Звездный Гольфстрим - Михаил Шуваев Страница 64

— И что ты хочешь этим сказать, Ральф? — поднял брови Парсонс.

Стоммелен непроизвольно бросил взгляд на монитор с руководством КОНОКОМа и с трудом произнес:

— Самый оптимистичный прогноз, подразумевающий прекращение ускоренного раздувания аттрактора, возрастания скорости космического Гольфстрима и остановку темпоральных сбоев — несколько сотен миллионов лет, самый пессимистичный (в том случае, если все пойдет по наихудшему сценарию) — несколько месяцев.

Астрофизик, будто извиняясь за сообщение, развел руками и сел.

Повисла такая тишина, что казалось, будто всем уши заткнули плотными кусками ваты. Со своего места поднялся Вовка. Освободившись от веса, сиденье приняло вертикальное положение и утопло в стенном пазу. Легкий щелчок магнитного зажима прогремел, как выстрел. Хлоэ и Дешан заметно вздрогнули.

— Палеокосмонавт, или Лэнголан Торренс, крупнейший ученый цивилизации Торонт, вел исследования в тех областях физики, которые вплотную соприкасаются с тайнами возникновения материи, пространства и времени. Он и ученые его космической лаборатории получили поразительные результаты: они научились генерировать пространство, меняя его метрику. Было проведено несколько успешных опытов. Затем появились обнадеживающие результаты и в опытах с материей. Стали выявляться фантастические параллели трехмерного взаимосвязанного мира. Цивилизация Торонт стояла на пороге самого фундаментального научного открытия, какое только можно было себе представить: уже научившись генерировать пространство, она готовилась создавать материю из ничего… До этого только богам было позволено подобное. Однако как только эксперименты приблизились к этой черте, стало очевидно, что дальнейшее продвижение исследований наталкивается на преграду: персонал и дроиды стали допускать несвойственные им «детские» ошибки, из-за чего многие опыты просто-напросто проваливались, пропадали приборы, материалы, химикаты. Приходилось все проверять по двадцать раз, что отнимало много времени и нервов. Наконец удалось наладить сверхконтроль за проведением всех опытов и исследований. Но вскоре проявилась другая беда: многие опыты не давали полученных ранее результатов, хотя делалось все до йоты точно так же, как и раньше. Что-то происходило с пространством, материей и физическими законами. Но Лэнголану и его команде удалось преодолеть и этот барьер. Становилось ясно, что эта фантастическая бригада ученых способна с блеском решить любые поставленные перед ней задачи и приоткрыть дверь в святая святых возникновения мироздания. Работа закипела с новой энергией. Ученые и персонал гигантской космической лаборатории уже видели перед собой победный финиш, и это придавало им дополнительных сил.

И вот, когда все было готово к решающему эксперименту, летающая лаборатория была атакована неизвестными силами. В течение скоротечного смертельного боя лаборатория и весь персонал были уничтожены. Командор станции, в состав которой входила и лаборатория, успел передать Лэнголану, что получил информацию о том, что атаке подверглись все, абсолютно все объекты цивилизации Торонт, включая и их планету-колыбель Тор. При помощи командора, приказавшего уходить, и мехатрона Лэн смог расстыковаться со станцией, и применив, если я правильно его называю, «пробойный модуль», ускользнул, нырнув в глубинные уровни подпространства.

Невозможно теперь уже точно определить, откуда он прилетел и особенно, сколько времени провел во вневременье подпространства. Но вынырнул он, как вы уже знаете, на Европе. Прямо рядом с научно-исследовательской станцией фантомных землян. Он вступил в контакт с двумя людьми и одним андроидом. Но вскоре, насколько я понял, буквально через несколько часов, станция на Европе подверглась нападению со стороны неизвестных энергетических существ. Лэн и трое землян вступили в бой, в котором все они и погибли. В последние секунды андроид пытался спасти Лэнголана, но тоже погиб. Честно говоря, последние мгновения этого неравного сражения у меня у самого стоят перед глазами. Страшное зрелище… — Вовка замолчал, потому что вдруг осознал, что все присутствующие смотрят не на него, а куда-то в сторону.

Он обернулся и обомлел: на большом дополнительном трехмерном экране гологравизора разворачивалась апокалипсическая сцена боя на льду Европы.

Было видно, как на поверхность мгновенно застывающей воды дождем упали расплавленные капли останков летательного аппарата и андроида. В невообразимом кипяще-застывающем водовороте вместе с Лэнголаном тонула оторванная кисть робота с торчащими сервоприводами и болтающимися оборванными искрящими проводами. Импульсивно Лэн попытался дотянуться до нее, но пальцы в перчатках завязли в застывающей шуге, и он не достал…

Все погрузилось в ледяную бездонную синеву.

Вовка тряхнул головой, и экран погас.

Минуты полторы все молчали, было слышно только, как Хлоэ и Дешан шмыгают носами, вытирая красные глаза. Потом, прокашлявшись, заговорил Дон Кимура:

— Бортинженер, все, что вы нам здесь рассказали и продемонстрировали, очень интересно и познавательно. Конечно, это будет изучено самым тщательным образом, не беспокойтесь. Но, думаю, вы преследовали другую цель. Давайте выкладывайте, Прыгунов, самое время.

— Хорошо, господин директор.

Трехмерное изображение над видеоконсолью на столе Дон Кимуры свернулось в мерцающую вертикальную нить и погасло. Дон Кимура и Дуглас Пирс переглянулись.

— И что, директор, вы намерены докладывать?

— Дуг, дружище, а нужно ли вообще докладывать, а? — прищурил и без того узкие глаза японец. — И я и ты, мы оба с тобой прекрасно знаем, что нам ответит Флетчер или кто-нибудь из его сподвижников в Совете.

— Ну и что, Дон, чего ты этим добьешься? Скандала? В лучшем случае нас просто вышвырнут из КОНОКОМа, как нашкодивших школяров из класса! И вот уж тогда мы с тобой вообще потеряем все нити, которые пока еще держим в руках и способны дергать. Мы не сможем больше ни на что и ни на кого влиять. Ты это осознаешь, директор? — Дуг в сердцах отодвинул в сторону свою толстую папку и потянулся за стопкой ручек, торчащих из клапана пиджака.

Дон Кимура внимательно понаблюдал за тем, как Пирс достал ручки и высыпал их на стол. Его не удивило и не покоробило, что Дуглас Пирс неожиданно перешел на «ты» — скорее, было странно, что проработав столько лет бок о бок с ним в закрытой и частично секретной организации, он не сделал этого раньше. Поэтому он усмехнулся, взглянул на нахохлившегося начальника отдела оперативной информации и ответил:

— Всё это я понимаю, дружище. Теперь выслушай меня, но сначала вопрос: что известно Высшему Совету Земли о проекте «Аттракцион» и результатах работы секретной группы?

— А, это! Совсем другое дело!.. Мы до сих пор не уверены в полученных результатах… — вскинулся Дуг.

— Стоп! Отвечай по существу!

— Ну, ничего не известно. Но это не значит, что мы должны…

— Стоп! Ты ответил, спасибо. Помнишь, когда мы только создали проект, случайно обратив внимание на небольшую научную публикацию Стоммелена в приложении к альманаху астрофизики «Апокрифы», мы и не подумали о том, что должны об этом кого-то информировать. И правильно, а вдруг все, о чем пишет астроном, пшик, туфта, мыльный пузырь, как мы тогда будем выглядеть, как будем объясняться? Ты не отворачивайся, Дуг, нос не вороти, ведь это твои мысли я сейчас озвучиваю. И мы тогда решили, и правильно решили, что пока работаем без привлечения внимания, так? Так! Потом, когда стали появляться все более пугающие результаты работы группы, мы были шокированы ими и сразу даже не подумали ни о каком докладе «наверх», мы старались проверить и перепроверить выводы, которые нам подкидывал Стоммелен и его команда. А когда группа выдала окончательный доклад, ты же сам выступил и предложил до поры до времени положить всё это под сукно! И правильно предложил. Теперь и проект «Аттракцион» и операция… э-э-э… по разработке Объекта Н-1 сошлись в одной точке. Это первое. Второе: у нас с тобой, Дуг, есть свои связи и с командованием Космофлота и с другими, не менее серьезными, структурами. Мы сами можем определиться с тем, что нам надо делать. Сами! Причем, мы это сделаем профессионально, не в пример этим самовлюбленным эстетам из Совета.