Бакалавр - Анна Волошина Страница 61

Пожилой священник больше не выглядел пожилым. Он откинулся на спинку кресла — верный Луиджи беззвучно и предупредительно поправил подголовную подушку — соединил кончики пальцев перед подбородком, склонил голову набок.

— Это, вероятно, аванс?

— Безусловно.

— А что взамен?

— Вы ведь сиенец, монсеньор?

Кажется, ей удалось удивить собеседника. Такого кардинал Беккаделли явно не ожидал. Однако ответил почти без задержки:

— Да, я родился и вырос в прекрасной Сиене. Там я учился, там начал свою карьеру…

— … и сохранили определенные связи, не так ли?

— Что тебе нужно, Катрина?

Быстро соображает. Возможно, даже слишком. Ну, об этом пусть у командования голова болит.

— Некоторое время назад довольно далеко отсюда была похищена молодая девушка. Следы ведут в Сиену, конкретно — в тамошний университет. Мне, именно мне, нужен консультант на месте. Консультант, которого никому не придёт в голову связать ни с дипломатами, ни с криминалитетом. Нам противостоят не дураки, и надо выкинуть фортель, которого они не ожидают.

— И Республика Легион готова действовать в твоих интересах?

— А кто сказал, что в данном случае это разные интересы?

Кардинал Беккаделли со смешком покосился вправо и вверх. Лицо его секретаря оставалось непроницаемым. Однако кадык… кадык он контролировать, похоже, не мог.

— Такая мелочь… — задумчиво произнёс духовный отец Ланы. — Такая мелочь… и такие перспективы в качестве платы. Нет-нет, дитя моё, я не спрашиваю, что это за девушка и чем она важна. Но… Porca madonna [17], ты могла просто связаться со мной и просто попросить!

— Монсеньор, мы, — Лана выделила голосом «мы», и кардинал кивнул понимающе, — полагаем, что сделка должна быть выгодна обеим сторонам. Кроме того, клюв следует оросить, не так ли?

— Твоё понимание нюансов не может не радовать. Что ж… обратись к отцу Микеле Фраскатти в Дуомо ди Сиена. Вот он.

На секунду перед Ланой развернулся небольшой дисплей. Она кивнула.

— Пообедаешь со мной?

— Не могу, монсеньор, — Лана действительно сожалела, что не может задержаться, и позволила собеседнику услышать это — искреннее — сожаление. — Боюсь, у моей интересантки очень мало времени. Куда меньше, чем у меня. Или у вас.

— Понимаю. Что ж… я с большим нетерпением буду ожидать упомянутого запроса в папскую канцелярию…

— Он поступит не позднее, чем завтра, монсеньор.

— … и немедленно предупрежу отца Микеле. Удачи тебе, дитя моё. Отец Луиджи тебя проводит.

Первая дипломатическая миссия Ланы Дитц завершилась. Насколько она могла судить — успешно.

Над раскалённой солнцем площадью перед собором висело знойное марево. Десятка два раскормленных голубей бродили, переваливаясь, туда-сюда, но желающих разбрасывать зерно не находилось. Даже торговцы кормом предпочли убраться с солнцепёка под колоннаду. Там же множество священников — худых и толстых, высоких и низеньких, с кожей и волосами любого цвета — беседовали со столь же разнообразными мирянами. Поэтому появление Ланы в сопровождении отца Луиджи не привлекло ничьего внимания. Ещё одна паломница или прихожанка, только и всего.

— Итак, известий можно ожидать в ближайшее время? — сухо и деловито уточнил священник. Это были первые слова, произнесенные им с того момента, как оба они сошли по ступенькам беседки в парк.

— Минуту, святой отец, — отозвалась Лана, пробегая кончиками пальцев по коммуникатору. Мгновение спустя одно только слово — «да» — устремилось вверх, через систему ретрансляторов, к спутнику связи и дальше… дальше… туда, где исхода переговоров ждали люди, облечённые властью. Она не знала, кто конкретно. Её это не касалось. Главное — результат получен и доклад о нём отправлен, дальнейшее не в её руках. А вот кое-что другое…

Бросив ожидающему секретарю «Готово!», она быстро сделала несколько шагов в сторону и за шиворот выволокла из-за колонны мальчишку-оборванца. Нос разбит, как и губы, под глазом фингал, одного рукава нет вовсе, второй ещё держится, но это явно ненадолго…

— Понятно. Морду набили, деньги отобрали… эх, Пиппо, Пиппо… а здесь ты зачем?

— Жду, — пробурчал парнишка. Из-за распухших губ голос его звучал несколько невнятно. — Сутулый велел проследить за тобой. Если не сделаю…

— А если бы я вышла в другом месте?

— Тогда мне крышка.

Лана прищурилась, кивнула, не выпуская свою добычу, и повернулась к собеседнику:

— Да, так вот, отец Луиджи. Сообщение я отправила, остальное — в руках Божьих. Но у меня появилась проблема.

— Этот юноша? — приподнял брови священник.

— Именно. Местное дарование, которому я пыталась помочь, да видно, взялась за дело не с той стороны.

— И чего же вы хотите?

— Сделать пожертвование. Пусть его хотя бы недельку подержат где-нибудь, куда не доберутся его подельники и откуда не удерёт и не подаст весточку кому не надо он сам. Ну, я не знаю… монастырь? Взгляните, этого будет достаточно?

Она слегка встряхнула Пиппо, разворачивая таким образом, чтобы набранные ею на мониторе коммуникатора цифры стали видны конфиденту кардинала.

— Более чем. Поверьте, монсеньор сделал бы это для вас и даром.

— Я знаю. Но зачем же ходить в должниках?

— А через неделю? — пискнул полузадушенный мальчишка, и Лана слегка ослабила хватку.

— Да… через неделю… вот что, Пиппо. Я могу прямо сейчас попытаться пристроить тебя в одно очень интересное место. Если всё срастётся, в Риме — и вообще на Земле — ты снова окажешься нескоро. И легко тебе точно не будет. Но при этом у тебя, я думаю, начнётся жизнь, которая будет стоить того, чтобы так называться. Решай. Просить мне крёстного об услуге или не просить?

Парнишка поднял голову — на левом виске запекалась ссадина в том месте, с которого выдрали клок волос — и тихо спросил:

— И я увижу другие планеты?

— Думаю, да. Если у меня получится.

— Пусть у тебя получится, Трина! — выпалил он. Глаза, чёрные, как спелые маслины, горели смесью восторга, страха и надежды.

Лана усмехнулась:

— Ну что ж… помолись вместе со мной, — и набрала код.

Альберто Силва ответил почти сразу. Выглядел наставник и крёстный отец не вполне трезвым, но вполне довольным жизнью.

— Какие люди! — пророкотал он. — И даже с охраной?

Находящийся в обзорной зоне отец Луиджи имел вид сколь неовзмутимый, столь же и высокомерный.