Тени - Елена Колесник Страница 62

Весь день я занимался текущими делами, давал указания, вникал, бегал, требовал, звонил и вызванивал, даже ругался, но это внешняя сторона, оболочка. Внутренне я молчал и набирал силу для борьбы.

Вечером, уже дома, закрыл окна, чтобы звуки ночной улицы не проникали в комнату, постелил чистое белье и лег в постель.

В черной бесконечности висела – ставшая уже привычной – белая масляная звезда. Я бы удивился и даже растерялся бы, наверное, если бы ее там не было. Тусклым серым пятнышком, немного сместившись еще дальше от нас, едва заметно проглядывал учитель, и совсем близко от меня качался на невидимых волнах саркофаг Киры, в котором крутился цветок, как будто бы переворачиваясь с боку на бок, не в состоянии найти удобное положение и угомониться – ему явно было не по себе. Какое-то время я просто наблюдал, потом немного сместил восприятие и увидел цветок состоящим из множества маленьких вихрей. Я открыл бесконечность пространства внутри себя и начал засасывать маленькие вихри один за другим. Цветок сопротивлялся, но я был сильнее, и мне его сопротивление не мешало. Беспокойство вызывало другое: хотя цветок свободно двигался внутри саркофага, при поглощении вихрей я постепенно разрушал и сам саркофаг. Я действовал, как мне казалось с ювелирной точностью, но все равно повредил саркофаг. Когда я поглотил около трети цветка, он перестал двигаться и сопротивляться, а на саркофаге образовалась трещина.

Когда я открыл глаза, светящиеся часы показывали четыре ночи.

Меня уже привычно затошнило, что, тем не менее, не помешало мне заснуть.

Утром я первым делом посмотрел, как дела в бесконечности. Треснувший розовый саркофаг немного приблизился ко мне и потерял часть своего цвета. То, что раньше было цветком, грудой лежало на дне и не двигалось.

Меня охватило такое волнение, которого я не испытывал даже в финале Олимпийских игр. Я набрал номер Киры.

– Ты как, милая?

– Сплю я. А что? Ты чего в такую рань? Случилось чего или приступ любви? – она зевнула. – Хорошо бы приступ.

– Да, я звоню сказать, что очень тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Кирюша… Можно я буду дальше спать?

– Спи, конечно…

Это хорошо, что все живы. Скорее всего, правда, не все, но уж как получилось. Главное, что Кира в порядке… И по темному морозному декабрьскому утру я поехал в офис, по дороге обдумывая письмо Муслиму.

«Доброго дня, Муслим.

Решился все-таки убрать розовый цветок.

Вчера немного (примерно 1/3) цветка втянул в пустоту, но то ли он как-то сросся с Кириной Силой, или я был неловок, или что-то там произошло еще. Но теперь на саркофаге видна трещина. Хотя Киа чувствует себя сейчас хорошо, но стоит ли продолжать без перерыва убирать эту сущность до конца? Или немного подождать? Я очень беспокоюсь о здоровье Киры в связи со своими действиями.

У меня билет в Лос-Анджелес на следующую неделю. Мне необходим один день для решения рабочих дел. И потом три дня свободных, я намереваюсь провести их с вами.

Из новых Кириных друзей выделяются двое: тренер по фитнесу Артем, сам предложивший Кире свои услуги, и человек, который с Кирой часто пересекается в спортклубе – Максим. Для спортклуба личность уникальная – без одной руки по локоть и без одной ноги по колено… Но Кира говорит, если абстрагироваться, он вполне импозантен и интересен. Регулярно качается и ходит в бассейн. Правда я слабо представляю себе это зрелище. Оба появились сравнительно недавно, сначала тренер, спустя месяц – Максим. Ничего особо подозрительного не заметил. Каждого, кто делает движение в сторону Киы, воспринимаю с недоверием.

Выздоравливайте, Кирилл».

«Но– но, полегче, мой милый мальчик. Все, к сожалению, не так просто. Помнишь, я тебе писал, что если мы говорим, что в Кие живет сущность, то это вовсе не означает, что она там находится. Она через нее проявляется и ищет выхода. И энергетически практически бесконечна. То есть ты ее извлекаешь, а она потом восстанавливается за счет энергии своего мира, если ты действуешь напрямую. Ты говорил, что видишь ее в виде цветка, а я советовал отделять по лепестку. Видеть ее можно как угодно, но обязательно видеть, и не просто видеть, а быть при этом уверенным, что это именно оболочка сущности, а не ее энергия, которую она будет черпать до бесконечности, а ты просто перекачивать. Именно поэтому я в последнем письме сказал, что Киа должна открыться и слить ее в тебя. Чтобы избавиться от самой оболочки (ядра), нужно открыть дверь и выпустить эту сущность. Только не в наш мир, а в твою воронку, сдерживая при этом Силу. Это самое сложное. С Силой в данном случае нельзя договориться. У нее установка делать все, чтобы не выпустить эту сущность. Киа должна научиться контролировать Силу, так чтобы хоть на несколько мгновений обезоружить ее. Возможно, ты и сам сможешь это сделать, уцепившись за оболочку и победив ее силу. Если ты это сделаешь, я у твоих ног. Убирать можно частями, но это должны быть части оболочки, а не энергетическое наполнение. И спешить в таком деле не стоит. Следи за состоянием Киы. Только оно – критерий.

Максим – это он. Я еще долго не мог понять, почему у него такое странное плотное тело. Так и не понял. Старый дурак. А все оказывается так просто. Инвалид. А я стал уже думать, что он перекачен стимуляторами, и поэтому плотное тело так странно выглядит. Даже если Кира не будет излучать, он просто так не уйдет. Он человек опытный и чувствует, что в Кире есть то, что ему надо, но не видит, поскольку она скрыта. Скорее всего, он придумает что-то, чтобы узнать точно. Возможно, у него уже есть план, и он по нему работает. Все это очень плачевно. Будьте очень осторожны. Я подумаю, что можно сделать. В любом случае, он не должен знать, что рядом с ней госэ.

Мой телефон 001 256 16 13 02; звони мне, как только прилетишь. Если я не отвечаю, звони по телефону 001 256 34 98 77 – это моя подружка Джоа. Она подскажет, как доехать до клиники. Но учти, она не говорит по-русски. Муслим.

Привет Кирочке.

Если я долго не отвечаю, то это вовсе не значит, что я уже умер…

А если пишу, то это не значит, что я вполне жив…»

После писем Муслима мне иногда казалось, что я готов поменять все магические способности на умение так писать. Ну да ладно, мечты все это. Вот буду вести дневник всю жизнь, авось лет через тридцать смогу писать намного яснее и при этом витиеватей.

Похоже, Муслим не полностью поверил в то, что я ему написал. Поэтому и не ответил ничего о треснувшем саркофаге и розовом цветке. При мысли о том, что инвалид появился рядом с Кирой не просто так и, если верить старику, представляет опасность, меня начинало мутить. Единственно приемлемым шагом в этой ситуации было эту мысль отогнать. На время. Две задачи, которые требовали решения одновременно, выводили мой компьютер, т. е. голову из строя. Сначала надо закончить с цветком.

В бесконечности все было по-прежнему. И я без особых усилий за полчаса вобрал все, что осталось в саркофаге. Саркофаг при этом стал почти полностью прозрачным и понемногу приближался ко мне.