Копье и кровь - Алексей Корепанов Страница 6

– Я, собственно, до настоящего твинсера так и не дорос, – сконфуженно произнес Габлер. – Регулар, четвертая категория.

О том, что таких, как он, в отряде называли «сосок», он говорить не стал.

Шатан напрягся, явно собираясь вскочить со стула и броситься на Криса, если тот попробует совершить хоть какое-то движение, которое можно растолковать как угрожающее. Лили не шевелилась, а Каррин поставил на пол и вторую ногу, сложил руки на груди и сказал:

– Вижу, ты не знаешь, что у нас в последнее время творится. Я имею в виду, в «Вероне». Лили передала мне ее с тобой разговор, но сказала она тебе не все. Так что я ее дополню, если не возражаешь. Для ясности.

– Дополни. – Габлер принялся рассовывать по карманам свои вещи. – Только, если не возражаешь, я хотел бы сначала… м-м… кое-куда пройтись.

– Давай. За дверью, в коридоре, справа.

Крис поднялся с ложа и понял, что с телом все в полном порядке – хоть прямо сейчас на тропу разведчика [12]. Шатан тут же встрепенулся и тоже начал вставать со стула, но Каррин блеснул на него очками и приказал:

– Здено, сиди на месте.

Круглолицый здоровяк, состроив свирепую гримасу, плюхнулся обратно.

– Расслабься, мистер, – мягко посоветовал Габлер, проходя мимо него. – Мы же договорились, что пободаемся в другой раз.

Шатан скрипнул зубами, но промолчал.

Судя по количеству дверей в коридоре, это была трехкомнатная квартира. А может, и отдельный дом. И необязательно в столице.

– Кристиан, дверью не ошибись, – донесся из комнаты голос Каррина.

Габлер промолчал и вошел в туалет. А выйдя оттуда, обнаружил, что Шатан все-таки переместился со стула к дверному проему. Кривоногий крепыш был напряжен, как файтер перед первым прыжком с парашютом, но на этот раз Габлер удержался от советов. Просто шагнул в комнату, прошел мимо него и, увидев приглашающий жест Каррина, опустился в кресло возле стола. Лили уже превратила детектор в цилиндрик и сидела на прежнем месте, как и ее командир. А в том, что главным тут был Каррин, сомневаться не приходилось. Шатан развернулся лицом к комнате, но возвращаться на свой стул явно не собирался.

– Значит, дела у нас такие, Кристиан, – начал Каррин, тоже вместе с креслом развернувшись к Габлеру. – Лили тебе правду сказала: у нас уже начали делить власть, вот. Цели еще не достигли, а власть уже делят. Правда, сейчас главное другое: Твинсу, и с твоим, к слову, участием, кое-кого удалось заграбастать, теперь идут по цепочке… Но у нас цепочки короткие и обособленные, так что… – Каррин неопределенно повел рукой и, помолчав, продолжил: – У меня своя цепочка, но я к власти не рвусь, хочешь – верь, хочешь – нет. Да, цель моя та же – независимость, но я не согласен с тем, что у власти должны быть именно те деятели, кто возглавлял борьбу за эту независимость. Я довольно глубоко интересовался историей и заметил такую вещь: те личности, которые были лидерами в борьбе, не отличились ничем выдающимся в деле созидания после победы. Не все, конечно, но в большинстве своем. И еще: частенько эта борьба была для них средством достижения собственных, персональных целей. Средством забраться на вершину. Меня такие побуждения не устраивают. Борец должен сделать свое дело и уступить место созидателю, вот.

– А где его возьмут, этого созидателя? – поинтересовался Габлер. – И кто приведет его к власти после победы? Если, конечно, она будет…

Каррин вскинул голову и сказал, словно гвоздь забил:

– Народ!

– А как народ определит, кто именно годится на роль созидателя? – не унимался Крис.

Теперь по не скрытой очками части лица веронца можно было уверенно предположить, что он не улыбается, а морщится.

– Тут можно рассуждать долго, – сказал он. – Есть разные варианты. Не буду их перечислять, мы сейчас не об этом, а вот о чем: те, кто уже начал делить власть, мне доверяют, и я действую в их интересах. Но когда речь зайдет о «Вероне», как отдельном от Империи образовании, я буду не на их стороне. Я и те, кто со мной, не допустят их к вершине.

– Потому что на вершине ты видишь себя? – невинным тоном спросил Габлер.

И вновь Каррин поморщился:

– Ты что, плохо слушал? Я же сказал: тот, кто борется, не годится в созидатели. А я борюсь, и значит, вершина не для меня. Кстати, на вершине необязательно должен стоять кто-то один, там есть место для целой группы единомышленников. А я найду себе занятие по способностям, Уж если боролся, то и буду бороться. Против попыток Босса – а они, конечно, будут – вернуть нас в состав Империи. На мой век дел хватит.

Габлер не знал, насколько искренне говорит веронец, и решил в эту тему больше не лезть. В конце концов, у него, несостоявшегося грэнда, были свои проблемы.

– Мы и есть та другая стая, о которой говорила тебе Лили, – продолжал Каррин. – Внешне «Верона» едина, но лишь до поры. Пока мы выполняем общую задачу, а дальше пути разойдутся. И наша стая не только сплоченна, потому что мы единомышленники, но и достаточно велика. Вот и Лили, и Здено к нам примкнули. И они не последние. Прежние бунтовщики-студенты наконец повзрослели и стали лучше кое-что понимать, вот. И так далее.

«Это он о тех наталийских студиозусах – любителях побузить, которых мы успокаивали», – подумал Габлер и все-таки не удержался от вопроса:

– А почему вы решили, что вне Империи вам будет лучше?

– Потому что кормить нам придется только себя, а не других, – ответил Каррин.

Собственно, примерно такие слова Крис и ожидал услышать.

– Та же Империя у вас и получится, – заметил он. – Только планет в ней будет поменьше…

– Именно, – кивнул веронец. – В пятьдесят раз. В пятьдесят! Ты думаешь, мы ничего не просчитывали? Давно все просчитано, Кристиан! И плюсов на порядок больше, чем минусов, да и минусы можно превратить в те же плюсы. Поверь, сил и возможностей у нас хватает.

Габлер вспомнил слова Эрика Янкера о том, что веронцы, возможно, создают свой собственный Стафл, но не стал спрашивать об этом.

– А насчет империи трех планет ты ошибаешься, – продолжал веронец. – Есть гораздо более демократичные формы правления. Триединое государство – да. Но не империя.

«Триединый Беллизон…» – тут же мелькнуло в голове у Криса.

– Замыслы у вас, конечно, масштабные, – медленно произнес он. – А вот насчет конспирации… Ну, пусть я прокололся – так я в Твинсе-то всего ничего. Но почему опытная мистрис Акимжанов позволяет себе сидеть в кабаке под носом у грэндов? Не изменив хотя бы прическу. Рядом с Октагоном, где она совсем недавно числилась и откуда кое-что похитила. Конечно, не мое это дело, но…

– В столице тридцать миллионов жителей, – прервал его Каррин.

– Ну и что? – подался к нему Габлер. – Я же ее встретил, и так же мог встретить кто-то из ее бывших сослуживцев.