяла, она бы тебя возненавидела.

Майра едва сдерживала слезы.

– Если бы я поступила иначе… не повела вас в горы… Я столько раз ошибалась…

Возиус наклонил голову.

– Конечно, ошибалась. Мы все ошибаемся, никто же не идеален. Даже компьютеры могут заглючить, перегреться и вырубиться.

Майра кивнула, хотя слова братишки ее не утешили. Чувствуя настроение сестры, Возиус проговорил:

– Ну хорошо, хорошо… Я скажу.

– Что скажешь?

– Я тебя прощаю.

– Что за бред… за что ты меня прощаешь?

Возиус устало покачал головой.

– Ты не слушаешь! Закрой глаза, зажмурься и не подглядывай. – Дождавшись, когда Майра выполнит требование, он произнес: – Ты не виновата… я тебя прощаю.

Его слова были подобны волне, которая разбивается о морской берег. Майру охватил внезапный порыв, совершенно ей не свойственный, но это ее сейчас не заботило. Она просто чувствовала, что так надо.

– Помолимся за Пейдж? – предложила она.

– Помолиться? Как дома?

Майра кивнула, и братишка задумался, до крови закусив нижнюю губу.

– Тела-то нет… и океан далеко. Мы не сумеем упокоить ее в Святом Море.

– Знаю, но молитва не помешает.

– Может, и так… попытка не пытка.

– Начнешь?

– Давай. – Покрутив ладонью у груди, Возиус опустил голову. – Морской Оракул, просим тебя, очисти друга нашего Пейдж от грехов и упокой ее тело в сокровенных водах Святого Моря. Мы – один народ, сплоченный Святым Морем, отныне и во веки веков. Аминь.

– Аминь, – повторила Майра. – А теперь закрой глаза и вообрази ее, завернутую в алый саван. Представь, как мы несем ее через Пятый сектор в похоронной процессии. Ты, я, папа, Калеб, Моди, Рикард, Ройстон и близняшки Бишоп, родители Пейдж… все мы.

– Да, вижу, – сказал Возиус. – Все как по-настоящему.

– Впереди шествуют Красные Плащи с кадилами. От запаха курений щиплет в глазах. Дальше мы проходим через Восьмой сектор, к Докам. Опускаем тело в первый шлюз. Первосвященник нажимает кнопку, и в камеру врывается морская вода.

– Прощай, Пейдж, – не открывая глаз, произнес Возиус.

– Прощай, – тихо повторила за ним Майра. Она привела сюда Возиуса, переживая за него, думая, что ему нужно поговорить с кем-нибудь, а на самом деле выговориться нужно было ей. Она крепче обняла его, шепча слова благодарности.

– Все присутствующие на Совете свободы поклялись хранить тайну во имя своих семей, своих любимых, огненной воды, которую вы хлещете и, что важнее всего, свободы, во имя которой сражаетесь. – Если прежде в голосе Моди всегда слышались задор и бахвальство, то сейчас он звучал чрезвычайно серьезно. В новенькой форме она выглядела как настоящий лидер сопротивления.

– Так, так! – ответил ей Совет, состоящий из бывших изгоев и демоса, включая Грили и его громил. Мятежники барабанили по столу кулаками. Кто-то хлебнул огненной воды, пролив на стол. По кругу пошел кувшин со спиртным.

Джона так и не решил, стоит ли ему тоже стучать по столу, поэтому слегка прихлопнул ладонью. Атмосфера в комнате для переговоров царила оживленная. Было очень шумно, не то что на собраниях Синода, где все чинно обсуждают вопросы, или на возвышенных церковных службах. Джона словно перенесся на базар, вот только здесь не обменивали излишки пайка на домашнюю выпечку. Здесь готовили восстание. Кувшин приземлился перед Джоной. Плеснув зелья в свою кружку, Джона сделал обжигающий глоток и закашлялся. Грили бросил на него недоверчивый взгляд.

– Жадный демос, – пробормотал он, ткнув локтем в ребра сидевшего рядом изгоя. Как обычно.

Джона поерзал на стуле и перевел взгляд на нарисованный от руки символ восстания на дальней стене: синий кулак с оттопыренным вверх указательным пальцем. Ненависть к Синоду тут, конечно, разделяли все. Однако Джона почему-то чувствовал себя лишним.

Моди взглянула на Грили и застучала по столу, призывая всех к тишине. Опрокинулись кружки с огненной водой. От ее паров вышибало слезу.

– Призываю собрание Совета к порядку, – сказала Моди, разворачивая во всю длину стола схемы колонии.

Их явно позаимствовали из кабинета Джоны. Красными значками и цифрами на схемах были обозначены тайные операции и жертвы с обеих сторон. Бегло осмотрев карту, Джона понял, что подъемыши несут тяжелые потери, тогда как Синод продолжает жить и здравствовать, забаррикадировавшись в Шестом секторе. Моди нахмурилась, глядя на схемы.

– С прискорбием сообщаю, что вчерашний рейд на Шестой сектор прошел не по плану. Наш таран не сумел даже повредить дверь…

– Хватит уже мелких вылазок, – перебил ее Соломон Прэтт, тыча пальцем в крышку стола. Прежде он продавал на Базаре роллы с ферментированной рыбой. Рука у него была забинтована – его ранили в плечо, должно быть, на вчерашней операции. Обведя взглядом собравшихся, он сказал: – Устроим полномасштабный штурм Шестого сектора.

«Так вот чем они занимались», – подумал Джона, вспомнив вчерашних раненых. Пытались вломиться в палаты Синода.

В переговорной поднялся гам. Собравшиеся вновь принялись стучать по столу:

– Прэтт дело говорит! Топи Флавия! И Красных с ним!

– Этих лживых скотов!

Моди тоже застучала по столу, призывая к тишине.

– Идиот, мы уже три раза посылали людей на штурм. – Она указала на карту в том месте, где повстанцы понесли наибольшие потери. – Вчера лишь четверо вернулись живыми. Патрульные круглые сутки охраняют подступы к Шестому сектору. Даже если мы прорвемся через них, то дверь взломать не сможем.

– Просто надо больше людей, – возразил Прэтт, и ему ответили одобрительными криками. – Вооружим их новым оружием. Бросим в бой все, что имеем.

– И бо́льшим числом эту дверь не откроешь. – Моди посмотрела на Прэтта так, что тот опустил взгляд. Потом указала на метку Шестого сектора на карте. – Дверь запечатана и герметична, она спроектирована так, что выдержит даже огромный напор воды в случае протечки. Нам нужен код доступа, а хранится он в Архиве. Без него мы опять окажемся в западне, и патрульные сделают из нас фарш.

Споры продолжались, горячие и ожесточенные. Прэтт предлагал вломиться в Девятый сектор и выкрасть код, но Грили возразил, что это невозможно.

– После палаты Синода Девятый сектор – самая неприступная часть колонии. Нам туда ни за что не попасть.