Рейвенор - Дэн Абнетт Страница 6

Я медсестра в приемном покое Общего Блока G. Все вокруг пропахло антисептиками. Свет слишком ярок. Мне не нравится, как накрахмаленная униформа сжимает плечи. Это напоминает о том, что мои руки слишком толсты. На бирке проставлено имя Элис Мансер, но на самом деле меня зовут Феб Экс. У меня нет квалификации. Пришлось солгать, чтобы получить эту работу. Однажды меня вычислят. Но до тех пор я намереваюсь максимально попользоваться своим неограниченным доступом к послеродовому отделению. Культ хорошо платит, и в особенности за здоровых младенцев.

Я анонимный человек, чей пол не удается установить, мертвый уже очень много лет. Я лежу замурованным в стене в Общем Блоке В.

Я две девушки в униформе курсантов СПО, спрятанные в неглубоких могилах позади ряда отравленных кислотными дождями кустарников у северного края парка Стайртауна.

Я человек, болтающийся на веревке в комнате 49/6 посреди здания, предназначенного под снос.

Я семья девочки, которая исчезла по пути в школу.

Я фабричный рабочий, который держит снимки молодых парней в том же самом ящике бюро, что и наточенный боевой нож.

Я рубрикатор, сраженный сердечным приступом в магнитном подъемнике по пути домой.

Я дерево, что увядает на площади Высшего Администратума.

Я имперский инквизитор по имени Гидеон Рейвенор.

Это понимание заставляет меня вздрогнуть. Я чуть не потерял себя самого в дисгармонии псионического шума. Постепенно из множества накладывающихся данных я начинаю выхватывать сигналы. По одному. Они почти не слышны за полифонией живых сознаний, что напоминает попытку уследить за единственным голосом в десятимиллиардном хоре.

Сфокусируйся, Гидеон. Сфокусируйся…

Есть! Вот Тониус. И псионический отпечаток Кыс тоже. Они вдвоем среди шумной торговой улицы на поверхностном уровне, два бьющихся сердца в многомиллионной толпе.

А вот Кара. Яркая, как пульсар, сияющий в глубине грязных уровней. Я чувствую ее напряжение. Сердечный ритм учащен. Чувствую общественную столовую вокруг нее. «Вот дерьмо, проклятый нинкер собирается…»

Я потерял ее!

Слишком много, слишком много. Кислотный дождь, омывающий улицы верхних уровней, обжигает мою кожу, хотя у меня нет кожи. Ощущение восхитительно. Мне жаль, что я не могу задержаться на нем.

На это нет времени. Я чувствую Нейла. Сплошные мускулы и тестостерон. Он прячется в тени глубоких, затопленных трущоб.

А затем…

Что это? Кто это? Возлюбленный Император, к нему больно прикасаться. Очень больно…

Из глубины его головы я извлекаю имя. Заэль…

Впервые он попробовал флекты [2]тем летом, когда ему исполнилось одиннадцать, хотя видел их и раньше. Как и тех, кто их употреблял. Дерьмоголовые прожженные помоечники. Тогда он только-только узнал, насколько поганой может быть жизнь на затопленных уровнях.

За четыре месяца до его одиннадцатого дня рождения департамент Муниторум закрыл две фабрики в их округе. Девятнадцать тысяч рабочих были, в терминах Муниторума, «освобождены от обязательств». Причина закрытия не озвучивалась. Но было известно, что этому предшествовал экономический спад во всем субсекторе. Появились слухи, что в самой северной зоне открываются новые, автоматизированные заводы, где единственный сервитор мог заменить двадцать рабочих. Некоторые говорили, что фабрики лишились военного контракта с предприятиями на Кэкстоне. Так или иначе, предприятия закрылись. Девятнадцать тысяч умелых рабочих выброшены на помойку.

Родители Заэля умерли от вспышки улейной оспы несколько лет назад. Он жил в стеках вместе со своей бабушкой и сестрой Ноув. Ей было восемнадцать, она работала сборщицей и была единственным добытчиком в семье. Ноув оказалась одной из тех, кого «освободили от обязательств».

Это произошло быстро и неожиданно. На социальное пособие и продовольственные талоны прожить было невозможно. Заэлю пришлось бросить школу, чтобы зарабатывать деньги, выполняя поручения местных торговцев. Не все они были чисты на руку. Заэль никогда не спрашивал, что находилось в коричневых посылках, которые он доставлял по указанным адресам. Тем временем бабушка нашла способ уходить от тягот и тревог, нюхая тюбики из-под клея, которые собирала на помойке позади швейной фабрики. А Ноув искала работу.

Но она ее так и не нашла. Зато нашла флекты. Заэль не знал, чем она за них платила. Постепенно он стал привыкать к ее остекленевшему взгляду и блуждающей улыбке.

— Тебе тоже стоит попробовать, малыш, — как-то раз сказала сестра.

Он всегда был для нее «маленьким братцем», но теперь произносить слово «брат» она считала ненужным усилием.

Однажды он вернулся с пачкой замусоленных банкнот в кармане. Ноув явно не ждала его так скоро. Когда он неожиданно вошел в крошечную кухню, сестра вскочила из-за маленького обеденного столика и сунула что-то под грязное полотенце. Заэль замер в дверном проеме, изнемогая от любопытства и строя догадки о том, что же она могла там спрятать.

Ноув расслабилась, увидев брата. Она боялась, что могут прийти арбитры или подразделение «протрезвителей» из Министорума, которые на прошлой неделе работали в Общем Блоке J, продвигаясь от двери до двери, раздавая брошюры и читая нотации.

Заэль вошел на кухню, выудил из кармана смятые бумажки и бросил их на ржавую сушилку для посуды.

— Хороший малыш, — произнесла Ноув. — Милый малыш. Все усердно трудишься.

Заэль проигнорировал ее слова и стал искать последний цитрусовый напиток, который припрятал в кладовке. Пакета на месте не оказалось. Ноув уже нашла и выпила его. Так что Заэль просто поставил кастрюлю на плиту, чтобы вскипятить воду для дегидрированного супа.

Сестра откинула кухонное полотенце. На помятом листке бледно-красной тонкой бумаги лежал маленький кусочек стекла неправильной формы, размерами не больше подушечки большого пальца.

В кастрюле закипела вода. На кухне пахло прокисшим бульоном и бабушкиным клеем. Заэль старательно делал вид, что сильно занят приготовлением супового концентрата, а сам украдкой рассматривал странный предмет.

Ноув разгладила края оберточной бумаги и уставилась на кусочек грязного стекла. Она моргнула и вздрогнула. Ее губы задрожали. Девушка откинулась на спинку стула и сложила руки на столе перед собой.

Вот тогда она это и произнесла «Тебе тоже стоит попробовать, малыш».

— Зачем? — спросил Заэль.

— С ним все выглядит не таким уж плохим.

Суп выплеснулся через край кастрюли и залил пламя горелки. Заэль быстро закрутил газовый вентиль.