Сопротивление королевы - Ребекка Росс Страница 6

– Ты думаешь, мы столкнемся с оппозицией? – спросил Люк, нервно заламывая руки.

– Да.

У меня заколотилось сердце. Я думала, что каждый мэванец обрадуется свержению Ланнона. Но, вероятнее всего, найдутся люди, которые начнут плести против нас заговоры. Люди с черными сердцами, которые любили Гилроя Ланнона и служили ему.

– Мы в одном шаге от возвращения королевы на трон, – говорил отец. – Вне сомнений, основное сопротивление мы встретим в ближайшие недели.

– Я тоже так считаю, – согласился Картье. Его рука приблизилась к моей. Он не прикоснулся, но я ощутила его тепло. – Коронация Изольды станет величайшим событием в этой стране. Но корона на голове не защитит королеву.

Журден бросил взгляд на меня, и я знала, что он представляет меня на ее месте, не как королеву, а как женщину, против которой направлена угроза.

Коронация Изольды Каваны как законной королевы не означает конец нашего восстания. Это только начало.

Владения Моргана, замок Брай

В моей жизни было время, когда я считал, что никогда не вернусь в Мэвану. Не помню, в каком замке родился; не помню жизненного уклада, заведенного в моей семье; не помню людей, которые присягали мне на верность, когда я лежал на материнской груди. Все, что мне запомнилось, – это королевство страсти, грации и красоты, которое, как я потом узнал, никогда не было моим, хотя я и желал этого. Королевство, которое двадцать пять лет хранило меня.

Валения – мой выбор.

А Мэвана… она была моей по праву рождения.

Я рос, считая себя Тео д’Арамитцем. Позже я стал Картье Эваристом, и оба имени предназначались, чтобы скрывать и защищать человека, который не знал, где ему жить и кем быть.

Я размышлял об этом, поздно ночью покидая замок Журдена.

– Оставайтесь на ночь, Морган, – предложил Журден, когда наше совещание подошло к концу. Он провожал меня и был обеспокоен. – Зачем ехать так поздно?

Он хотел сказать: «Зачем ночевать в одиночку в разрушенном замке?»

И мне не хватило смелости ответить ему, что этой ночью мне нужно быть в своих владениях; нужно спать там, где когда-то видели сны мои отец, мать и сестра; нужно войти в замок, который я унаследовал, разрушенный он или нет, прежде чем начнут возвращаться мои люди.

Я задержался в прихожей, собирая плащ страсти, дорожную сумку и меч. Бриенна ждала на пороге, дверь была открыта в ночь. Мне показалось, она знает, что мне нужно, потому что она посмотрела на Журдена и проговорила:

– Отец, все будет хорошо.

К счастью, он не стал настаивать и хлопнул меня по плечу в безмолвном прощании.

Ночь уже была странной, казалось мне, идущему к Бриенне. Я не ожидал, что Журден принесет извинения, что я увижу первый шаг к примирению Мак-Квинов. Я чувствовал себя самозванцем. Каждый раз, думая о собственном возвращении домой и воссоединении со своими людьми, я ощущал тяжелый груз на плечах.

Но тут Бриенна улыбнулась мне, и ночной ветерок растрепал ее волосы.

«Как мы с тобой до этого дошли?» – хотел я спросить, но слова замерли на губах, когда она ласково коснулась моего лица.

– Скоро увидимся, – прошептал я, не осмелившись поцеловать ее здесь, в доме отца, где Журден мог нас увидеть.

Она только кивнула и убрала руку.

Я вывел из конюшни коня и уехал. Небо над головой было полно звезд.

Мои владения лежали к западу от земель Журдена, наши замки разделяло всего несколько миль – около часа езды верхом. По пути в замок Фионн мы с Бриенной нашли оленью тропу и ехали по ней, а не по дороге. Тропа извивалась по лесу, шла через ручей и наконец выходила в поля.

Это был кружной путь, мешали колючие кустарники и ветки, но я опять выбрал его.

Сопровождаемый лунным светом, ветром и темнотой, я ехал по тропе так, словно проделывал этот путь много раз.

Сегодня я уже побывал в своих владениях.

Приехав, бродил по коридорам и комнатам, вырывал сорняки, оставлял полосы на пыльных поверхностях, сметал паутину в надежде вспомнить что-нибудь об этом замке. Я был годовалым ребенком, когда отец сбежал со мной, но надеялся, что обрывки воспоминаний о семье, как семена, сохранились в этом месте; что они доказывают мое право здесь находиться, даже спустя двадцать пять лет после того, как замок был заброшен. Я ничего не смог вспомнить, чужак в этих стенах. Усевшись на грязный пол родительской спальни, предавался горю, пока не услышал Бриенну.

Несмотря на все это, замок меня поразил.

Когда-то замок Брай был прекрасным поместьем. Много лет назад отец подробно описал его мне, когда наконец рассказал правду о том, кто я. Но его описание не соответствовало тому, что я видел теперь.

Подъезжая к замку, я пустил коня рысью и до боли в глазах всмотрелся в строение при лунном свете.

Оно представляло собой скопище серых камней. Сразу за замком начиналось подножие горы, бросавшей тень на верхние этажи и оружейные башенки. На скатах крыши местами зияли провалы, но стены, к счастью, в основном уцелели. Большинство окон было разбито, и фасад почти целиком оплели вьющиеся растения. Двор зарос бурьяном и молодыми деревцами. Я в жизни не видел более заброшенного места.

Я спешился, не сводя глаз с замка. Казалось, он зловеще ухмыляется.

Что мне с ним делать? Как его восстанавливать?

Я стреножил коня и пустил пастись под дубом, а сам в траве по пояс стал пробираться к замку. Я остановился посреди заросшего двора: спутанная трава, колючие кустарники, бурьян и выбитые камни, которыми был вымощен двор, – это все мое, как хорошее, так и плохое.

Спать не хотелось, хотя я чувствовал себя вымотанным и время близилось к двум пополуночи. Я занялся первым, что пришло в голову: стал рвать траву. Работал неистово, пока не согрелся и не вспотел на осеннем холоде, в конце концов опустившись на четвереньки.

И тут я увидел это.

Выдернув кустик золотарника, я обнаружил длинный камень с надписью. Очистив его от корней, я отчетливо разглядел в свете звезд слово «Деклан».

Я сел на пятки, не сводя взгляда с этого имени.

Сын Гилроя Ланнона, принц.

Значит, он был здесь той ночью, когда первое восстание потерпело поражение, моя мать погибла в бою, а сестру убили.

Он был здесь.

И он вырезал свое имя на камнях моего дома, на фундаменте моей семьи, словно таким образом навсегда утверждал господство надо мной.

Содрогнувшись, я отполз в сторону и сел на кучу травы. Меч на поясе звякнул. Руки перепачкались в грязи.

Деклан Ланнон сидит в цепях в королевской темнице, через одиннадцать дней он предстанет перед судом и получит по заслугам.