Новый порядок - Артур Крижановский Страница 61

– Операции? Вы сказали «операции»? Но какое я имею отношение ко всему этому?

– Самое непосредственное, миссис Колхауэр… простите, Элизабет. И если вы наберетесь терпения, мы вам все объясним. Но я заметил по вашему лицу, что вы не очень высокого мнения о нашей организации, не так ли?

– Макс… Можно я вас буду так называть? Так вот, Макс, вы достаточно проницательны. Но я готова выслушать вас, правда, в основном из уважения к боссу, Чаку Уитмору и тому расстоянию, которое вам пришлось преодолеть.

– А вы большая язва, мэм, – вступил в разговор Сампрас. – И это делает вас еще более привлекательной в наших глазах.

Сампрас весело засмеялся и повернулся к своему коллеге:

– Можно я скажу пару слов, Макс? Кажется, мы начали разговор не с той стороны.

Элизабет отметила про себя, что улыбка сделала его лицо почти мальчишеским.

– Вы не одиноки в своем чувстве, Элизабет. Так думает добрая половина американцев, особенно после провала планов ЦРУ в России и возникновения там смуты и массовых беспорядков. Так думал и я до того момента, пока мне не дали прочесть закрытый доклад специальной комиссии Сената по расследованию деятельности Агентства. Я ведь в ЦРУ работаю меньше года. Нет, нет, Элизабет, это не тот доклад, который был обнародован в печати и привел к событиям, которые мы между собой называем «большим стриптизом». Вы, очевидно, что-то читали или слышали об этом?

– Конечно, Стив. Я считаю, что в катастрофе виноваты не только бездарные действия ЦРУ, но и те, кто неумело воспользовался этим инструментом. Я уж не говорю об этих странных русских.

– Браво, Элизабет! Наши мнения совпадают почти полностью. Если честно, то я тоже недолюбливаю ЦРУ, – он с улыбкой посмотрел на коллегу, – хотя и занимаю в Агентстве ответственный пост. Мой бизнес – системный анализ и сверхсложные компьютерные программы – в основном пользуется популярностью у военных и разведчиков, но я человек мирный по складу своего характера. И все же, когда после основательной чистки мне предложили работать в ЦРУ, я, взвесив тщательно все «за» и «против», ответил согласием. Мы вам доверяем, Лиз, и кратко введем вас в курс последних событий. Это поможет вам лучше понять, чего мы хотим от вас. Когда вы были в последний раз в России?

– Я думаю, вы это знаете не хуже меня, – Элизабет недовольно поморщилась. – Впрочем, это не секрет. Последний раз я была там полтора месяца назад, в декабре прошлого года. Моя поездка совпала с очередным всплеском «дворцовых» интриг и массовыми беспорядками на улицах. А уехала я за несколько дней до введения в Россию войск ООН.

– У вас была какая-нибудь конкретная цель? – вступил в разговор Салливан.

– Конечно. Эта цель – наркобизнес и все, что с ним связано. Россия всегда стремилась догнать и обогнать Америку. В отношении распространения наркотиков ей это удалось сполна. За последние годы там был создан мощный наркобизнес. По масштабам своей деятельности, уровню организованности и жестокости русская мафия вышла на первое место в мире.

Я не думаю, что открыла вам Америку, господа. Все это вы прекрасно знаете и без меня, вернее, обязаны знать. То, что я увидела в России, – ужасно! Мне пришлось встречаться с некоторыми ведущими специалистами в этой области, в том числе и с начальником Управления МВД России по борьбе с распространением наркотиков. Все они в один голос утверждают, что ситуация не просто вышла из-под контроля – она стала безнадежной. Я была просто в отчаянии от увиденного там. Опять же этот чудовищный ПР… Не приведи господи, если этот наркотик просочится к нам.

– Уже просочился, – мрачно заметил Салливан. – Первую партию сотрудники УБРН взяли два месяца назад, это случилось на канадской границе. Но узнали мы об этом новом наркотике еще раньше, примерно полгода назад, от наших русских коллег. Поначалу мы им не поверили, но когда наши эксперты поработали с образцами, любезно предоставленными русской стороной, мы без всякого преувеличения схватились за головы. Эти сведения немедленно засекретили и отрядили большие силы на поиск изготовителей ПР. И сразу же подключили ЦРУ и ФБР.

– А почему этим занимаетесь вы, а не УБРН?

– Проблема переросла возможности УБРН, – ответил Салливан. – Если этот наркотик появится у нас в достаточно больших количествах, он, бесспорно, будет представлять из себя одну из самых больших опасностей, с которыми только приходилось сталкиваться нашей стране за всю ее историю. За эти два месяца мы уже пресекли полтора десятка попыток контрабандного ввоза ПР в нашу страну. Кто-то настойчиво пытается нащупать брешь в нашей границе. Я повторяю, Элизабет, до недавних пор это была абсолютно секретная информация.

– Не понимаю, как мне тогда удалось опубликовать статью о ПР? – удивленно спросила Элизабет.

– О, это целая история, – скупо улыбнулся Салливан. – Решение принималось на самом верху. Слава богу, здравый смысл победил, и эта проблема стала достоянием гласности. Другое дело, что большинство обывателей пока не воспринимает ее всерьез. Кстати, Элизабет, вам можно только позавидовать: у вас хороший босс. Донован сражался за вашу статью так, как будто речь шла о его собственной жизни.

Элизабет благодарно улыбнулась и ждала продолжения.

– Да, проблема ПР существует, и мы еще к ней вернемся, но это не единственная и, пожалуй, не главная проблема, которая беспокоит нас в настоящий момент. Речь идет о России, Элизабет…

Увидев недоумение в глазах журналистки, он утвердительно кивнул и продолжил:

– Вы достаточно точно обрисовали положение в этой стране, но в вашей картине не хватает некоторых красок. Стив упоминал здесь о «большом стриптизе». Я бы назвал это по-другому – тотальной чисткой. Такого позора ЦРУ не знало за всю свою историю. Хотя поначалу, казалось бы, все складывалось как нельзя лучше. На протяжении последних десятилетий ЦРУ имело перед собой несколько целей, совпадающих с интересами Америки и свободного мира. И мы достигли этих целей. Коммунистический монстр, всегда казавшийся таким могучим и незыблемым, рухнул в считаные годы. Сначала развалился коммунистический блок, потом приказала долго жить и советская империя. Конечно, на это имелись веские внутренние причины, но и мы постарались на славу. Нам удалось выиграть психологическую войну, заполонив Советы нашими теле– и радиопередачами, видео– и печатной продукцией. Мы наводнили их ублюдочный рынок жевательной резиной, бананами, презервативами и ржавыми автомобилями. Наша массовая культура тяжелым молотом прошлась по их головам, выбивая остатки патриотической и большевистской морали и вдалбливая наш образ жизни. Нам удалось произвести тотальное сокращение их вооружений. Молодежь в России готова спрятаться хоть в преисподнюю, лишь бы не служить в армии. Мы переманили к себе лучших ученых и заставили их работать на нас.

Но уже в начале девяностых появились первые тревожные симптомы. Постепенно на это стали обращать внимание некоторые эксперты, а затем и трезвомыслящие люди. Они пытались поднять тревогу, но их голос оставался гласом вопиющего в пустыне. Многочисленные локальные конфликты и межэтнические войны, дикий рост преступности и насилия, невиданная доселе коррупция среди государственных чиновников, поразительные бесчестность и скудоумие политиков – все это считалось просто невинными болезнями роста. Вместо реальной помощи в Россию со всего мира ринулись дельцы с сомнительной репутацией, в стране началась эпидемия воровства, коррупции и темных афер. Западные банки с распростертыми объятиями встретили новую буржуазию и любовно хранят в своих сейфах ее грязные ворованные деньги.