Непрощенный - Александр Лидин Страница 6

Слова, совершенно оторванные друг от друга и от всего на свете.

— Идешь или нет?

Артем хотел было сказать: «нет», но вместо этого кивнул, уцепился за перила и начал медленно подниматься. Каждый шаг давался с трудом: колено болело так, что сил не было терпеть, голова шла кругом. К тому же тело стало тяжелым, словно на Артема надели бронежилет. Однако человек за спиной словно ничего не замечал и сердито выкрикивал свое «Шнель, шнель!»

На втором этаже потолки были ниже. Перегородки с дверями разделяли его на пять частей. Забавно, но и двери, и перегородки оказались деревянными — как и лестница, которая вела еще выше.

Скрипнула ступенька. Ритс проворно вскарабкался на площадку, бросил на Артема сердитый взгляд, но ничего не сказал и скрылся за дверью.

Неожиданно ракету сильно качнуло. Артему стоило больших усилий удержаться на ногах. Тело привычно приняло боевую стойку, и на некоторое время он застыл, дожидаясь, пока пол перестанет дрожать.

«Интересно, кому пришло в голову делать в ракете деревянные перекрытия?» — подумал Артем, направляясь к лестнице, ведущей наверх… и тут же одернул себя. Думает обо всякой ерунде, вместо того, чтобы…

Вместо того чтобы что?

Так и не найдя ответа ни на один вопрос, ни на другой, Артем добрался до третьего этажа. Те же перегородки, те же пять дверей… такая же лестница… Кажется, это будет повторяться до бесконечности.

И зачем он полетел с этими… как их зовут… копателями? Надо было оставаться и ловить…

Кого? Где? Явно не на той пустынной песчаной равнине. Артем попытался ухватиться хоть за какую-то ниточку, но снова тщетно.

Где-то на середине лестницы, ведущей на пятый этаж, он снова вспомнил школу. Дальше… Хоть вой, хоть застрелись — ничего. Ясно было только одно: такой жизни в этом мире никогда не было и быть не может.

Он сделал еще несколько шагов, потом поднял голову… и застыл как вкопанный, выпучив глаза и разинув рот.

На пятом этаже не было никаких перегородок. Не было и стен. Только небо. Ослепительное звездное небо.

Артем судорожно вцепился в перила. По спине стекла ледяная струйка пота. Казалось, еще миг — и он рухнет головой вперед в космическую бездну, оторвется от ракеты и навсегда затеряется среди искрящихся огоньков звезд.

Разноцветные брызги звездных скоплений. Морозные узоры туманностей… И посередине — Млечный путь, размытая призрачная полоса, похожая на след давно пролетевшего…

— Чего встал? Иди сюда, в ногах правды нет.

Алларт восседал на табурете, облокотившись на нечто вроде полупрозрачного слизня-переростка. Слизень не шевелился — и, возможно, именно поэтому не вызывал неприязни. Остальные копатели расположились чуть поодаль, возложив на спинки своих слизняков растопыренные пятерни и сосредоточенно шевеля пальцами. Они явно занимались каким-то важным делом, но в чем оно заключалось, понять было невозможно.

— Может, похавать хочешь? Или побузить малость?

— Побузить?

— Ну, выпить… Бузы хватить. Что ты прям правильный какой? Как не с людьми разговариваешь.

Боже… Только сейчас Артем почувствовал, насколько он голоден и хочет пить. Нет, наоборот: в первую очередь он хочет пить. Пить. Пить… Язык сам собой присох к нёбу.

Не в силах произнести ни слова, Артем кивнул, преодолел последние ступеньки и, протянув руку Алларту, шагнул вперед. Тут ракету снова качнуло, и Артем удержался на ногах лишь потому, что гуманоид крепко стиснул его кисть.

— Садись.

Артем послушно плюхнулся на деревянный табурет. В руке у Алларта, как по волшебству, появилась бутыль… нет, фляга из какого-то странного полупрозрачного материала. Дальше все происходило примерно так же, как в пустыне: совершенно не задумываясь, Артем свернул крышку, жадно глотнул… и задохнулся. Жидкость обожгла горло и, похоже, мгновенно всосалась в иссушенные стенки пищевода. Портвейн… Мадера… Черт его знает. Эти словечки имели какое-то отношение к содержимому фляги, но Артему было глубоко наплевать. По венам разливалось приятное тепло, и жизнь понемногу начинала казаться не такой уж скверной. Он сделал еще пару глотков — на этот раз более осторожно, потом аккуратно завернул крышку и вернул флягу Алларту.

— Может, все-таки подскажете, где я?

— На копательском боте, ясное дело!

Алларт приложился к фляге, причмокнул и продолжал:

— Мы тут, так сказать, нелегалы… Сам понимаешь, кто дозволит добрым людям железо рыть? Эта старая посудина, — он хлопнул ладонью по спине слизняка (если это была спина), и по зеленоватой «шкуре» в разные стороны побежали волны, — еще послужит…

— Нет, нет… — Артем махнул рукой. — Я не про то… Я хочу понять… Ну, где я вообще? Ну в целом. Я же ничего не помню. Совсем ничего.

— Так может, ты из этих… Звездных аристократов? Тогда ясно, откуда у тебя аммушка древняя, а смотрится, будто вчера из мастерской.

— Может быть… — пожал плечами Артем. — Хотя… сомневаюсь. Нет. Точно нет.

— Тогда выходит, ты крюк. Вот только чей? Баронов? Да нет, этого мибуна жаба задушит человека на планету засылать. И так смотрителей выше крыши. А то, что ты не из смотрителей, траббу понятно.

— И Браму понятно, — подхватил Верзила.

— Но, не кропай! — возмутился упомянутый Брам. Должно быть, сравнение было и впрямь обидным.

— А может, барон все-таки подумал, да решил раскошелиться?

— Слушай, Тейс, с какой радости мы ему нужны? Если у него очко зачешется, он нас просто переловит, и делу конец. А лучики попускать… да на здоровье. Теперь смело втирай каждому перекупщику, что барон устроил кампанию по отлову копателей. Скидка гарантирована.

— Так что, выходит, ты на кого-то другого крючишь. Чтобы нашему кусобабу Пако наблундить.

— Кому?

— Ну, старому дерьмаку. На Хинте так говорили… пока ее не разнесли в полный артымац.

На самом деле, такая версия многое объясняла: и наличие оружия и владение рукопашным боем. Только вот с воспоминаниями детства это совершенно не стыковалось. Может, и память о детстве у него не настоящие…

— Ну, ты хоть что-то помнишь? — продолжал допытываться Алларт.

— Что-то из детства…

— А названия? Имена? Это главное. Если вспомнишь, то мы попробуем определиться, откуда ты взялся.

Названия? Артем наморщил лоб. Нет, никаких названий в голову ему не приходило. А потом неожиданно всплыло: город Святого Петра. Нет, как-то по-другому он назывался… Питер? Слишком коротко, то название подлиннее было. И какое-то… инородное, что ли. Петроград? Нет, звучать должно не так. Петербург? Это ближе, но чего-то не хватает.