Господин поручик - Александр Башибузук Страница 6

Кстати, Люси, к проституции имела весьма опосредованное отношение, так как бордель наследовала от матери и продолжила фамильное ремесло, прямо в нем не участвуя. Но это по ее версии, а что было на самом деле – бог весь. Да и плевать.

В общем. вспыхнул бурный роман и продолжался ровно до того момента, как Аксаков отбыл на фронт. Впоследствии, они виделись еще несколько раз: когда прапорщик лежал в марсельском госпитале с ранением и приезжал два раза в отпуск. Уже подпоручиком и поручиком, соответственно. После того, как в России вспыхнула революция и экспедиционный корпус расформировали, поручик Аксаков продолжил службу в Русском легионе чести [6] с контрактом «до окончания военных действий», где покрыл себя славой, стал кавалером ордена Почетного Легиона [7] и еще каких-то местных наград. Еще тот герой, словом. Ну а после завершения войны благополучно демобилизовался, опять вернулся в Марсель и неожиданно исчез. Почему он не отправился в Россию с остальными легионерами, Люси не знала.

Как-то так. Немного, но и не мало. Вполне достаточно, чтобы составить поверхностное представление о настоящем хозяине моего нынешнего тела. Хотя, со временем, надо будет все разузнать поосновательней. Почему остался во Франции, чем занимался после демобилизации, где документы и главное, что не поделил с месье Неро. Но Люське об этом загадочном персонаже, пока говорить не стоит. Может статься, что как только она о нем узнает, я пулей вылечу из борделя. Или еще хуже, поручика Аксакова сдадут ему с потрохами. Любовь очень быстро проходит, когда появляется угроза собственной шкурке.

– Что-нибудь вспомнил? – с надеждой поинтересовалась Люси.

– Пока нет. Какие-то проблески мелькают, но ничего ясного.

– А меня? – Люсьен дразнящее приблизила свои губы к моим.

Я внимательно прислушался к себе и решил, что смогу.

– Сейчас вспомню… – не спеша встал, развернул француженку к себе тылом, упер ее руки на постель, задрал расшитый серебром халат и удовлетворенно рыкнул, обнаружив полное отсутствие каких-либо предметов женского туалета под ним.

– Алекс! – заполошно пискнула Люси. – Но ты же еще болен…

– Болен, но еще не мертв, – по-хозяйски огладив мраморно-белый гладкий зад, я решительно приступил к действию.

– Ох! Милый…

Но как быстро выяснилось, силы были сильно переоценены. К концу процедуры, я уже хрипел как загнанная лошадь, но процесс все-таки завершил. Правда, едва опять не вырубился. Ей-ей, чуть не сдох. Действительно, рановато гарцевать. Но зато убедился, новый аппарат работает как надо. Выше всяких похвал.

– Мой жеребчик, – раскрасневшаяся Люси, довольно чмокнула меня в щеку. – Ты был как всегда великолепен!

– Скоро продолжим… – машинально пообещал я ей. А сам был занят совершенно другими мыслями. Верней, одной мыслью: что делать дальше? Увы, карьера «бордельного кота» никогда не являлась пределом моих мечтаний. Для того, чтобы стать на ноги вполне сгодится, а затем… Черт его знает. Наверное, буду выбираться домой на Родину. Чужбина – это не мое. Уже чувствую. Пускай даже здесь будет медом намазано. Впрочем, не стоит забегать слишком далеко. Пока задача максимум – стать на ноги. Затем – как-нибудь легализоваться. А дальше… Дальше будет видно…

Мы еще немного потискались с Люсьен, после чего она отправилась заниматься делами, а я благополучно заснул и проспал до самого утра.

Франция. Марсель. Район Старого Порта. Публичный дом «У веселой вдовушки»

7 ноября 1919 года

Последующие дни я только и делал, что спал, жрал как не в себя и всеми доступными способами познавал окружающую меня действительность с особенностями этого времени. Того времени, в котором так неожиданно оказался. Газеты, книги, общение с хроноаборигенами, городские сплетни, все шло в ход. Никогда не был силен в истории, поэтому первым делом пришлось прояснять международную обстановку. К счастью, особого труда это не составило, так как французские газеты довольно корректно отображали все мировые перипетии. Правда, после того как я разобрался с ходом событий на просторах бывшей Российской империи, меня еще больше потянуло на родину. Понимание того, что в любом случае придется выбирать чью-то сторону, ничуть не останавливало. Да, можно отсидеться в довольно благополучной Европе, но тогда я сам себе это не прощу. Не та натура. Увы.

Быстро выяснилось, что поручик курил, так как организм люто требовал никотина. А еще, он одинаково действовал обеими руками и был боксером. Это я случайно понял, проведя легкую разминку. Остаточные рефлексы подсказали. И обрадовался, так как в прошлой жизни, скорее всего, я сам не чурался этих увлечений. Хотя, особой уверенности нет, только догадки.

Приличное питание, мерзкие микстуры с порошками доктора Дюруа и еженощный горячий секс с Люськой сыграли свою роль, – я довольно быстрыми темпами шел на поправку. Трофейных франков вполне хватило на довольно прилично сшитый костюм из английской шерсти, и сопутствующее шмотье, а также на пару смен домашней одежды: рубашки, свитера, брюки с бриджами и все такое. Хотя, есть подозрение, что Люсьен, на пике эмоций от воссоединения, все-таки доплатила из своих, но это дело такое, так сказать, семейное. Меня абсолютно не смущающее.

Публичный дом «У веселой вдовушки», находился в районе Старого порта Марселя и располагался в древнем особняке, построенном еще во времена взятия Бастилии. Элитным заведением его точно нельзя было назвать, но и низкопошибным гадюшником бордель тоже не являлся. Люсьен уровень держала, хотя и постоянно плакалась, что народец совсем забыл о любви и больше озадачен банальным выживанием. Что и неудивительно, так как Франция тонула в пучине кризиса. Франк обесценился, производство рухнуло, а цены на продукты взлетели до заоблачных высот. Правда, Марсель на этом фоне, по словам Люси, смотрелся еще неплохо, за счет того, что был крупнейшим портом Средиземноморья с постоянным товарооборотом. Проше говоря, жил с контрабанды. Да и другого криминала здесь хватало, вплоть до подпольной работорговли. Со всеми сопутствующими прелестями, вроде передела сфер влияния и постоянной грызни между группировками. Криминальная хроника местной газетенки занимала целую страницу и просто пестрела разными веселыми происшествиями, в том числе и убийствами. Кстати, мои два барана, тоже нашли в ней отражение, но без особых подробностей и с комментарием, что убиенные принадлежали к банде, угадайте с двух раз, кого? Конечно же, того самого месье Неро. А точнее, Франциска Неро, по прозвищу Франко Корсиканец. Правда, уже в другой газетенке, сего персонажа называли добропорядочным гражданином, меценатом, честным коммерсантом, кандидатом в городской совет на следующих выборах, а обвинения в криминале со стороны полиции определяли, как нелепые инсинуации.