Техно-Корп. Свободный Токио - Виталий Вавикин Страница 64

– Чертова лесбиянка! – злится Бентли.

Алана раздевается. Бентли пьян. Он может принять наностимуляторы и вывести практически мгновенно из организма алкоголь, но сейчас ему нужен этот хтонический катализатор гнева. Сейчас он хочет быть пьяным и злым. Он ненавидит Клодин и ненавидит ее любовницу, от тела которой стал зависеть в последнее время.

– Не упрямься, – говорит Алана и тянет его в спальню.

У нее крепкая хватка. В глазах нет страха. Точно такой же взгляд у Клодин.

– Убирайся! – орет на любовницу Бентли.

Алана пытается обнять его, и он отталкивает ее слишком сильно, чтобы она смогла удержаться на ногах. Звенят разбившиеся стекла. Алана падает на журнальный столик. Бентли уже и не помнит, кто подарил ему эту старую фарфоровую вазу династии Мин, которая сейчас стоит на журнальном столике. Алана падает на нее, уничтожая произведение искусства. Бентли плевать на вазу, но он вздрагивает, переживая за девушку, когда острые осколки вспарывают ей грудь.

– Эй, с тобой все в порядке? – спрашивает Бентли, чувствуя, как трезвеет без всяких наностимуляторов.

Алана поднимается с пола. Темная, густая кровь хлещет из груди. Открытая рана обнажает скелет синергика.

– Какого черта? – бормочет Бентли.

Алана запрокидывает голову и громко смеется. Вернее, не Алана, нет – синергик, который похож, как две капли воды, с Аланой.

– Господи! – шепчет Бентли.

Его не пугает вид синергика. Его пугает понимание того, что он чуть не занялся с синергиком сексом – здесь, на этой кровати. Таковы его первые мысли. Клодин посмеялась над ним. Подослала одно из своих творений, подменив Алану машиной. Но потом… Потом Бентли думает, а была ли вообще Алана Гутье. Реальна ли она? Или же все это часть фарса, розыгрыша? Что если настоящая Алана Гутье никогда не существовала? Или же существовала, но никогда не приезжала на острова? Бентли всегда говорил, что не падет так низко, чтобы спать с синергиками. Всегда говорил, что сможет отличить их от человека. Но что если все эти ночи с Аланой… Что если все это время с ним был синергик? А как же Клодин? Была ли она сама в действительности влюблена в Алану? Жила ли она с ней? Или же все это было сделано ради розыгрыша?

Синергик с лицом Аланы Гутье смеется, словно у него произошел сбой алгоритмов в биоэлектронном мозгу. Этот смех сводит Бентли с ума.

– Заткнись! – орет на синергика Бентли. – Заткнись! Заткнись!

Он срывается с места и бежит проч. Его глаза застилает гнев. Он собирается встретиться с Клодин и свернуть ей шею, сжать ее в своих руках и давить, давить, давить… Бентли ударяется в закрытые двери. Идеальная охрана, которую он набрал из усовершенствованных боевых синергиков, не слышит его. Никто не слышит. Бентли колотит кулаками в закрытые стеклянные двери, оставляя кровавые разводы разбитых костяшек, затем бежит на балкон. Далеко внизу охрана. Но они тоже не слышат его криков. Он сам разработал программу, согласно которой боевые синергики имеют коллективный разум. Это повышает их эффективность во время боя, превращает их в единую систему.

– Клодин! – орет Бентли в бесконечность ночи, считая это восстанием, бунтом, предательством.

Он не знает, но сейчас на фабрике Клодин Райслер находится штатский синергик, как две капли воды похожий с ним, со Скипом Бентли. И это не восстание, не бунт. Это повиновение, субординация. Корпократы приняли решение, изучив отчеты Клодин. Скип Бентли был гением, но гений истощил свой потенциал. Теперь остался только Скип Бентли – голем, слепленный из черни гуманитарной и инфраструктурной системами. Но голем без цели может оказаться опасным.

Последний проект Бентли – нейронная сеть двухуровневого языка восприятия – рассмотрен и принят, но возглавлять и продолжать его будут другие люди. Сам Скип Бентли будет вознесен в зал славы. Его заслуги перед обществом признают неоценимыми. Его именем назовут школы и высшие учебные заведения. Он станет героем, образцом для подражания. Его лицо будет появляться в нейронных новостных выпусках. Его двойник-синергик будет открывать научные конференции и закладывать первые камни при строительстве исследовательских центров. Но синергик-Бентли будет беспрекословно подчинен корпократии и целям их мира. Что касается человека-Бентли, настоящего Скипа Бентли, то его поведение расценено как ненадежное и бесперспективное. Голема слепили из глины, он помог создателям победить врагов, достигнуть поставленных целей, но теперь голем вышел из-под контроля и начал служить своим собственным целям, строить свой собственный мир. А мир голема никогда не будет таким, как мир людей.

– Выпустите меня отсюда! – орет Бентли с балкона своего райского замка.

Но это теперь его тюрьма. Это последний дар корпократии за его заслуги. Они сохранили его имя, дали ему новую личность. Они сохранили ему жизнь. Он будет получать все, что захочет. Но он больше не будет принимать важных решений. Не будет принимать участие в планировании и создании. Может быть, когда-нибудь его услуги еще понадобятся, и тогда все изменится, но до того дня он будет пленником. И никто, кроме узкого круга людей, не узнает об этом.

– Ну пожалуйста! – начинает хныкать Бентли, возвращаясь к закрытым прозрачным дверям, заляпанным его собственной кровью из разбитых кулаков. – Ну пожалуйста…

Но никто не отвечает ему. Лишь синергик-Алана с уродливой раной на груди продолжает смеяться…

Юмико была первой из людей, чье сознание перенесли в донорское тело… Первой, кто смог прогнозировать будущее, сводя его бесконечные вариации к рациональному минимуму. Это был сложный процесс, малоизученный, но тек-инженер, обнаруживший эту способность Юмико, предполагал, что другие подобные Юмико люди тоже способны на предсказания. Нужно лишь немного усовершенствовать их тела, интегрировать пару жидких чипов нейронных модулей и…

На этом этапе размышлений тек-инженер по имени Ючи всегда делал паузу и размышлял о том, что чувствуют бывшие хозяева донорских тел. Нет, с незаконными донорскими телами было все ясно. Нищие, отчаявшиеся люди продавали себя ради своих детей или проигравшись ростовщикам… У каждого была своя история, но суть у всех была одна – деньги. Они становились донорами. Их сознание извлекалось и помещалось в прозрачную капсулу, искрящуюся изнутри ярким светом. Их тела становились пустыми сосудами, а сознания…

С сознанием было чуть сложнее, потому что его приходилось уничтожать, а это значило, что ты должен убить то, что осталось от человека. Можно было, конечно, помещать их в тела синергиков – биоэлектронных машин, похожих не столько на людей, сколько на бездушных накрашенных манекенов, но процедура была недешевой, да и что потом было делать с этими людьми? Отпускать?

Бесхозный синергик на вечерних улицах всегда привлекает внимание. Повсюду рыщут группы силовиков, прозванные в народе технологическими инквизиторами. Они конфискуют синергиков, у которых произошел сбой, и отправляют на фабрику по переработке. Так что шанса уцелеть нет, если, конечно, никто не возьмет синергика с человеческим сознанием к себе, но это предполагает жизнь в страхе и бегстве. Можно, конечно, откупиться или вступить в сговор с друзьями, но те, кто может себе это позволить, не станут продавать свое тело. В общем, стать донором означало смерть, а сознание в капсуле… Последние годы тек-инженер Ючи работал над тем, чтобы построить экспериментальную нейронную сеть и населить ее этими извлеченными сознаниями отчаявшихся бедняков. Но проект требовал колоссальных вложений, а клан Тэкия, на который работал Ючи, не видел перспектив проекта.