Невозвратимое - Алиса Арчер Страница 6

Глава 3

12 января 2016 года

Затхлый воздух пах пылью и чем-то странно знакомым, почему-то напоминавшим Субботину о детстве. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и смотрел на темнеющий экран смартфона. Заряда батареи едва хватило, чтобы позвонить жене и закончить нелегкий для них обоих разговор. Они попрощались, прежде чем успели сказать друг другу что-то важное. Способное если не возродить былое, то хотя бы расстаться хорошими знакомыми, изредка с теплом вспоминающими друг друга.

Все, что их связывало, осталось в прошлом. Равнодушие сменило нежность и страсть, неуловимо забрав из отношений теплоту и близость. И никто из них не мог ответить, куда все ушло. Долгое время они чувствовали себя счастливыми, и лишь в последний год их отлаженная жизнь изменилась. Возможно, они наконец перестали закрывать глаза на очевидные недостатки своего брака или, проснувшись утром, вдруг обнаружили, что ничто больше не связывает их друг с другом. Причин было много, следствий еще больше. Отношения угасли, исчерпав свой чарующий смысл.

Развод дался ему нелегко. Тяжелее, чем он готов был себе признаться. И все же Субботин чувствовал облегчение. Так ощущает себя выздоравливающий после ранения человек. Память о боли еще свежа, и тело страшится ее возвращения, но глубоко внутри ты понимаешь, что уже практически здоров.

Субботин вздохнул, потер лоб и убрал в карман окончательно разрядившийся телефон. Пора возвращаться. По его ощущениям, он отсутствовал около получаса и надеялся, что Измайлов не слишком разозлится. Майор был человеком семейным, и Субботин рассчитывал на его понимание. О своих неурядицах с женой коллегам Субботин не рассказывал и всегда уходил разговаривать по телефону подальше от возможных свидетелей. За полгода, что тянулся развод, он изучил все укромные уголки онкологического центра и точно знал, в какое время каждый из них будет абсолютно безлюден. Сегодня он нашел пристанище в подсобке, где уборщицы хранили ведра и швабры.

Ночи обычно проходили спокойно. И дождавшись окончания вечерней проверки, он спустился на первый этаж. То, что фактически он покинул свой пост, волновало его несильно. Субботин был уверен, что сегодня, равно как и вчера и как во множество предыдущих ночей, просто не могло произойти ничего необычного. Он собрался с духом, набрал номер и сообщил теперь уже бывшей супруге, что готов подписать документы на развод.

Темнота подсобки погружала в уютную тишину и, нажав отбой, Субботин некоторое время просто сидел, стараясь освободить голову от тягостных мыслей. Когда на место комфортной расслабленности пришло ощущение бессмысленной потери времени, он поднялся и вышел в коридор. На стенах переливались сверкающие огоньки. Праздничные дни закончились, но персонал не спешил расставаться с разноцветной мишурой и гирляндами. Они хоть немного разбавляли гнетущую атмосферу, неизбежную для этого места, где, несмотря на усилия врачей, постоянно умирали люди.

Откуда-то несло холодным воздухом, и Субботин заторопился к лифтам. Проходя мимо дежурного поста, он увидел, что дверь открыта и в маленьком помещении никого нет. Дверь запиралась изнутри и во время смены всегда оставалась закрытой. Покидать пост у главного входа было строжайше запрещено, и если у дежурного возникала такая необходимость, кто-нибудь обязательно занимал его место. Отсюда велось наблюдение за внешним периметром и внутренними помещениями онкологического центра. За длительное время многие правила претерпели изменения, но это оставалось одним из тех, что всегда выполнялись неукоснительно. Субботин удивленно огляделся по сторонам. Он подошел к двери, осмотрел замок и убедился, что тот открыт изнутри, а не взломан. В комнате стоял равномерный гул – по количеству электроники помещение напоминало серверную. Субботин видел пять больших мониторов, на экраны которых выводились изображения с камер наблюдения. Несколько минут он изучал мелькающие картинки, но ничего подозрительного на мониторах не видел.

Полутемные коридоры были пусты – ночью в здании оставались лишь дежурные врачи и охранники. Ярко освещался только четвертый этаж, где находился Мозес Луццатто – человек-легенда, подмявший под себя половину криминального мира Европы и Соединенных Штатов. Как Луццатто оказался в России, Субботин не знал, но поговаривали, кто-то сверху решил, что в этой стране связей у итальянца практически нет и организовать побег ему будет сложно. Слухами, впрочем, Субботин никогда не интересовался и о Луццатто имел лишь общее представление.

Субботин оторвал взгляд от сменяющих друг друга изображений и еще раз огляделся. Причин, побудивших дежурного оставить пост, он не видел и выяснять его местонахождение не собирался. Его беспокойство носило формальный характер и было продиктовано скорее привычкой дотошно относиться к мелочам, чем опасениями реальной угрозы. Сейчас он поднимется на четвертый этаж, доложит обо всем майору Измайлову и спокойно доработает остаток смены.

Субботин вышел, прикрыл за собой дверь и вновь направился к лифтам. К нему возвращалась легкость, и он мысленно перебирал все преимущества нового свободного положения. Удовольствия, которые может себе позволить одинокий молодой мужчина. Впервые за несколько дней его настроение улучшилось, и в мысли проник незатейливый мотивчик какой-то веселой песенки.

А потом он увидел руку.

Изящную тонкую руку с короткими аккуратными ногтями, покрытыми светло-розовым лаком. Рука лежала на пороге приемного отделения. Она принадлежала медсестре Анастасии Кирилловой – Настеньке, которую Субботин хорошо знал. Всегда улыбчивая и приветливая девушка нравилась ему, и Субботин не упускал случая поболтать с ней при встрече. Он осторожно приблизился к приоткрытой двери. Заглянул в коридор и отпрянул. Настенька лежала на полу лицом вниз с наполовину снесенным черепом. Вся внутренняя сторона двери была в крови и ошметках ее мозга, медленно стекающих на пол. Неподалеку от ее тела лежал еще один труп в белом халате, по всей видимости, принадлежащий дежурному врачу.

Дыхание перехватило, по венам жидким азотом растекся страх. Субботин не мог поверить своим глазам – от шока он почувствовал слабость в ногах, на лбу выступила испарина. Ему показалось, что стены сузились, а из густой темноты неосвещенных участков за ним следят колючие глаза невидимых соглядатаев. Почти парализованный нахлынувшим ужасом, он пытался трезво оценить ситуацию. Больше всего его пугала неприятная тишина – Субботин не слышал ни выстрелов, ни криков, ни каких-либо других свидетельств того, что на центр совершено нападение. Убийцы действовали быстро и абсолютно бесшумно. Субботин не представлял, как такое возможно. Он всегда считал подобное киношным вымыслом, фантастикой из области сюжетных допущений и не предполагал, что однажды ему придется столкнуться с такой ситуацией в реальной жизни.

Субботину захотелось поскорее оказаться рядом со своими товарищами. Рука потянулась к рации, но мысль о том, что убийцы все еще находятся в центре, остановила его. Он может выдать себя и того, кто ответит на вызов. Надо поскорее подняться наверх. Мысль о замкнутом пространстве лифта вызывала панический ужас и он двинулся к двери, ведущей на лестницу. Его не покидало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Страх ползал под кожей тысячей мелких насекомых, вызывая озноб и заставляя постоянно оглядываться. Дойдя до лестницы, Субботин снова прислушался. Ни единого звука. Опасливо шагнув вперед, он начал медленно подниматься.