Одаренные. Книга 2. Лучший мир - Маркус Сэйки Страница 62

– Верно. И в качестве переговорщика он отправил к Эпштейну Ника Купера – агента ДАР, который убил Дрю Питерса и опубликовал видео, обличающее президента Уокера. Это видео могло вывести и на нас как на соучастников. – Митчам помолчал. – Так чтó, Оуэн, ситуация под контролем?

Лиги с трудом сдержал гримасу.

«Ты знал, что он заставит тебя проглотить это».

– Клэй оказался слабее, чем я думал.

– Опасный просчет. Теперь мы имеем переговоры с Эриком Эпштейном, и ведет их анормальный, в чьей лояльности мы не можем быть уверены.

– Да, сэр, – проскрежетав зубами, сказал Лиги. – Признаю, ситуация вышла из-под моего контроля.

– Так ли уж плохо, что Клэй ведет переговоры с Эпштейном? – спросил сенатор. – Кливленд, Талса и Фресно в блокаде. Может быть, Эпштейн сумеет положить этому конец.

«Господи, парень, ты хоть понимаешь, что мы здесь пытаемся сделать?»

Сенатор был полезным союзником, в этом сомнений не возникало. Если законодательная инициатива по надзору за перемещением анормальных была идеей Лиги, то ее публичным лицом выступил Ричард Латруб, который и представил инициативу в сенате. Но в конечном счете он был политиком, а не агентом разведки.

– Меня беспокоит, насколько далеко может зайти Клэй в своей попытке снискать популярность.

– Для такого беспокойства есть все основания, – сказал Митчам. – Вчера наш президент дал полномочия Нику Куперу предложить Новой Земле Обетованной независимость от Соединенных Штатов.

– Выход из состава государства? – изумился Лиги.

– Именно так.

– Боже мой! Откуда вы знаете?

Митчам не ответил, и Лиги молча выругал себя. Идиотский вопрос, выдающий его собственную неосведомленность. Кто владеет тайнами, тому и принадлежит власть.

«Но власть эта ничего не стоит, если сам президент не может хранить свои тайны от Митчама».

– Клэй теряет связь с реальностью, – произнес Митчам. – Ничего из этого не получится.

– Меня заботит, что случится, если это все же произойдет, – сказал Лиги.

– Почему? – недоуменно посмотрел на него Латруб. – Пресечение терроризма – я уж не говорю о блокаде трех американских городов – стоит какого-то жалкого клочка земли в Вайоминге.

Лиги хотел было ответить, но, к его удивлению, Митчам напустился на сенатора так, что вся его знаменитая размеренность исчезла из голоса:

– Жалкий клочок земли в Вайоминге? Сенатор, мы говорим о суверенной территории Соединенных Штатов. Наша работа заключается в том, чтобы защищать страну, а не разбазаривать ее.

– Да, но…

– Мечты о лучшем мире – это удел поэтов. Люди в нашем положении не могут себе позволить мыслить таким образом. Вы наверняка не хотели бы, чтобы ваши избиратели – я уж не говорю об участниках партийных предвыборных совещаний – узнали, что вы готовы продавать Америку по частям в качестве сувениров.

Сенатор побледнел:

– Нет, сэр. Конечно нет.

Лиги чуть ли не улыбнулся.

«Это мило со стороны Ричарда – занял место мальчика для битья, тебе меньше достанется. Только не расслабляйся».

– Я думаю, – сказал он, – мы должны признать, что инициатива по надзору за перемещением анормальных мертва. События зашли слишком далеко.

– Дальше, без звука, – скомандовал Митчам.

Две женщины-террористки снова пришли в движение. Шеннон Аззи вытащила рулон клейкой ленты и начала связывать охранника. Лиги уже не раз видел эту запись, а потому теперь разглядывал Митчама. Вот уже двадцать пять лет он в том или ином качестве работал на Митчама, иногда подчиняясь ему непосредственно, иногда просто потому, что своим новым постом был обязан этому человеку. Он знал, как мыслит Митчам, и восхищался его мозгами.

Работа в разведке подразумевала сбор огромных массивов информации. К успеху вели три фактора. Во-первых, нужно было понять, какая с виду незначительная деталь является важной. Во-вторых, решить, что с ней делать. В-третьих, обладать силой характера, необходимой, чтобы безжалостно провести эти решения в жизнь.

Митчам был воистину очень успешным.

Шеннон Аззи на записи похлопала охранника по щеке, пододвинула его стул к ряду мониторов и вышла. Картинка сменилась: теперь к будке охраны подкатывали тяжелые машины.

– Люди, которые нарушают статус-кво, никогда не оказывались в положении ущемленных, – сказал Митчам. – Поддержание порядка, обеспечение функционирования системы, какой бы несовершенной она ни была, – это наш священный долг. Речь идет не о словах на клочке бумаги. Речь идет о детях. Америка, возможно, несовершенна, но она ближе к совершенству, чем какая-либо другая страна, и моя главная обязанность – сохранить ее для моих детей.

Лиги никогда не слышал от Митчама таких поэтических речей. Сенатор с глубокомысленным выражением подхалимски кивал, но Лиги знал Теренса Митчама лучше – тот не нуждался ни в чьей любви и не рационализировал свои действия.

«Эта речь была посланием».

Он мысленно вернулся к тем минутам – более двух десятилетий назад, – когда сидел перед кабинетом Митчама с исследованием, сообщавшим о появлении сверходаренных. Его руки вспотели, мысли метались. Он предпринял смелый, даже безрассудный шаг. И не ошибся. Если бы он тогда не пришел к Митчаму, то сегодня был бы, вероятно, не министром обороны, а менеджером среднего звена у какого-нибудь частного военного подрядчика.

Может быть, настало время еще для одного смелого шага.

– У меня вот что всегда вызывало озабоченность, – задумчиво сказал Лиги. – Эта Обетованная – довольно спокойное место. Этот маленький счастливый анклав – самое сильное опровержение того, что анормальные являют собой угрозу. Там мирно сосуществуют нормальные и сверходаренные. Вот в чем проблема.

– Сынок, – снисходительно обратился к нему Ричард Латруб, – у вас странный взгляд на мир.

– Я вам не сынок, сенатор. Я министр обороны Соединенных Штатов Америки.

– Я не хотел…

– Это проблема, потому что это ложь. Обетованная в той же мере самодостаточна, что и двухнедельный щенок. Анормальные функционируют как город в пустыне только благодаря нам. Мы защищаем и поддерживаем их. Тем временем они работают там, имея неограниченное финансирование и почти не подчиняясь никаким правилам. Они получают одну привилегию за другой, громадными скачками продвигают науку и технологию, а потом скупо делятся с нами, как им заблагорассудится.

На экране Шеннон Аззи подняла автомат над головой.

– Пауза, – сказал Лиги.

Он точно выбрал мгновение, поймал ее в тот момент, когда она воодушевляла боевиков: оружие поднято, лицо искажено. Фирменная поза полевого командира из страны третьего мира.

– Вот что такое анормальные, сенатор, – указал на нее Лиги. – Мы защищаем среду, где обитают террористы, среду, которая истощает наши ресурсы и в то же время способствует такому прогрессу, какого мы не в состоянии добиться ни при каких обстоятельствах. – Он посмотрел на Митчама. – Сэр, если мы не начнем действовать, то тем самым будем пестовать будущих господ наших детей.