Манящая тень - Кэтрин Блэр Страница 6

Никогда не думала, что наступит день, когда я смогу сделать что-то доброе с помощью своей силы. Что смогу быть кем-то еще, кроме как угрозой. От этой мысли я чуть ли не ликую. Закрываю глаза и сосредоточиваюсь на воде.

Ледяная и сердитая. Она наполняет мой нос и просачивается в легкие, туго сжимая их…

Вдруг что-то идет наперекосяк. Будто наша связь со скрипом рвется, и я кубарем падаю, в разум врывается оглушительный рев океана. Через секунду я возвращаюсь в воспоминание Митча. Обратно в водоворот. Мои пальцы впиваются в песок, пытаясь найти опору, чтобы исправить ситуацию. Но я не могу. Тут ничего не поделать. Возможно, я уже даже себя никогда не исправлю. Я падаю на колени, и боль возвращает меня в реальность – как раз вовремя, чтобы увидеть, как водоворот обрушивается на пол, и Митч падает. В этот миг, в эту секунду, мне кажется, что опасность миновала. Но затем мои уши опять наполняет рев, и я поворачиваюсь.

В дверь врезается огромная волна, сбивает Сэма с ног и откидывает металлический стол к задней стене, блокируя черный выход. За секунду кухню затапливает вода. Мы будто находимся на тонущем корабле, океан крушит наше жалкое судно на щепки и поглощает его.

Я слышу собственный крик, но словно издалека. Зажмуриваю глаза и пытаюсь вернуть контроль, но это бесполезно. Ужас разрывает меня изнутри и не дает ни за что ухватиться. Я захлебываюсь позаимствованным страхом Митча.

Уровень воды поднимается – черт, как же холодно! Передо мной стоит Сэм; Гейба, который по-прежнему без сознания, он закинул на плечо. Он что-то кричит, но я не могу разобрать слов. Сэм подходит ближе.

– Нам нужно убрать стол от двери!

Я молча киваю, и мы плывем к перевернутому столу. Он огромен!

– Эй! Помоги нам! – кричит Сэм Митчу, но тот не слушает. Мужчина будто окаменел, его тело сотрясает дрожь, пока он смотрит на льющуюся через дверь воду, словно это монстр из кошмара. Так и есть.

Я прячу свой собственный страх как можно глубже и сосредоточиваюсь на том, как бы выйти отсюда живой.

– Тяни на счет три! – говорит Сэм. – Раз, два, три!

Мы с Сэмом дергаем стол на себя, но он застрял между двумя полками по бокам от двери.

Вода уже достает до моих ключиц, сбивая меня с равновесия и лишая воздуха.

Сэм поправляет Гейба на плече, чтобы тот не погрузился под воду.

– Давай я попробую снизу, – сиплю я, а затем делаю глубокий вдох и ныряю.

Я открываю глаза, но почти ничего не вижу из-за клубящегося песка. В рот и нос попадает соленая вода. Естественно – Митч боялся океана, и именно его я и создала. Я тяну за ножку стола, но ничего не выходит. Она застряла.

Выныриваю на поверхность. Осталось всего несколько сантиметров воздуха. Флуоресцентные светильники мигают и гаснут, и все погружается во мрак.

– Нужно попробовать через другую дверь. Возможно, вода пропустит нас в зал, когда полностью затопит кухню, – пыхтя, произносит Сэм.

Но я знаю, что это не сработает, поскольку до сих пор чувствую, как в груди свирепствует страх – зеркальное отражение водного потока, рвущегося через дверь. Он не остановится, пока я его не заставлю.

Мы умрем из-за моего страха. Потому что мне хватило глупости на одну секунду подумать, что это что-либо иное, кроме как проклятие.

Вода поднимается над моим ртом. Я вдыхаю побольше воздуха, задевая губами резиновое покрытие потолка, и ныряю.

Позволяю себе погрузиться до самого дна. Здесь так холодно, что я уже даже не дрожу. Моя спина касается пола, течение колышет волосы во все стороны.

Я еще раз пробую потянуть стол на себя, но он не двигается с места.

Голову наполняет чуть ли не успокаивающий рокот бегущей воды. Ужас пульсирует по всему телу, вдалеке слышно эхо криков мамы Митча – остатки его страха, который по-прежнему нас объединяет.

Все должно было закончиться иначе. Я не готова к такому концу. Мои легкие горят, при вопле с моих губ срываются пузырьки. Я со всей силы дергаю за край стола. Тщетно.

Я замираю. Вода уже даже не кажется холодной. Это дурной знак, верно?

Интересно, узнает ли когда-нибудь моя семья о произошедшем? Приедут ли, чтобы опознать тело? Отстойная из меня дочь – мало того что разбила им сердце, так еще и заставляю ехать за мной в такую даль. Разумеется, это не единственная причина. Я представляю свою маму, улыбающуюся с трибун во время игр. Своего отца, сидящего по другую сторону костра на пляже. Слышу визгливый смех Кармен, когда Джек продевает руки через штанины шортов и гоняется за ней по кухне.

Мое сердцебиение замедляется. Все замедляется.

А затем пламя в животе утихает. Я все так же напугана, но паника постепенно теряет хватку на моем позвоночнике. Пусть и на мгновение, но этого перерыва достаточно, чтобы совладать со своим страхом.

Пусть всего на секунду, но теперь я контролирую его, а не наоборот.

Я тяну за ножку стола, и та поддается. Страх не только потерял хватку, но и опору в этом мире. Я отодвигаю стол и отталкиваюсь от пола по направлению к двери. Отвожу затвор и со всей силы тяну дверь на себя. Мне удается приоткрыть ее на пару сантиметров, но этого недостаточно. Во мне вновь вспыхивает ужас. И тут рядом возникает Сэм. Ощущение от того, что я не одна, что кто-то борется вместе со мной, ненадолго приглушает страх, по-прежнему вращающийся в моей груди. Но это все, что нам требуется.

Сэм обхватывает пальцами край двери и тащит на себя.

Вода выносит нас потоком в темную ночь и на парковку.

Я падаю на асфальт, и все вокруг чернеет.

Вплоть до пятнадцати лет худшим поступком, который я совершала, была покупка пары стрингов тайком от мамы. Худшее, что я видела, это когда моя подруга Линдси нашла труп своего кота в канаве за домом.

Моя жизнь была сладкой, как фраппучино, – репетиции группы поддержки, ночевки у подружек по пятницам.

Я играла с младшей сестрой Айрис и младшим братом Джеком. Кармен была старшей, и мы сочли своим долгом выводить ее из себя так часто, как только это возможно.

Вплоть до пятнадцати лет вся моя жизнь строилась на лжи.

Я выросла на сказках об аномалах. Как, впрочем, и все. По мне, это самая странная часть. Я росла на историях о фриках, чудаках – аномалах, – волшебниках. Мы говорили о них как о ненормальных, но все хотели знать, каково владеть такой силой. Помню, как шутила о самых чудаковатых из них. Один мальчик понял, что может прикосновением руки взорвать пакет с попкорном, а одна девочка могла разбить стекло своим голосом. С наступлением темноты дети в лагерях рассказывали друг другу ужастики: например, о девочке, которая однажды проснулась с желтыми глазами и такой сильной жаждой крови, что разорвала на кусочки собственную собаку. Эти истории еще долго не давали мне уснуть, хотя я и смеялась над ними у костра.