Апостолы - Наталья Точильникова Страница 61

— Это еще что такое? Неужели вы думаете, что я тратил на вас столько слов, чтобы потом отравить? Для того чтобы убивать, мне не нужно прибегать к подобным ухищрениям. Помните: «сила Дэ [46] совершенномудрого государя яростна, как ветер, и внезапна, как гром».

Господь поднял руку и протянул в сторону сосны-бонсай за спинами китайцев. И дерево мгновенно вспыхнуло, как факел, и через минуту превратилось в черный мертвый скелет. Китайцы отшатнулись от пламени и с ужасом посмотрели на Эммануила.

— Садитесь, пейте чай. «Благая сила Дэ императора разливается широкими потоками, и его милосердие проникает повсюду», — Господь улыбнулся. — Все успокоились. Сосредоточились. Мне нужны такие люди, как вы, образованные, инициативные, смелые и решительные. Ведь нужно было обладать недюжинной смелостью, чтобы прийти ко мне с «требованиями», — парламентеры опустили головы. Эммануил улыбнулся. — Забыто! Я хочу создать объединения таких людей, наделенные чрезвычайными полномочиями и особой властью. У них будут свои газеты, свой транспорт, право бесплатного проезда по железным дорогам и многие другие привилегии. Отряды верных. Как они будут называться?.. Ну, например, юйвейбины, благородные охранники. Вам, Вэй Ши, и вам, Ли Сяо, я поручаю сформировать первые отряды. Да, и не забудьте рассказать о нашей беседе.

Китайцы кивнули и преданно посмотрели на Эммануила.

Чай был допит, и Господь милостиво отпустил парламентеров. Когда они ушли, он сложил руки за головой и откинулся на спинку кресла, полуприкрыв глаза. Так продолжалось минут пять, и мы не осмелились ему мешать.

— Варфоломей, Марк, Пьетрос, Иоанн, — громко проговорил Эммануил, не открывая глаз. — Идите сюда. Хватит там прятаться.

Было уже около полудня. Мы вышли из павильона под палящее солнце. После полумрака зала оно жгло и слепило глаза. В воздухе еще стоял запах дыма от сожженного дерева.

— Ну, где вы пропадали?

Варфоломей подробно рассказал о наших приключениях.

Эммануил слушал, чуть подавшись вперед и ловя каждое слово, и пронзительно смотрел на нас. Под этим взглядом мы чувствовали себя, как дичь на сковородке.

— Пьетрос, что конкретно сказал тебе Гэ Хун? Попробуй вспомнить точную формулировку.

Я оглянулся на Марка и Варфоломея.

— Говори, вы сейчас все в одной упряжке, — «обнадежил» Господь.

«На одной сковородке», — поправил я про себя.

— Гэ Хун предостерегал против «Школы Небесных наставников». Они настроены против вас.

— «Небесные наставники» меня не особенно беспокоят. Все, на что они оказались способны — это создать карликовое теократическое государство, которое хоть и просуществовало семнадцать веков не представляет никакой опасности. Я даже готов сохранить его в качестве заповедника. Для разнообразия. Пусть в свое удовольствие очищают мир от старой скверны и собирают с подданных ежегодно по «пять доу риса». Меня гораздо больше интересует, что сказал Гэ Хун о бессмертных воинах.

— Что, если вы тот, кого они ждут, воины воскреснут, когда вы спуститесь в склеп.

— А кого они ждут?

— Не знаю, — я беспомощно развел руками.

— А, если я не тот?

— Как?

Эммануил улыбнулся.

— Иоанн, что тебе сказал тот нищий?

— Какой нищий? — Иоанн побледнел. Вопрос был явно ему неприятен.

— Когда я спрашиваю — следует отвечать. Ты все прекрасно понял. Считай, что это — очная ставка.

— Нищий с флейтой?

— Именно. Не тяни!

— Я остановился на рынке послушать, как он играет. На редкость хорошо для нищего музыканта. Тогда он спел о том, что сановник Бо Ло Тоу в сговоре с Ма Кэн и Вэй Фо Ло Мэй замыслил убить императора, заманив его в склеп с бессмертными даосскими воинами, которые воскреснут, как только Тянь-цзы спустится к ним и убьют его.

— Так… — Эммануил внимательно посмотрел на нас.

Но меня теперь больше интересовал Иоанн.

— Ну, ты и сволочь! — шепнул я ему.

— Я бы не придал значения этому эпизоду, — пояснил Иоанн явно для нас. — Если бы у нищего не было в глазах по два зрачка.

— Все, что было, мы рассказали, — сказал я. — Мне больше нечего добавить.

— Хорошо, — заключил Эммануил. — Пьетрос, Марк, Варфоломей — с этого момента вы находитесь под домашним арестом. Из покоев никуда не выходить. Ослушаетесь — пеняйте на себя. Иоанн — то же самое.

— Но, Господи… — попытался возразить ангелочек.

— Так будет, пока я не спущусь в склеп.

— Но…

Господь с усмешкой посмотрел на Иоанна.

— И вы все спуститесь вместе со мной. Меня не так-то просто убить.

Вечером я смотрел телевизор. Чем мне еще оставалось заниматься запертому в своей комнате и неспособному ни к какой полезной деятельности ввиду крайней неопределенности будущего?

По телеку показывали Вэй Ши, выступающего перед студентами.

— Императора таких достоинств и такой мощи Благой Силы Дэ у нас не было со времен Яо, — вещал бывший бунтовщик. — Он знает и ценит ханьскую культуру и цитирует наизусть «Ши цзин» и надписи на Ланьетайской стеле…

Студенты слушали благосклонно, и я подумал, что при таком раскладе Господь мог бы и не спускаться в даосский склеп. Да разве он меня послушает! Впрочем, ему-то что, он Господь. Ну убьют — ну воскреснет. В отличие от нас.

Правда, у него от этого очень портится характер…

И я вспомнил, как все начиналось. Мое освобождение, площадь с табличкой «Здесь танцуют!» и Господа с молотком и гвоздями в еще не осевшей пыли. Неужели не прошло и года? А кажется — целая жизнь. Определенно, Господь тогда был другим, лучше и светлее. А потом как-то все пошло не так, не в ту сторону, что ли. Может быть, он становился все менее человеком? Что-то давно он не сотворял глинтвейна, не играл на флейте и не прибивал на площадях прикольных табличек… Теперь он только приказывает и шутит редко и зло. Или это у меня от обиды? Умирать очень не хочется, знаете ли. В таких случаях приличные люди составляют завещание, но я уже скоро год, как не принадлежу себе. И все, что мое, принадлежит Господу.

За мной пришли утром двадцать восьмого апреля (любят они по утрам!). Господь уже ждал нас в «Линкольне» на последнем сиденье под охраной Филиппа и двух Рыцарей Стальной Розы. Этот орден любителей холодного оружия я помнил еще по московским событиям, когда они поддержали Эммануила и тут же оказались в его окружении. То, что Господь взял их с собой означало, что ситуация чрезвычайная. Из-за пояса у «рыцарей» торчали рукоятки мечей, Филипп держал катану на коленях. Я с удивлением посмотрел на это. Но Господь приказал мне взглядом сесть. Марк, Варфоломей и Иоанн тоже были здесь. Господень автомобиль сопровождали две полицейские машины и грузовичок с солдатами, вооруженными автоматами и (я готов поклясться!) тоже мечами. Я обратил на это внимание, когда они залезали в машину.