"Подводный волк" Гитлера. Вода тверже стали - Вильгельм Шульц Страница 6

Понятное дело, что встречу друзья решили отметить, как это положено, в ближайшем подходящем для этого заведении. Собственно, искать долго не пришлось.

— Получаю новую лодку! — похвастался Иоахим.

— Да, здорово, я свою вот получил…

— Да ты теперь командир! Ну я всегда говорил, что ты найдешь свою звезду… В деле уже был?

— Был, правда, не командиром. Мы потопили тральщик…

— Вы позволите к вам присоединиться? — где-то слева за спиной прозвучал голос Рёстлера. Тут как тут… — Шепке! Вы к нам? Что ж, наша флотилия будет рада принять в свои ряды такого профессионала, как вы!

— Простите, с кем имею честь?

Рёстлер отрекомендовался.

— Если бы не его хлопоты, — отметил Ройтер, — я бы ушел в поход с некомплектом.

— Я слышал, вы с вашим евреем нашли общий язык, — подмигнул Рёстлер.

Ну, насчет «ваш» — это вы палку перегнули. Кто его посоветовал? Так что еврей ваш. А парень действительно толковый. В лодке все равно, еврей ты или папа римский. Море не различает. Тонут все одинаково. Опять же, кто идиот — видно сразу. А тиара мешается, доложу я вам, когда лезешь в отсек. На руках подтянулся, ногами в люк — ра-а-аз!.. Тиара — хлоп, и дальше по палубе бам-блям покатилась. Возвращаться за ней…

Ройтер, несмотря на возбуждение, вызванное встречей, все-таки пребывал мыслями далеко от этого столика с бутылкой шнапса. Он перенесся на остров Рюген. Что-то он неправильно делает… «Может быть, я не достаточно настойчив? Что вообще случилось?» — спрашивал он себя. Обида не может длиться вечно. Она же его любит. Не любила бы — не психовала бы, правда же?

Взрыв хохота за соседним столом взорвал монотонный гул голосов, которым был наполнен бар. Отто Шухардт сегодня был героем, его представили к Железному кресту I класса, и по правде сказать, было за что. Несколько дней назад Рёстлер сообщил о его победе лишь в общих чертах, да он и сам тогда не знал подробностей. В момент объявления войны, 3 сентября, в море находилось множество британских торговых судов, которые шли разными курсами в разные точки мира, который для них был все еще вотчиной Его Величества. Чтобы защитить этих потерявшихся сироток, британское Адмиралтейство отправило в море авианосец «Отважный» вместе с 4 эсминцами. Они должны были крейсировать юго-западнее Ирландии. В течение двух недель авианосец, как заботливый пастух, загонял беспомощных овечек в пролив Св. Георга. Вечером 17 сентября одно из перепуганных торговых судов, находившееся в нескольких милях от авианосца, послало в эфир паническое сообщение о том, что оно обнаружено вражеской подводной лодкой. Командир «Отважного», капитан 1 ранга Макейг-Джонс, отправил два эсминца, чтобы проверить сообщение. Они благополучно скрылись за горизонтом. Как раз в этот момент Шухардт всплыл под перископ.

— Прыгаю в ходовой мостик и чуть не умираю со смеху, — продолжал Шухардт громко, так что слышал, наверное, весь бар. — Представьте такую картину: полумрак, треск, фонтаны воды хлещут, а тут стоит мой старпом по колено в… (гальюн ведь тоже пострадал) с широко расставленными руками, как Иисус над Rio. Так, думаю, пока вся команда не потонула в собственном дерьме, нужно спасать честь старпома, да и его кальсоны. «Томми» с перепугу сыплют и сыплют бочонки. Такой вот карамболь…

— Да что и говорить, Поль Ландовски создал величественное произведение, — заметил Рёстлер Шепке кивнул.

— Вот скажи, — обратился Рёстлер к Ройтеру, глумливо так. Как будто экзаменовал его с заранее известным результатом, — кто, по-твоему, наш главный враг, главный враг Германии?

Ройтер посчитал этот столь очевидный вопрос, предполагавший столь же очевидный ответ, явной провокацией и постарался обратить все в шутку.

— Ну, как кто? Евреи и коммунисты…

— Вот я так и знал… — ухмыльнулся изрядно подвыпивший Рёстлер. Его мясистое лицо, и без того красноватое, от шнапса стало почти сиреневым. — Ну, посуди сам, лейтенант! Евреи — в основной массе, — он особенно подчеркнул это «в основной массе». Вроде как вашего мы в виду не имеем, — это же и не вполне люди в общем-то, да, они хитрые, да, подлые, но в открытом бою… — он помахал рукой, — это не соперники. И коммунисты тоже. Ты кого имеешь в виду? Наших коммунистов? Этих алкоголиков, наркоманов и педерастов? Это достойный враг для немца? Тогда подумай, а каковы же немцы, раз позволили таким ублюдкам сесть себе на шею. Ублюдок не может быть настоящим сильным врагом. Недочеловек — и есть недочеловек. А у нас враг сильный, и этот враг белый, и это, пожалуй, самое страшное. Этого врага так просто не победишь.

— Польша?

— Да-а-а… — покривился партиец. Он как будто ожидал выстрела «в молоко» и продолжал торжествовать.

— Французы…

— Да, они, но они слишком слабы для того, чтобы выступить против Германии самостоятельно. Они трусливы, и они… они глупы. Они могут сколько угодно гарцевать перед строем и кричать Viva la more! [16]До тех пор, покуда не разорвался первый снаряд. Как только первый снаряд бахнул — все французы превращаются в стадо баранов — они бы никогда не победили, если бы…

— Если бы не предательство наших чинуш?..

— Да, — терпеливо продолжал урок Рёстлер. — Но не продажные чинуши вершат судьбами мира. Они также трусливы, даже еще более трусливы, они разобщены… Ну, думайте, думайте, герр лейтенант!

— Англия… — задумчиво произнес Шепке.

— Во! Именно! Англия имеет все, что надо, для того, чтобы сражаться с нами. Английский солдат — очень храбрый солдат. Ты знаешь, как англичане звали своих офицеров?

— Как?

— Раки!

— Почему «раки»? — удивился Шепке.

— Раки — в красных сюртуках и движутся только в одну сторону.

— Назад получается…

— Назад — но глаза повернуты к врагу. Всегда. Это сила. Но мы и ее одолеем. У «томми» нет идеи, за которую они стали бы драться. Их идея — это идея набить потуже брюхо. Тупая, злая, но очень удобная идеология зажравшегося буржуа. И что же противопоставляем этому мы? — Мир сильных людей, здоровых, крепких, уверенных в том, что только труд является источником богатства. Труд, а не деньги, не ростовщичество. Для того чтобы сохранить свое право грабить весь мир, они пойдут до конца. И знаете, что я вам скажу, это будет совершенно другая война, чем мы привыкли, в ней не будет места рыцарским традициям. В ней ставка — не Данциг. Даже не будущее Европы, это война, в которой решается судьба всего человечества. Либо оно все поголовно станет рабами англосаксов, либо сломает им хребет, и мир получит шанс стать чуть лучше. Вы готовы за это сражаться?

Что было ответить? Ну конечно же Ройтер был готов. Он был готов и много раньше этого. Тем более что приблизить его к заветному острову Рюген мог только мировой катаклизм — Всемирный потоп, например. Почему-то он не подумал, что Ноев ковчег мог бы быть построен в виде подводной лодки.