Отряд Неудачников - Иван Магазинников Страница 6

– Он чист.

– Опять?! Ни в одном из отчетов не упоминается ничего подобного. Да он человек вообще, а?

– Даже слишком, больше, чем нам этого хотелось бы. И чип молчит. Может, ему бракованный попался?

– Эй ты, Двенадцатый!

Пренебрежение, звучащее в голосе Руперта, поднимает во мне волну возмущения.

Я не номер! Я – человек, если верить вашим же тестам и приборам!

– Меня зовут…

– Да мне срать, какие там закорючки были у тебя в паспорте в твоей никчемной прошлой жизни. Сейчас ты просто часть эксперимента. Подопытный. Лабораторная крыса. Даже не крыса – объект. А у объектов нет имен. И возраста нет, и даже пола – только номер, да и тот временный. Понятно?

– Пошел в жопу, ур-р-род.

Сильный удар сбивает меня с ног. Где-то впереди раздается щелчок предохранителя.

– Господин Руперт, а может в расход его? Раз Мясорубка не справляется, то можно и по старинке… Все равно вы на него только время зря тратите да электричество жжете.

И кто это у нас там такой инициативный, а?

Я поднимаю голову и упираюсь взглядом прямо в наставленный на меня ствол автомата.

– Скольких я зарезал, сколько перерезал, – непроизвольно начинаю напевать, пытаясь придать лицу устрашающее выражение, как в фильме.

Наверное, это смотрится дико глупо и нелепо: голый и далеко не атлетичный я, без малейших следов загара и хоть какой-нибудь дрянной татуировки, наступаю на вооруженного бойца в полной экипировке, считая бронежилет и тактический шлем с поднятым «забралом».

А ведь мне на себе даже порвать нечего, для пущего эффекта. Разве что клок волос могу с груди выдрать.

– Смотрите-ка, да у нас тут настоящий рецидивист – маньяк-потрошитель, не иначе! Несчастную девочку во сне зарезал… – ухмыляется спецназовец, изготавливаясь к стрельбе.

Ур-род, а ведь это ты меня приложил, я тебя запомнил!

– Ну что, избавим землю-матушку от опасного маньяка и насильника спящих женщин? – поворачивается к Руперту боец.

И тот утвердительно кивает.

– Вот и кончилось твое везение, Счастливчик, – ухмыльнулся боец.

До меня наконец-то дошло, что это все не игра и не шуточки, и я попятился назад. Шаг, второй, третий. Ученые с любопытством наблюдали за нами из-за бронированного стекла, а охранники, что стояли у бронированной двери, ведущей за этот прозрачный барьер, заметно напряглись и тоже вскинули оружие.

Что-то холодное и металлическое коснулось моего обнаженного зада.

Повернуться и посмотреть, на что это я наткнулся? Нет. Даже на долю секунды страшно оторвать взгляд направленного на меня оружия. Почему-то мне не хочется пропустить Тот Самый Момент.

– Ну куда же ты, а? А ведь мы действительно тебя между собой прозвали Счастливчиком. Даже ставки делали, с какого раза тебя эта аномалия в фарш перекрутит… Ты мне, кстати, сотку баксов должен…

И он вскинул автомат, упирая приклад в плечо и делая быстрый шаг в мою сторону.

А я закрыл глаза и вытянул вперед руки, словно надеясь раскрытыми ладонями защититься от выпущенных в меня пуль.

Раздался короткий вскрик, а потом громыхнула длинная очередь.

– С-сука! Какой урод это сделал?!

Сделал что?

Пришлось мне открыть глаза – любопытно же!

Увешанный броней и оружием спецназовец лежал на полу, напоминая огромного пятнистого жука, перевернутого на спину, и так же забавно шевелил руками и ногами, словно лапками. Автомат валялся рядом, а из ствола струился едва заметный дымок.

Я опустил голову вниз, пытаясь рассмотреть, куда именно попали выпущенные пули, но сделать это мне помешала возникшая прямо перед глазами надпись:

Вы использовали свое особое умение!

Она тут же пропала, зато появились новые. Десятки строчек и цифр проносились перед моими глазами, выскакивали какие-то окна с текстом и тут же сворачивались, то тут, то там вспыхивали черно-белые и цветные картинки – и от этого беспорядочного мельтешения у меня начала кружиться голова и зазвенело в ушах.

– Полковник Громов, отставить! Отберите у него кто-нибудь оружие! Полковник, я вам приказываю!

Что там происходит? Чего этот долбанный Руперт так разорался?

Хотя нет – хрен с ними со всеми: что со мной творится?!

– Его чип активировался! Объект Один-Двенадцать прошел трансформацию, и я отменяю приказ о ликвидации! Вам это понятно, полковник?

Грохнула открываемая дверь и раздался топот ног: больших и маленьких, в кованных армейских ботинках и в мягких удобных туфлях…

– Так точно, – угрюмо отзывается мой несостоявшийся убийца.

– Двенадцатый, вы меня слышите?

Кто-то осторожно берет меня за руку и куда-то тянет. Нет, не за стеклянный барьер, где возятся с приборами и компьютерами ученые, а левее. За ту неприметную стальную дверцу, за которой почти час назад скрылся жопорукий кентавр Федя. А теперь вот и меня туда же…

Перед глазами все еще мелькают какие-то таблицы, графики, картинки и строчки программного кода… кажется… Я уже давно закрыл глаза, пытаясь избавиться от наваждения, но это ничуть не помогло – разве что символы стали четче.

Так что приходится мне довериться своему «проводнику» и шагать следом, аккуратно переставляя ноги. К счастью, меня не торопят и не подгоняют.

Одновременно я пытаюсь понять, все ли со мной в порядке? Все ли конечности и органы на своих местах? Не пропало ли что-нибудь нужного, или не отросло лишнего? По первым впечатлениям все в полном порядке, кроме этого хаоса перед глазами, но и тот потихоньку унимается.

– Что ты видишь? У тебя появился интерфейс?

– Какой еще, м-мать вашу, интерфейс?

– Надеюсь, что удобный и на понятном тебе языке.

Заехать бы сейчас этому Руперту по его самодовольной конопатой роже!

Но его слова заставляют меня всмотреться в беспорядочное мельтешение слов и цифр и… они действительно начинают складываться во что-то на манер интерфейса какой-нибудь программы или компьютерной игрушки!

В самом центре по-прежнему мигает надпись, что-то там про способности.

– Да, вижу какие-то окна, иконки и надписи.

– Отлично! Открой список своих суперспособностей.

Ага, прям бегу и падаю. Еще и собачий вальс станцую, ты только пальцами щелки.

– Я ничего не буду открывать и вообще делать, пока не получу нормальную одежду и завтрак! Мне холодно! Я хочу есть и… И в туалет!

– Сейчас мы все организуем, вы только успокойтесь, Двенадцатый, – тон меняется с приказного на заботливо-уговаривающий, – Вот, присаживайтесь, пожалуйста.