Вне корпорации - Эйтан Коллин Страница 64

Голос подал еще один репортер:

— Дело касается капсулы мистера Корда?

— Нет, мистер Хаддад. Тот иск мы временно отозвали.

Репортер зарделся, приятно удивленный тем, что Гектор знает его имя.

— Тогда в чем же дело? — спросил он.

— Джастин, нам надо идти, — умоляла Нила, хватая его за руку и безуспешно пытаясь увести. Она чувствовала волнение Корда и понимала, что именно этого добивался Гектор и теперь постарается закрепить свой успех. Кроме того, она видела, что Джастин отчаянно пытается сохранить внешнюю невозмутимость. Сегодня его первый выход в свет, Гектору удалось все испортить.

— Хороший вопрос, мистер Хаддад! — сказал Гектор. — Как я уже говорил, капсула мистера Корда нас не интересует, хотя не сомневаюсь, она стоит пару-тройку кредитов. Нет, GCI интересует нечто гораздо более ценное — пай самого мистера Корда. Пай, который навсегда останется у нас.

Гектор дождался, пока все поймут, что он сказал, и наблюдал, как, почти в замедленной съемке, все разворачиваются к Джастину, желая увидеть его реакцию.

Потом словно все черти из ада вырвались на волю.

Омад, ворча, протащил через порог последний ящик и вытер пот со лба. Теперь, после того, как он стал гордым обладателем своего контрольного пакета, потеть ему почти не приходилось.

— Признайся, Джастин, — прохрипел Омад, — почему ты его не прикончил?

— Кого, Самбьянко? — Джастин подтолкнул груду ящиков в угол. — Я не хотел его прикончить, только… вырубить.

— Не пудри мне мозги!

— Послушай, — сказал Джастин, — нас разняли охранники, а остальным пусть займутся адвокаты. Драка случилась больше недели назад. Сейчас я пытаюсь начать новую жизнь в Городе Большого Яблока и наслаждаться будущим!

Омад поставил ящик к своим ногам и крякнул:

— Наслаждаться будущим? Так я тебе и поверил! К твоему сведению, у нас в будущем есть такие штуки, как дроны. Они могли бы и без нас все перетащить. Если уж так необходимо было использовать челтруд… прости, — добавил он, видя, что Джастин не понимает аббревиатуру, — человеческий труд, почему не нанять кого-нибудь? Ты богаче Бога. Может, у вас был такой обычай — если куда-то переезжаешь, друзья должны страдать?

Джастин, смеясь, обернулся к нему:

— Кстати, раз уж ты об этом заговорил… да. Но не только. Мне всегда казалось, что новый дом не станет твоим по-настоящему, если ты лично не внесешь туда вещи и не распакуешь пары коробок.

Омад явно не верил ему. Объяснение Джастина показалось ему совершенно абсурдным, как если бы ему предложили вернуться в шахту.

— И вот еще что, — пропыхтел он, — из чего сделаны все эти коробки — из печенья, что ли?

— Омад, эта штука называется «картон», — ответил Джастин, постучав по коробке носком туфли. — Раньше коробки делали только из него.

— Да ладно, мне все равно. — Омад пожал плечами.

— Ты, наверное, удивишься, — продолжал Джастин, — но мне стоило немалых денег воссоздать настоящие картонные коробки. Может, они даже дороже того, что находится внутри…

Омад широко улыбнулся:

— А что? Может, у тебя там найдутся еще одни часики «Таймекс» для твоего приятеля… который помогал тебе переезжать?

Джастин покачал головой и развел руками:

— Извини…

— Тогда в чем дело? — спросил Омад. — Зачем было трудиться? Ведь у тебя изменяемая квартира, разве ты не рад? Я думал, тебе понравится.

Джастин сел на удобно расположенную груду коробок.

— Нила считает, что физический труд при переезде поможет мне лучше адаптироваться к новой жизни. Возможно, это странно, но мне кажется, она права. Я начинаю жизнь с чистого листа, но такой переезд делает будущее не таким страшным.

— Она умница, твой доктор, — заметил Омад, пожалуй, слишком многозначительно. — Только не верится, что она посоветовала тебе мучить друзей при переезде!

Джастин не ответил.

— Вряд ли, — продолжал Омад. — Что ж, ты вполне можешь возместить мне усилия. Сейчас ты, можно сказать, находишься в центре Вселенной, поэтому я считаю, что у нас немало козырей. А я — так уж вышло — знаю несколько заведений, где можно неплохо расслабиться.

— Может быть, попозже, друг, — сказал Джастин, роясь в карманах и извлекая оттуда клочок бумаги. — Сейчас я думаю кое о чем другом. — Он протянул клочок Омаду.

Омад прочел, что там написано, и недоверчиво посмотрел на Джастина:

— Ты в самом деле предпочитаешь Эмпайр-Стейт-Билдинг ночным клубам и казино?

— Не всегда, Омад, а только сегодня. Мне в самом деле хочется посмотреть Эмпайр-Стейт-Билдинг. Это все равно что навестить старого друга.

Омад смягчился:

— Сейчас угадаю… Это тоже своего рода упражнение?

— Не совсем, но вроде, — искренне ответил Джастин.

Омад поставил ногу на коробку, стоящую рядом, и недоверчиво покачал головой.

— Да, с твоей точки зрения такая экскурсия, наверное, имеет смысл. В конце концов, его строили при тебе.

— Ты что! — Джастин в шутку обиделся. — Я не настолько старый!

— В самом деле? И все-таки достаточно близко, приятель. Достаточно близко. Ты берешь с собой охрану?

— Зачем мне здесь охрана? Омад, я много успел прочесть. Хотя сейчас в Нью-Йорке свыше семидесяти миллионов жителей, преступность сейчас ниже, чем во времена Руди Джулиани.

— А, знаю, — заметил Омад, желая щегольнуть своими познаниями, — Джулиани был мэром перед Ла Гардиа!

Джастин смерил его суровым взглядом, словно школьный учитель:

— Джулиани избрали мэром через шестьдесят лет после смерти Ла Гардиа!

— Да один хрен, старичок. Желаю приятно провести время. В следующий раз, как будешь переезжать, готовь побольше денег, девок и наркотиков!

Джастин вспомнил, как огорчился, когда узнал, что Эмпайр-Стейт-Билдинг больше не служит узнаваемой городской вехой. И все же его тянуло взглянуть на старого знакомого. Кроме того, интересно посмотреть, как одно гигантское сооружение полностью накрыли другим… Получив от Омада несколько сомнительных советов, Джастин вышел на улицу.

Он и раньше считал Нью-Йорк лучшим городом Земли. В его второй жизни ничего не изменилось. Хотя небоскребы стали существенно выше, а транспортные потоки не ограничивались одними улицами, город сохранил свой прежний характер — стремительный, неистовый, бурный. Он прогулялся по Парк-авеню до Тридцать четвертой улицы, повернул налево и направился в сторону Пятой авеню. Еще раз повернул налево — и вот он на месте. На месте ли? За много лет он так привык после поворота видеть знакомый силуэт, что теперь, не видя его, пришел в замешательство.