Капитан Америка. Темные замыслы - Стефан Петручо Страница 6

– У меня есть причина, и очень веская, но я не желаю это обсуждать, пока не убедился окончательно. Этот новый сканер дает настолько детальное изображение, что я использовал здешний центральный компьютер, чтобы создать виртуальную модель, показывающую, как вирус мог бы повести себя в нормальном человеческом теле, не укрепленном сывороткой Суперсолдата. – Его лицо помрачнело. – Предварительный анализ показывает, что мы имеем дело с УВ-патогеном.

У Ниа отвисла челюсть. Роджерс посмотрел на обоих докторов.

– И что это значит?

Она попыталась ответить, но не смогла закончить фразу:

– Уровня Вымирания. Способный истребить…

– …человека как вид, – пришел ей на помощь Кейд.

Фьюри рассвирепел.

– Так сказано в отчете, но я все равно не понимаю. Он везде ходил с этим вирусом, дышал и проливал кровь. Даже если у самого него иммунитет, почему он никого не заразил?

– Я пытаюсь это выяснить. У меня есть видео, которое может помочь объяснить всю механику, если вы… – доктор беспомощно показал на КПК в кармане у Фьюри. Тот вытащил его и вернул владельцу.

Кейд вывел на экран анимацию – не совсем идеальный шар на черном фоне.

– Это единичный вирион простой икосаэдрической структуры. – По мере наплыва камеры, поначалу ровная поверхность оказалась покрыта чем-то вроде кучек шипов. – Эти выступы состоят из белка, который может прикрепляться к определенным рецепторам на… Ммм… Ладно, наверное, легче представлять их себе как отмычки, тысячи отмычек. Когда вирион встречает стенку здоровой клетки, он использует эти отмычки, чтобы проникнуть внутрь. Если хоть одна подошла, он не только проникает внутрь – он направляется прямо к ядру и там взрывается, высвобождая свой генетический код. Ядро клетки воспринимает его как шаблон и бесконечно копирует до тех пор, пока клетка не лопнет. Входит один вирион, выходят миллионы. В человеческом теле сотня миллиардов клеток, так что несколько миллионов – это капля в море. Иммунная система способна убивать большинство вирусов, либо мы можем ее научить этому с помощью вакцин. Пока она уничтожает вирионы быстрее, чем они рождаются, проблем нет. Но если иммунитет не справляется, они распространяются, пока у хозяина не проявляются симптомы.

Анимация закончилась.

– В основном, это всё, что мы знаем о распространении вирусов. В нашем же случае у него очень много отмычек, примерно впятеро больше, чем обычно – но почему-то он их не использует. – Кейд потряс головой, остальные посмотрели на экран. – Откровенно говоря, я не имею понятия, почему человечество все еще существует.

Окна в скошенном потолке разрушающегося замка пропускали сумрачный свет пасмурного дня в импровизированную смотровую комнату. Приобретя замок анонимно, Иоганн Шмидт полностью переделал интерьер, хотя это и не бросалось в глаза. Арочные окна создавали иллюзию разбитого стекла, пустых залов и осыпавшейся штукатурки. Помимо историй о призраках, бродящих по замку, и бассейнах в форме сердца, наполняющихся кровью в полнолуние, немногочисленные местные жители считали его заброшенным. На самом же деле фигуры в серой униформе патрулировали современное хорошо защищенное убежище.

– Тело вроде моего просто не должно реагировать на погоду, не так ли? – спросил Иоганн Шмидт. Чувство, что он не контролирует себя, начинало раздражать Roter Totenkopf – то есть, Красного Черепа.

– Еще несколько минут, mein Herr [4]. Я не закончил анализ. Дать не самую точную информацию будет медвежьей услугой нам обоим.

Что это значило? Доктор сомневается, сообщать ли ему плохие новости? Шмидт знал гениального генетика Арнима Зола десятки лет, но, с тех пор, как тот обитает в теле андроида, стало трудно угадывать, о чем он думает. Выражение его виртуального лица зависело больше от сознательных решений, чем от рефлексов, в нем отсутствовало то, что игроки в покер и специалисты по допросам называют «сигналом».

Расположение этой проекции лица в центре грудной клетки тоже не облегчало положения. Генетик выглядел, как один из Блемиев, – мифических существ, якобы населявших когда-то отдаленные уголки мира. Адольф Гитлер, человек, которому они оба так давно служили, мог бы счесть это мистическим знаком, подтверждающим связь Вечного Рейха с древним допотопным миром. А Зола просто считал, что это мудрее, чем иметь какую-то болтающуюся конечность, которую легко можно отсечь.

Исправление эволюции, как он однажды это назвал: «Если у вас нет головы, вы не можете ее лишиться».

Редкая для него шутка, если это вообще была шутка. Понять это так же трудно, как и определить эмоциональное состояние доктора. Его скрытность все больше выводила из себя и становилась подозрительной.

Обычно во время визитов в Роско, штат Нью-Йорк, Зола был более разговорчив. Замок был возведен в стиле средневековой Швейцарии, что вызывало у доктора приятные воспоминания о родине. Построенный в 1921 году, он должен был вызвать похожие чувства у жены архитектора, но ее поместили в санаторий до завершения строительства.

Это было самое подходящее место, чтобы расслабиться, подумать о будущем, поговорить. Но с самого начала осмотра Зола цедил слова редко и понемногу. Он уже видел посланцев с плохими новостями, умирающими в руках Красного Черепа. Может, он не хотел пополнить их ряды?

Шмидт подумал, не стоило ли уверить доктора, что он слишком ценен, чтобы быть убитым, но это не доставило бы удовольствия. Пусть лучше помучается. И будет осторожен.

Если бы Зола беспокоился о себе самом. Имелась и другая, любопытная возможность: он мог бояться за Черепа.

От этой мысли Шмидт разозлился.

– Schnell [5]. Скажи мне уже. Что показало твое обсле…

Он сложился пополам, не в силах завершить фразу. Внезапно вонючий пот обильно выступил на красной коже, которой он был обязан своим прозвищем, стекая по шее на плечи. Раньше, леденящее чувство, которое заставило его потребовать обследования, было лишь как укол холодной иглы. Теперь оно пустило длинные побеги, охватившие основу его мозга.

В глазах потемнело, он затрясся. Одно колено подогнулось, и Красный Череп подумал, что сейчас упадет.

Вероятно, забыв, что его нечеловеческое тело больше не подвержено инфекциям, андроид заколебался, прежде чем прийти ему на помощь. Разъяренный отсутствием контроля над собой, Шмидт нашел в себе силы отмахнуться от него. Не уверенный, куда направить свой гнев, он попытался стоять прямо. Потом, пошатываясь, отошел от смотрового стола и оперся на ряд мониторов, которые показывали не только залы замка, но и его многочисленные экономические и политические предприятия по всему миру.

Они наклонились влево, потом вправо.