Третье человечество. Микролюди - Бернард Вербер Страница 6

– Но что помешает клиенту воспроизвести их самому? – спрашивает Жорж Шара.

– Как раз контроль над микрочеловечками мужского пола. Их 10 % от общего числа, но они никогда не выходят отсюда. Они – наше настоящее сокровище.

Трое мужчин проходят в зал, где все яйца лежат на подставках, освещаемых красными лампами.

– Это наш первый зал для высиживания яиц, яиц, достигших зрелости.

Ученый берет яйцо и кладет его под лучи рентгеновского аппарата. На экране тут же появляется форма зародыша, который занимает десятую часть от объема яйца.

– Вот первый этап производства нового человечества.

– Это действительно… – журналисту трудно выразить волнение, которое он чувствует, – умиляет и одновременно впечатляет.

Затем ученый в сопровождении двух журналистов переходит во второй зал, где разложены рядами яйца более темного, бежевого цвета.

И вновь Давид берет яйцо, помещает его в рентгеновский аппарат, и на этот раз зародыш занимает около трех четвертей объема яйца.

– Эти зародыши уже на грани того, чтобы вылупиться.

Наконец, в последнем зале трое мужчин присутствуют при том, как яйца лопаются в прямом смысле этого слова. Скорлупа яиц трескается.

– Все идет от первоначального яйца… – бормочет Давид.

Журналист различает маленькие ручки, которые толкают оболочку, раскалывают, разрывают ее.

Оператор снимает это на камеру с заметным волнением до того момента, когда скорлупа полностью разрывается и освобождает своего обитателя, который, еще покрытый липкой прозрачной массой, лежит на подстилке из розовой пены и уже начинает ползти к стеклу.

– Микрочеловечков обмывают, надевают на них бирки, присваивают им номера, регистрируют их и, наконец, кладут их в комнату для отдыха.

И, как бы в подтверждение этого, женщина в белом халате и в защитной маске бережно берет новорожденных. Обтерев их губкой и вытерев насухо, она надевает им на щиколотку пластиковые бирки и одного за другим кладет в стоящие в ряд крошечные кроватки, над которыми установлена контрольная видеокамера.

– А это доктор Аврора Каммерер, вместе с которой мы и создали первых микрочеловечков, – представляет Давид.

Молодая женщина опускает вниз маску и делает знак приветствия снимающей ее камере. И журналист видит перед собой женщину волнующей красоты. У нее глаза золотого цвета, темные волосы падают ей на плечи. В ней есть что-то от мышки, а на ее красиво очерченных губах появляется сочувственная гримаса.

Жорж Шара тут же очарован ею.

– А как же получается, что эти дети, только родившись, уже могут видеть, слышать и перемещаться? – спрашивает он.

– На самом деле нормальное созревание человеческого зародыша должно было бы продолжаться восемнадцать месяцев. Но мы все рождаемся преждевременно, поскольку у женщин вида хомо сапиенс слишком узкий таз, – объясняет молодая женщина. – Микролюди, которым мы дали название Homo metamorphosis, не ограничены размерами таза матери, их ограничивает только скорлупа яйца, достаточно просторная, чтобы позволить им достичь полного роста. Период их вынашивания соответствовал бы у нас восемнадцати месяцам.

Журналист пододвигает к ней микрофон, чтобы получить безупречный звук.

– Если я правильно понимаю, все происходит так, что Эмчи рождаются с дополнительными девятью месяцами созревания.

– В девять месяцев ребенок не может стоять, но он ползает, у него есть волосы, он видит и слышит.

Журналист делает знак оператору придвинуть камеру поближе к восхитительным золотистым глазам молодой женщины.

– Однако в таком случае высиживание не продолжается восемнадцать месяцев?

– Нет, у микролюдей все нужно делить на десять. Их яйца лопаются в десять раз быстрее, то есть чуть больше чем через полтора месяца.

Затем оператор снимает очаровательное личико новорожденной, которая с любопытством рассматривает их.

– А какое количество микролюдей производит «Пигмей Прод»? – спрашивает журналист.

– Сейчас, – отвечает Давид, – у нас рождается по двенадцать Эмчей в день, но мы будем корректировать эту цифру в зависимости от рыночного спроса. Мы ожидаем большого спроса на взятие в аренду МЧ, но мы не хотим, чтобы слишком много Эмчей где-то циркулировало – тогда мы не сможем их контролировать. Таков выбор, и это выбор руководителей «Пигмей Прод» в целях коммерческого развития фирмы.

– А собственно говоря, доктор Уэллс, кто такие эти пресловутые руководители «Пигмей Прод»?

– В Административный совет входят шесть членов – основателей компании: полковник Наталья Овиц, которая является президентом – генеральным директором компании, лейтенант Мартен Жанико – генеральный директор, доктор Аврора Каммерер, мадам Нускс’ия Нускс’ия, мадам Пентесилея Кешишьян и я, а также один представитель государства и один представитель частных инвесторов, господин Вашо. Решения принимаются относительным большинством голосов, но обычно у всех нас единое видение эволюции нашего предприятия.

Они покидают зону «Ясли» и входят в зал, где микрочеловечки – крошечные женщины в одежде медсестер – ухаживают за младенцами. Некоторых младенцев кормилицы даже кормят грудью, вынув грудь из платья для этого деликатного занятия. Журналист, похоже, поражен этой сценой.

– У нас удивленный вид, – говорит Давид. – Но они же млекопитающие, а млекопитающие питаются материнским молоком, это даже их отличительный признак. Так же, как у утконосов или дельфинов, у Эмчей женского пола есть молочные железы и молоко.

– А вы еще не подумали о том, чтобы делать йогурт из молока микрочеловечков, Эмчей? – спрашивает оператор.

Однако, осознав неуместность своего вопроса, он делает знак, что отвечать на него не надо.

Затем они посещают класс, где сидят крошечные девочки. Журналист видит среди них и нескольких мальчиков.

– Дети, которых высиживали их родители, и другие дети учатся в одних и тех же классах.

Дальше Давид указывает журналистам, что теперь они могут посетить город микрочеловечков в прямом смысле слова.

Они выходят из левого крыла здания в форме U и сталкиваются с лейтенантом Мартеном Жанико, который на тачке производит ежедневный вывоз мусора из города микролюдей. На гиганте, как всегда, надета майка с цитатами из Законов Мерфи:

17. Теория – это когда что-то не работает, и все знают почему.

Практика – это когда все работает, но никто не знает почему.

Когда теория соединяется с практикой, то ничего не работает, и никто не знает почему.

Его тачка полна крошечных черных пластиковых мешков, герметически закрытых.

– Это мусор, накопившийся за день, – комментирует молодой человек. – Сегодня этим занимается Мартен.