Страж зари - Сергей Куприянов Страница 60

— Где у себя?

— Так дома. Вон видишь? — Мужик махнул рукой, и при этом оказалось, что рукава пуховика ему коротковаты. — Вон, под жестяной крышей.

Павел оглянулся. Крыши всех домов были засыпаны снегом, так что решительно было невозможно понять, из какого материала они сделаны.

Резко повернув голову обратно, он успел засечь шарящий за его спиной взгляд мужика. Машину ищет или подкрепление высматривает, сообразил Павел. Не такой и простой оказался, как хочет казаться.

— Слушай, ты мне пальцем покажи. Или хоть номер скажи.

— Так номер-то чего? Не помню. На кой он мне? Адом-то вон, третий отсюда. Видишь, антенна торчит?

Насколько Павел успел заметить, шесты с антеннами торчали абсолютно над всеми домами.

— Третий? — уточнил он.

— Ну да.

— Спасибо.

Поддернув на плече ремень изрядно потяжелевшей сумки, Павел пошел в указанном направлении, смутно подозревая, что побродить ему тут еще придется, разыскивая неведомого отца Николая. И чего он сюда поехал? Экзотики захотелось? Так ее и поближе можно было б найти, не проблема.

Вокруг было по-деревенски тихо, только откуда-то издалека доносились голоса, но слов было не разобрать. Окна деревенских домов налились светом, за ближайшим мерцал экран телевизора. Покой. Не было его только в душе у Павла. Ну зачем сорвался-то? В крайнем случае, можно было и завтра поехать, с утра. А что теперь? Заявится к незнакомому человеку с явным расчетом остаться переночевать, а тому это надо? Да мало ли кто тут шастает! Времена сейчас лихие, всем и каждому верить нельзя. А ну как развернет его поп на сто восемьдесят и «благословит» в дорожку матерком? Вот будет здорово! Или еще хуже того, оставит у себя, но будет все время коситься с недоверием и еще заставит молитву какую-нибудь читать.

Подходя к третьему дому и заглядывая в его окна — светятся! — он твердо решил: если ему тут не понравится или что-то пойдет не так, развернется и уйдет. Машины еще ходят, так что если не до Москвы, то хоть до какой-нибудь гостиницы доберется наверняка. Одалживаться он не собирается.

И тут его окликнули по имени.

Наверное, он удивился бы куда меньше, если б его огрели лопатой.

Он обернулся. У распахнутой калитки, которую он только что миновал, стоял кто-то в темном. Свет уличного фонаря падал на него сзади, так что лица не разглядеть, только общий контур.

— Вы меня? — осторожно поинтересовался Павел, вполне допуская, что его с кем-то просто перепутали, ведь мало ли Павлов на Руси. Да и то сказать, он здесь впервые, никого не знает, и его никто, так какого же, спрашивается?… Хотя, с другой стороны, мало ли как бывает. Однажды, например, он встретил в метро одноклассницу, которую не видел класса с седьмого. И не только встретил, но и узнал ее, хотя та вспомнила его не сразу. Словом, всяко бывает.

— Да тебя, тебя. Давай сюда, — призывно взмахнул рукой неизвестный.

Павел развернулся и пошел обратно, стараясь разглядеть лицо человека, но здешнее уличное освещение было слишком скудным для уверенной идентификации личности. Наверное, предназначено оно для чего-то другого.

— Вообще-то я отца Николая ищу, — зачем-то пояснил Павел.

— Ну а я кто? Не узнаешь, что ли?

— Да вроде…

С расстояния двух шагов он уже мог разглядеть бородку и усы, длинные волосы по щекам. Что-то смутно знакомое как будто угадывалось, но вот что именно — туман.

— Вот дает. Ну!

И он узнал. Узнал и удивился. Коля Чекалин! Только обросший и похудевший. Вспоминал его не далее как сегодня как раз по поводу того, что тот исчез из команды Петровича и вообще с горизонта. Подозревали, что его и в живых-то уже нет.

— Коля… — неуверенно проговорил он.

— Наконец-то! Здорово! — сказал Чекалин и сунул ему ладонь, которую теперь чего, целовать, что ли?

Переборов себя, он протянул в ответ свою и пожал. Ладонь была теплой и сухой.

— Все, пошли в дом. А то я только дубленку успел накинуть. Холодно.

И первым заспешил по дорожке. На ногах у него были обрезанные валенки.

Павел, мешкая, медленно, на ощупь затворил калитку и пошел следом. Чекалин… Надо же! Он же отец Николай. Чудны дела твои, Господи! Иначе и не скажешь. Ну и как теперь вести себя с ним? И вообще — на «ты» теперь или на «вы»? Тыкнешь ему, а он обидится. Да и кадилом в лоб. У попов характеры крутые.

— Ну ты чего там тормозишь? — поторопил его с крыльца отец Николай.

А он ничего, вроде даже рад. И тыкает влегкую. Значит, на «ты»!

— Обалдеваю, — почти честно ответил Павел, ускоряясь.

— Чего так? Не ожидал?

— Не-а. Слушай, а с чего ты, ну отец Николай-то?

— Что у тебя за манера с самого порога такие вопросы задавать?

— Ну извини.

— Да ладно. Раздевайся, проходи. Сейчас есть будем. Ирка как раз ужин готовит.

Павел попытался вспомнить, кто такая Ирка, но ничего у него не вышло. Семейное положение Чекалина в свое время его не интересовало, а спрашивать сейчас было как-то неловко.

Снаружи абсолютно деревенский дом изнутри здорово смахивал на городское жилище. Хорошие обои, новая мебель, аппаратура, светильники — все новое, кое-что даже модерновое. А под дубленкой у Чекалина, к огромному облегчению Павла, вместо рясы оказалась обычная одежда, вроде той, которую большинство мужчин носят в своих городских квартирах — легкие брюки и рубашка.

— Добрый вечер, — нейтрально поздоровался он с женщиной, с любопытствующим лицом выглянувшей из кухни.

— Здрасьте! — почти весело откликнулась она. — Так вы и есть Павел? А я Ирина, очень приятно. Вы руки мойте, минут через тридцать кушать будем.

Нет, заметно, конечно, что дом деревенский, но санузел вполне на уровне. Павел попробовал — горячая и холодная вода имеются. Шампуни на полочке, какие-то бальзамы и прочие баночки, которыми так любят запасаться женщины.

— Ну пошли, пошли, — поторопил его Чекалин. — Примешь с мороза. Коньяк будешь?

— Можно и коньяк.

В отличие от деревенских изб, в доме было три комнаты, что по местным меркам для двоих многовато. Та, в которую привел его хозяин, явно служила кабинетом. Початая бутылка и рюмки появились на столе раньше, чем Павел успел сесть в глубокое кожаное кресло.

Пусть и с небольшой натяжкой, но, делая скидку на местность, можно было сказать, что тут роскошно. Особенно при воспоминании о полуразрушенном монастыре и его просвечивающие на фоне неба купола. Сравнение оказывалось явно не в пользу обители и наводило на некоторые размышления.

— Ну? За встречу! — предложил немудреный тост Чекалин, разлив коньяк по рюмкам и подвинув поближе к гостю вазочку с шоколадом.