Королевство  - Джесс Ротенберг Страница 6

Говорят, что там, за границей Зеленого Света, стало слишком тепло, чтобы выпадал снег.

«Сколько еще нам подниматься?» – шепчет Кая, хотя она и сама видит вершину. В лавандовом отблеске сумерек она выглядит как ангел, в красивом сердцевидном вырезе ее платья поблескивают крошечные бледно-розовые хрусталики.

«Уже почти пришли», – говорю я, сожалея о том, что Ния не пошла с нами. Но ее никогда так не интересовали новорожденные детеныши гибридов, как меня.

Я вдыхаю морозный воздух, доносящий вкусный запах горячего шоколада. В сотнях футов под нами посетители скачут по снегу на серых в яблоках исландских пони и потягивают горячий шоколад в уютных шале на горных склонах. Они купаются в горячих биосферных источниках, катаются на коньках по затянутым льдом прудам и нежатся в Хрустальном Шато – роскошном спа-отеле, сделанном изо льда. Даже ночное небо здесь выглядит волшебно – имитация солнечного спектра из цветов электрик и плазменно зеленого, вспышки которого танцуют и кружатся над головой.

Я еще раз бросаю взгляд вниз и слышу предупредительный сигнал в своей системе.

Трудно поверить, что так далеко внизу, спрятанный в этих снегах, затаился дикий зверь – создание, которому здесь не рады. Маленький облезлый волк – так сказал один из охранников, не подозревая, что я его подслушиваю. Или, может быть, лиса. Бешеный. Безумный. Опасный.

Должно быть, прорыл дыру где-то в шлюзе. Испытывает на прочность все это чертово ограждение.

Я максимально увеличиваю дальность видения линз, тщательно сканируя горный склон, хотя не могу сказать, зачем я это делаю. Когда взгляд выхватывает несколько маленьких, но ясно различимых силуэтов животных (вроде бы кролики) и красный след, ведущий в заснеженный лес, я шумно охаю и держусь поближе к Кае. Мое тело выдерживает температуры гораздо более низкие, чем возможны на Земле, даже ниже, чем температуры самых холодных ночей в Антарктиде до эпохи таяния ледников, но сегодня ночью я вся дрожу, и вовсе не из-за холодного воздуха. Причина – мысли о желтых светящихся диких глазах, преследующих нас в ночи сквозь деревья.

Я делаю несколько глубоких вдохов и напоминаю себе о том, что, как только мы придем в нужное место, все позабудется.

И, наконец, мы видим… его.

Ursus maritimus.

Белый медведь.

Первый белый медведь за последние сорок лет.

Королевство, знаменитое своими передовыми научными исследованиями, суперсовременными интерактивными технологиями и глубокой приверженностью идее биологической консервации, не только несет ответственность за самые большие и лучшие в мире аттракционы. Оно посвящает себя миссии восстановления на Земле наименее защищенных видов и подвидов животных, многие из которых уже исчезли из естественной природы. Все годы с момента моего приезда, с июня Пятнистой Совы, группа ученых международного уровня ежемесячно восстанавливает в Королевстве по одному виду из ранее исчезнувших.

Птицы. Рыбы. Амфибии. Млекопитающие. Сумчатые. Рептилии.

У нас есть даже динозавр, пусть и маленький, размером с цыпленка.

«Думаешь, г-н Касей позволит нам войти?» – спрашиваю я Каю. Над головой блестят звезды, и в парке начинают звонить колокола, возвещающие об окончании дня. «Уже пора закрываться».

Темноглазая Кая жмурится. Она не любит высоту. «Он сказал мне прийти поздно, – говорит она. – И велел привести друга».

Не могу объяснить, почему меня так радует медведь – я одинаково ценю всех животных, – но что-то в его появлении есть особенное, что-то необыкновенное. Может быть, дело в сказке, которую Мама читала нам много лет назад. О принцессе, которая мечтала о золотом кольце, и о белом медведе, который приносил его ей. Или, может быть, это чувство рождается из воспоминания о последнем, ранее исчезнувшем виде в Стране Зимы – единороге, который умер до достижения зрелости, и теперь этот детеныш белого медведя дает ощущение нового начала.

Когда двери лифта открываются, мы с хрустом ступаем на искусственный снег и идем к Арктическому домику, где уже нет посетителей. И когда раздвигаются стеклянные двери, я проникаюсь уверенностью, что детеныш белого медведя – это самое красивое существо, которое я когда-либо видела.

Он там, дремлет на выступе скалы сразу за стеклом, его гибридная шуба такая невероятно белая, словно он сделан из снега.

Мне понадобилось три секунды, чтобы запомнить каждую его деталь – маленькие квадратные лапы, нос в форме сердечка, толстый животик, который мягко раздувается при дыхании. «Привет, малыш, – шепчу я, прижимая ладони к ледяному стеклу. – Будешь моим другом?»

«Привет! Смотрите, кто пришел!» – раздается внезапно голос позади нас. Я сразу же узнала, чей он. Это – Кэмерон Касей, дрессировщик зверей из Техаса. Волосы у него шоколадного оттенка, глаза – цвета изумрудного поля, а улыбка настолько яркая и такая симметричная, что с трудом верится, что так на самом деле бывает. «Леди, вы припозднились, – говорит он и подмигивает мне, когда наши глаза встречаются. – Я уже решил, что вы не придете».

«Даже чудесам нужно немного времени», – отвечает Кая, взмахивая ресницами.

Это клише, но г-н Касей смеется так, словно впервые услышал эту фразу. «А ты с характером, Кая», – говорит он и целует ее в щеку.

Она хихикает. «Чтобы летать, необязательно иметь крылья».

Она хорошая девочка, эта Кая, но, как и все устаревшие модели, постоянно проговаривает одни и те же фразы вместо того, чтобы придумывать собственные; из-за этого она стала самой популярной принцессой среди маленьких посетителей парка, детей до 7 лет.

Иногда, пока она не слышит, мои сестры говорят о ней жестокие вещи.

Что ее аппаратная часть неисправна. Что ее процессоры тормозят.

Или еще что похуже.

«На своих сезонных совещаниях Инвесторы не высказываются против ее болтовни», – услышала я однажды от Евы, когда она облачалась в вечернее платье иллюзорно-голубого цвета – он менялся в лунном свете. «Хотя, вероятно, они здесь много и не разговаривают, – смеется она. – Во всяком случае, не говорят того, что Кая могла бы запомнить».

Я не уверена в том, что Кая вообще что-то запоминает, но я не считаю, что она медленно соображает. Я думаю, что она умнее всех нас и любит перестраховываться. Кроме того, Ева должна быть осторожна в выборе слов и думать о том, что говорит. Из нас семерых ее техническое решение – самое старое, и поэтому вероятность ее отказа максимальна. Если кому и требуется полная переустановка системы, так это ей.

Г-н Касей резко повернул голову в мою сторону. «Почему ты не привела с собой ту сексуальную русалку, Панию, вместо этой девочки?» – спрашивает он Каю тихим голосом. Но не настолько тихим, чтобы я не услышала. У меня исключительный слух, лучше чем у любого человека или зверя.

Меня не волнует, что г-н Касей предпочитает Нию – в этом сезоне ее серебристое шелковое платье выглядит просто потрясающе – хотя мне никогда не понять, что так привлекает людей в русалках. В мифологии русалки – это не миловидные, теплые или нежные создания; это монстры, соблазняющие моряков своей красотой и утягивающие их в морскую пучину, чтобы мучить их там. Топить их. Пожирать их.