Эликсиры Эллисона. От любви и страха - Харлан Эллисон Страница 6

Аудитория 1920-х годов сильно отличалась от аудитории нового тысячелетия, и все же суть этого послания не устарела. Вот вам земля, от которой отталкивался Харлан Эллисон для прыжка вверх.

Каждое путешествие начинается с чего-то, и даже самое долгое путешествие начинается с одного шага. Крохотные шажки Харлана помогают нам оценить грандиозность его последующих странствий, но даже в ранних работах очень скоро прорезаются темы, преобладающие в его дальнейшем творчестве.

Нет нужды просить Харлана извиняться за шероховатость этих ранних рассказов, равно как не стоит просить его править, чистить или каким-либо другим способом совершенствовать эту прозу (см. приведенную выше цитату из «Линчующих булавок и поворотных моментов»). Они стоят или падают, подчиняясь собственным законам, и представляют собой скорее исторический, нежели художественный интерес, так что пускай остаются как есть.

«Меч Пармагона» и«Глоконда» изначально публиковались сериями коротких фрагментов (5 и7 фрагментов соответственно) в колонке «Рейнджерс» журнала «Кливленд ньюс», 1949год. Харлану только что исполнилось пятнадцать, поэтому можно утверждать, что в некотором роде это первые «профессиональные» публикации Харлана (в биографии, написанной Лесли Кей Свайгертом, утверждается, что гонорар выплачивался автору билетами на матчи баскетбольной команды «Кливленд Индианс»). Этими коротенькими рассказиками Харлан впервые дотянулся до более широкой читательской аудитории, чем прежде, когда она ограничивалась лишь его родными и близкими. В данном издании они – включая авторские иллюстрации – печатаются впервые с того давнего 1949года.

В 1953году Харлан начал писать для юмористического журнала Университета штата Огайо, одного из трех лучших в стране (другие два издавались в калифорнийском Беркли иГарварде). Помимо колонки университетских слухов и сплетен (которую он вел совместно сУинди Флайтер), Харлан давал туда липовые рекламные объявления, придуманные интервью, короткие пьески, рассказы и всевозможную сатиру. «Еще круче» (как часть «Посвящения Марлону Брандо») и«Сага оДжо-Пулеметчике» появились в январе 1955года в номере, редактором которого был сам Харлан. Это знаменует вершину его университетской карьеры: втом же месяце он был исключен.

«Светлячок» (1956) стал первым рассказом, проданным Харланом профессиональному журналу (как он сам объясняет в предисловии, написанном спустя двадцать лет и включенном в настоящее издание в несколько дополненном и исправленном виде). Даже в этой ранней работе (воспроизведенной в изначальной рукописной версии) Харлан уже начинает играть с условностями научной фантастики. Главный герой называет себя «уродом», и положение, в котором он оказывается, не сулит ему ничего, кроме одиночества и отчаяния в мире, приближающемся к своему концу. Согласитесь, немного мрачновато для жанра, который принято считать детской пустышкой.

«Аварийная капсула» (1956), опубликованная всего через два месяца после «Светлячка», наглядно демонстрирует быстро растущее писательское мастерство, хорошее чувство темпа и грамотно организованные экскурсы в историю. Этот рассказ прост в изложении, но при этом щедро вознаграждает читателя за внимание. Заявленные здесь темы время от времени всплывают и вболее поздних рассказах Харлана: конфликт страха и решимости отдельно взятого индивида вообще лежит в основе его литературного творчества.

«Только стоячие места» (1957)– лаконичный комментарий к алчности и шаткости моральных устоев. Под приятной глазу оболочкой таится окровавленный нож. Как и положено хорошей сатире, юмористические нотки удачно контрастируют с классическим ужасом.

От подростка-фантазера до проницательного социального комментатора – всего за восемь лет. Право же, потрясающий рывок!

И это всего лишь начало…

«Я ужасно боюсь умереть, не записав всех теснящихся во мне рассказов»

«Куда уводят шальные мечты», предисловие к сборнику «ИЗ СТРАНЫ СТРАХА», 1967

Кончалось лето 1503года. День стоял жаркий, и самая страшная жара царила вАнглии, где солнце палило с такой силой, что сыр плавился даже в тени. Так и вышло, что Филип де Пале, сын Говерна де Пале из Данкашира, в надежде укрыться от зноя брел по дуврским утесам.

«А что, неплохая идея»,– думал Филип, осторожно спускаясь по узкой тропе к морю. Сниму меч и одежды, свяжу их в узел, закину на спину и вернусь в город вплавь – здесь, вроде, неглубоко.

И Филип расстегнул свой украшенный самоцветами пояс, на котором висел дорогой меч. Потом снял башмаки, рубаху и шапку, привязал все это себе на спину и нырнул головой вниз в прохладную воду.

Глубже и глубже погружался Филип, и вдруг подводное течение захватило его и потащило куда-то в сторону. А когда воздух в легких, казалось, вот-вот закончится, поток вытолкнул его наверх, и спустя секунду он жадно глотал воздух.

Немного отдышавшись, Филип принялся оглядываться по сторонам и кизумлению своему обнаружил, что оказался в огромной пещере! Должно быть, поток протащил его под скалами в не видимый с берега подземный грот.

Продолжая оглядываться, он заметил в дальнем конце пещеры серые от времени обломки корабля. Медленно, с опаской Филип приблизился к нему. Это оказалась древняя ладья викингов.

«Наверное, она давным-давно разбилась о скалы, а течение затащило ее сюда»,– подумал Филип.

И тут он увидел!!

Скелет, сжимавший в костяшках пальцев МЕЧ!

Филип осторожно подобрался к скелету и склонился над ним. Стоило ему коснуться скелета рукой, как кости рассыпались в пыль, и остался только прислоненный к сырой стене меч.

Филип взял его в руки и заметил, что от меча исходит неяркое белое сияние. Сам меч был прекрасен: золотой, с рубинами на рукояти. Ближе к эфесу на клинке виднелась надпись на языке древних норвежцев.

«ОБЛАДАТЕЛЬ МЕЧА ПАРМАГОНА,– разобрал Филип,– ОБРЕТЕТ СИЛУ ИМУДРОСТЬ, КАКИХ НЕ ВЕДАЛ ПРЕЖДЕ!»

Странное ощущение испытал Филип, дотронувшись до клинка: словно тот наполнил его необузданной силой.

Тут вдруг до него дошло, что он уже не первую минуту стоит, сжимая в руке меч. Однако же приключение становилось опасным! Вот он стоит в глубине дуврских скал, вдали от людей… И как ему отсюда выбираться?

Меч в его руке вдруг задрожал – так сильно, что Филип не удержал и выронил его. Из клинка ударил луч света, уткнувшийся в стену, в щель, которую Филип, наверное, и не заметил бы! Только теперь до Филипа дошло, что меч вовсе не простой – он пока не знал, в чем именно, но был благодарен и за это.

Подняв меч с земли, он подошел к отверстию в стене и увидел древнюю каменную лестницу, ступени которой уходили вверх, в темноту. Выставив перед собой меч, светивший ярко, не хуже иного факела, он осторожно начал подниматься.