Черный дракон - Виктор Милан Страница 6

В глубине зала, расположившись у того места, что должно было быть потолком — так как крепления ремней де-факто превращали ступени амфитеатра в пол, — новый командир разведвзвода, отхлебнув пива, заметил:

— Вы когда-нибудь видели, чтобы из мрамора высекались искры?

— «Петушок», ты ни на секунду не можешь расстаться со скептицизмом? — обратился к нему неразлучный друг «Ковбоя» Бак Ивенс, мужчина средних лет с коротко остриженными соломенного цвета волосами и длинной косичкой до лопаток, лицо которого, по собственному утверждению обладателя, напоминало разбитую дорогу. — Это же всего-навсего голофильм.

«Петушок» — старший лейтенант Дэниел Патрик Морган, жилистый задира с копной непокорных рыжих волос — только рассмеялся. Касси, направляясь к выходу, оглянулась. Перехватив ее взгляд, «Петушок» приветственно поднял кружку. Молодая женщина улыбнулась в ответ.

Она была очень признательна этому коротышке — и не за то, как он, появившись из ниоткуда, быстро завоевал видное положение в Народной милиции Тауна, показав себя мастером на все руки. Без его компетентного и умелого руководства повстанческим движением Семнадцатому полку, расстроившему планы Черных Драконов присоединить Таун к Синдикату Дракона помимо воли самого Дракона, пришлось бы еще труднее. И Касси не забывала об этом.

Главное — она чувствовала себя в долгу перед Морганом за то, что тот принял на себя командование разведвзводом после геройской гибели прежнего командира. Капитан Джеймс Пауэлл пал смертью храбрых во время последнего штурма столицы Тауна Порт-Говарда. Прирожденный лидер, имеющий опыт ведения боевых действий в любых условиях, «Петушок», завоевавший личным мужеством любовь и уважение придирчивых «кабальерос», подвернулся как раз вовремя: иначе у полковника Карлоса Камачо, командира полка, не оставалось бы другого выбора, кроме как поставить во главе разведчиков Касси. А Касси сознавала, что по природе своей не может быть лидером.

Молодая женщина выплыла в коридор, продолжая разминать плечи: она ненавидела бездействие. Касси решила отправиться в тренажерный зал, и у нее сразу же стало легче на душе. Ее подруга Кали Макдугал утверждала, что для Касси занятия рукопашным боем являются своего рода наркотиком, и за последние месяцы Касси пришла к выводу, что в этих словах есть доля правды.

Передвигаясь по коридору, перебирая закрепленные на переборках ручки, Касси вдруг ощутила прикосновение к своей щиколотке. Обернувшись, она увидела за собой Кали Макдугал.

— Ты снова нянькаешься со мной, как с маленькой, да? — начала Кали.

Касси остановилась, и подруга поравнялась с ней. Кали двигалась осторожно, оберегая правое плечо, которое было все еще в шине из легких синтетических материалов. Ей здорово досталось от взрыва шальной РБД во время штурма штаб-квартиры Черных Драконов в Порт-Говарде.

Касси не смогла взглянуть подруге в глаза.

— Просто с тех пор, как ты выписалась из госпиталя, ты стала совсем… совсем другой.

— Милочка, я что-то не припомню, когда я обещала тебе никогда не меняться, — тихо промолвила Кали.

— Но…

Касси облизала пересохшие губы и снова отвела взгляд, в котором были сомнение и отчаяние. Теперь, после того как она решительно повернула — когда именно это произошло, Касси не могла сказать, — к тому, чтобы превратиться из бездушной машины-убийцы в человеческое существо. Кали Макдугал стала ее путеводной звездой. Для Касси перемена была равносильна предательству. Но она — хотя изо всех «кабальерос» на ее счету числилось больше всего уничтоженных неприятельских боевых роботов, хотя она едва не сгорела живьем в «Атласе» Кали Макдугал, но все же не дала таи-шо Джеффри Кусуноки бежать из Тауна — не осмеливалась сказать об этом вслух. Сердце Кусуноки, высокопоставленного военачальника Синдиката, в первую очередь принадлежало Сообществу Черного Дракона, и предателю удалось в течение короткого промежутка времени собрать под своим командованием тех, кто разделял его взгляды.

А Кали очень сильно изменилась после Тауна. Начать с того, что она перестала быть «Леди К.». Она взяла себе позывной «Черная Леди» — это имя носил ее уничтоженный робот «Атлас». И теперь Кали соответствовала своему позывному. Безукоризненно высеченные черты лица остались вроде бы прежними, но ее красота, раньше такая живая, сейчас стала какой-то холодной и застывшей. Когда Кали смотрела на кого-нибудь, ее глаза жгли человека насквозь, подобно двум изумрудным лазерам. Никогда не имевшая ни грамма лишнего жира, теперь она перешла грань допустимой худобы. Сверкающие золотистые волосы, ниспадавшие прежде до плеч, сейчас были коротко острижены.

А в последнее время Кали взяла в привычку одеваться исключительно в черное. При этом она постоянно носила в кобуре на поясе лазерный пистолет.

— Послушай, Касс, — продолжала Кали, — я тебя понимаю. Но мы с тобой уже все выяснили: со мной действительно что-то произошло, и ты должна не мешать мне самой во всем разобраться. Не могу обещать, что снова стану в точности такой же, какой была раньше, хотя бы потому, что, как бы нам ни хотелось, вернуться назад никогда не удается. Но, по крайней мере, я двигаюсь в нужном направлении.

Касси быстро отвернулась, чтобы подруга не успела увидеть блеснувшие в ее серо-голубых глазах слезы. И теперь спустя столько времени, какая-то частица ее по-прежнему упрямо твердила: «Видишь, дура? Вот что ты получаешь за доверие, за то, что пускаешь кого-то к себе в душу Она переменится и бросит тебя. Так поступают все».

Она почувствовала у себя на плече руку.

— Я не оставлю тебя, — тихо произнесла Кали. — Наша жизнь не позволяет давать обещаний, и все же одно я тебе скажу: как бы я ни переменилась, в трудную минуту я всегда буду рядом. Довольна?

Касси ткнула в глаз большим пальцем, прогоняя слезу.

— Да.

И в ее ответе была доля правды.

Дворец Единства

Имперская столица Люсьен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

18 июня 3058 года

Стоя на коленях в залитом лунным светом саду, Такаши Курита, задрав забрызганное кровью кимоно, вонзил в живот вакизаши и тщательно сделал три полных оборота, как того требовал ритуал харакири.

Теодор, стоявший с катаной в руках, опустил меч. Голова стареющего Координатора Синдиката Дракона отделилась от туловища, и из перерубленной шеи хлестнул фонтан крови, черной в свете луны Люсьена. Докатившись до источенной непогодой глыбы базальта, заботливо перенесенной сюда с пустыря каким-то давно умершим садовником, голова остановилась. С последним ударом сердца прекратилось кровотечение. Обезглавленное тело завалилось набок.

И вдруг у головы открылись глаза. Они сверкнули голубыми молниями — такие были у всех в роду Курита. Глаза не мигая уставились на Теодора.

— Посмотри на меня хорошенько, сын мой, — произнесла голова, обнажая жуткие кроваво-красные десны и извергая изо рта кровь. — Ты теперь тот, кем я был раньше. Но ты станешь таким, какой я сейчас.