Неприступный Севастополь. Стержень обороны - Анатолий Сарычев Страница 6

Рядом со Сталиным шел невысокого роста крепко сбитый человек в штатском. Высокий лоб, внимательный взгляд карих глаз, плотно сжатые губы говорили об упрямстве и незаурядном уме. Попавший в иные времена из Донецка 2014 года Алексей не мог не узнать в этом штатском Сергея Королева – гения советского ракетостроения. Полгода назад, подавая заявку на создание новейших сверхдальнобойных снарядов, Алексей, ставший по невероятной прихоти судьбы командиром севастопольской батареи, и подумать не мог, кто займется выполнением его заказа. Хотя, учитывая саму идею, вполне логично, что ею занялся именно Сергей Королев.

Делегация прибыла 9 мая. В 1941 году это был обычный, ничем не примечательный день. Только четыре года спустя эта дата будет навсегда вписана в Мировую историю усилиями и тяготами, горем и радостью огромного народа великой страны.

– Ну что, товарищи, посмотрим на экспериментальные стрэльбы?.. – Иосиф Сталин говорил с мягким, почти незаметным акцентом, растягивая слова и смягчая согласные.

– Товарищ командир батареи, можете приступать, – приказал Командующий Черноморским флотом Октябрьский.

– Есть, товарищ вице-адмирал. Прошу всех – на правый командно-дальномерный пост. Осторожно поднимайтесь по скоб-трапу.

– Сурово здесь у вас, товарищ Лэщенко, – заметил Иосиф Виссарионович, вместе со всеми корабкаясь по вертикальной шахте, ведущей на командно-дальномерный пост.

– Специфика службы, товарищ Сталин, – коротко ответил Алексей.

От представителей высокой комиссии в бронированной рубке стало тесно. Присутствие начальства высочайшего уровня тоже спокойствия офицерам боевого управления отнюдь не добавляло. Но все они, в том числе и командир батареи, выглядели уверенно и невозмутимо. Алексей снял телефон внутренней связи.

– Внимание на батарее – боевая тревога! Первой и второй башне приготовиться к стрельбе, – а для присутствующих флотских чинов и для товарища Сталина комбриг пояснил: – Экспериментальные стрельбы будут проводиться по полигону, который находится в восьмидесяти километрах от нашей батареи. Обычная дальность орудий при стрельбе дальнобойными 305-миллиметровыми снарядами составляет сорок четыре километра. Расчеты показывают, что подкалиберный восьмидюймовый снаряд позволит более чем вдвое увеличить эту дистанцию.

Сразу же посыпались ответные доклады. А в толще железобетонного массива бронированные двери закрылись, щелкая кремальерными запорами – разделяя отсеки, словно на подводной лодке.

– Стрельба из башни номер два. Расчету боевого управления – принять данные от командно-дальномерных постов. Выработать параметры стрельбы.

– Есть выработать параметры стрельбы! – пришел четкий ответ из Центрального поста.

Массивная башня на верху железобетонного массива пришла в движение. Она медленно развернулась от моря в сторону суши. Стрельба должна была вестись по наземной цели на полигоне.

– Прицельная информация обработана, наводчикам выданы значения углов вертикальной и горизонтальной наводки.

– Зарядить орудия башни номер два, – приказал Алексей Лещенко, внутренне холодея от предстоящего события. Если сейчас подтвердятся его расчеты, то в дальнейшем он может требовать и настаивать на своем.

В полумраке и тесноте бронированной башни с лязгом поднялся зарядник. Досылатель втолкнул в казенник орудия необычного вида снаряд – слишком тонкий и «изящный» для гигантского двенадцатидюймового калибра. Следом в казенник легли два картуза метательных полузарядов.

– Снаряд пошел!

– Первый заряд пошел!

– Второй заряд пошел!

– Опустить зарядник в исходное положение.

– Запальная трубка!

– Есть трубка!

– Закрыть затвор!

Массивный поршневой затвор встал на свое место и провернулся.

– Есть затвор!

– Наведение – горизонтальный угол… вертикальный угол… – под негромкое гудение механизмов огромное тело орудия изменило свое положение в пространстве.

– Правое орудие к стрельбе готово!

– Левое орудие к стрельбе готово!

В бронированной рубке командно-дальномерного поста комбат Алексей Лещенко спокойно сказал в массивную трубку телефона.

– Правое орудие – огонь. – И одновременно включил секундомер.

* * *

Железобетонный массив, да и весь скалистый берег вздрогнул, как от небольшого землетрясения. Массивная крейсерская броня рубки командно-дальномерного поста, находящегося почти в полукилометре от башен, не в силах была полностью заглушить раскаты рукотворного грома. Сноп огня и гигантский клуб дыма ударили из чудовищного ствола мегаорудия. В адском грохоте и клубах дыма сверхдальнобойный снаряд вырвался на свободу, прорезая пространство острым, аэродинамически «зализанным» носом.

Сам снаряд был весьма необычным. Он имел калибр не двенадцать, а восемь дюймов, то есть являлся подкалиберным.

Алексей стал развивать эту концепцию совсем не случайно. Калибр орудий Тридцать пятой батареи составлял 305 миллиметров. Но, уменьшив диаметр снарядов до 203 миллиметров при сохранении того же самого заряда пороха, можно было добиться весьма существенного прироста дальности стрельбы. Причем возрастала еще и точность огня – за счет увеличения скорости полета подкалиберного снаряда. При выстреле такой боеприпас опирался на отделяемый поддон, который служил своеобразным поршнем. В средней части находился секторный ведущий диск.

После вылета подкалиберного снаряда из ствола огромного орудия поддон и секторный ведущий диск отлетели за счет вращения и сопротивления воздуха.

Дальше обтекаемое стальное тело двигалось по гигантской дуге, ввинчиваясь в тугой, спрессованный скоростью воздух. За счет уменьшенного диаметра снижалось аэродинамическое сопротивление, а уменьшенный вес по отношению к солидной массе пороха позволил резко увеличить начальную скорость почти до сверхзвуковой. По этой же причине головная часть уникального сверхдальнобойного боеприпаса была выполнена из тугоплавкой стали и раскалялась в полете до вишневого свечения. Подрыв заряда мощнейшей взрывчатки происходил донным, а не головным взрывателем. Но и это еще не все.

В определенной точке траектории включались пороховые реактивные ускорители, которые дополнительно разгоняли снаряд, компенсируя постепенное падение скорости из-за трения его об атмосферу. Это еще больше увеличивало дальность полета уникального снаряда.

* * *

Идея Алексея была отнюдь не нова. Еще в 1918 году Комиссия особых артиллерийских опытов РСФСР разрабатывала вопросы сверхдальней стрельбы, и это было одним из приоритетных направлений развития вооружений. Председатель комиссии – артиллерист Трофимов предлагал проект сверхдальнобойной пушки еще в 1911 году. Он же разработал теоретические основы стрельбы на дальности до 140 километров.

Дальнобойный подкалиберный снаряд еще в 1917 году предлагал и другой видный русский артиллерист Евгений Беркалов. Калибр «активного» снаряда был меньше калибра ствола, поэтому выигрыш в скорости сопровождался падением разрушительной мощи. В 1930 году снаряд системы Беркалова к морской пушке преодолел расстояние в девяносто километров. А в 1937 году за счет сочетания рассверленного до 368 миллиметров ствола орудия и 220-миллиметрового снаряда с «поясковым» поддоном удалось получить дальность в 120 километров. При этом снаряд весом 140 килограммов разгонялся зарядом пороха массой 223 килограмма до 1390 метров в секунду. Это был серьезный прорыв, поскольку стрельба велась из ствола длиной всего пятьдесят два калибра.