Инверсии - Иэн Бэнкс Страница 65

Обычно Берриджа в таких случаях выкидывали из суда на улицу, и судья тут же забывал о нем. Однако на сей раз ввиду тяжести преступления и того факта, что герцог Кветтил только этим утром высказывал судье свое крайнее неудовольствие в связи со вторым убийством, случившимся без одобрения герцога в зоне его судебной юрисдикции вскоре после первого, судья решил не отвергать с порога заявления сумасшедшего.

К неизмеримому его удивлению и удовлетворению, Берридж был водворен в городскую тюрьму. Судья отправил записку герцогу, сообщая ему о быстро принятых мерах, правда, при этом не добавил, что признания подобного рода вошли у Берриджа в привычку и, значит, виновность Берриджа маловероятна.

Начальник стражи Полчек послал письмецо судье, чтобы тот пока придержал Берриджа в тюрьме. Когда прошло пол-луны, а преступника так и не обнаружили, герцог потребовал от судьи провести дознание по заявлению Берриджа.

Со времени убийства прошло уже довольно много времени, и ни Берридж, ни его соседи по обиталищу под мостом никак не могли вспомнить, что они делали в день и вечер бала-маскарада; Берридж, правда, утверждал, что покинул город, забрался по холму, проник во дворец, вошел в частные покои герцога, которого и убил в его кровати (эти показания были быстро изменены, когда Берридж узнал об убийстве герцога в комнате рядом с бальным залом и отнюдь не во сне).

Поскольку более надежный подозреваемый все не появлялся, Берриджа отправили во дворец, где мастер Ралиндж подверг его допросу. Вряд ли это могло что-то доказать, кроме того, что герцог Кветтил относится к делу серьезно, а его назначенцы ведут следствие основательно. Берридж не представлял никаких затруднений для главного герцогского палача, а по известным мне сведениям страдания его были относительно невелики, хотя и вполне достаточны, чтобы и без того слабый ум несчастного ослаб еще больше.

К тому времени, когда Берридж предстал перед герцогом, желавшим лично допросить его об убийстве герцога, он был худым, лысым, дрожащим бедолагой, чьи глаза вращались в глазницах, казалось, совершенно независимо друг от друга. Он постоянно что-то бормотал, но почти все — неразборчиво. Он признался не только в убийстве герцога Валена, но еще короля Беддуна в Тассасене, императора Пуйсида и короля Драсина, отца короля Квиенса, кроме того, заявил, что устроил падение с неба огненных камней, из-за которых погибли целые народы и наступила нынешняя послеимперская эпоха.

Берриджа сожгли на центральной площади города. Наследник герцога, его брат, собственноручно запалил костер, хотя и после того, как беднягу удавили, чтобы спасти его от огненной пытки.

Остальное время нашего пребывания в Ивенадже прошло без заметных происшествий. Некоторое время во дворце царила атмосфера тревоги и даже подозрительности, но постепенно сошла на нет. Ни загадочных смертей, ни возмутительных убийств. Колено короля зажило. Он отправился на охоту и снова упал со своего скакуна, хотя на сей раз отделался царапинами. Здоровье его — вероятно, под влиянием горного воздуха, — в общем, похоже, улучшилось.

Работы для доктора почти не было. Она гуляла в горах — пешком или в седле, иногда брала меня, иногда хотела побыть одна. Немало времени проводила она в городе Мизуи в больнице для бедных, где ухаживала за сиротами и другими несчастными, делилась опытом с акушерками, беседовала о лечебных средствах с местными аптекарями. Время шло, и в Ивенир стали прибывать раненые из Ладенсиона, и доктор как могла лечила некоторых. Сначала ее попытки встретиться с городскими врачами не имели успеха, но потом с разрешения короля она пригласила их в палату совета, и король имел с ними короткую встречу, перед тем как отправиться на охоту.

Я думаю, доктор рассчитывала на большее — ей почти ни в чем не удалось убедить местных врачей, которые пользовались, в отличие от своих коллег в Гаспиде, методами совсем уж старинными и таившими еще больше угрозы для пациентов.

Несмотря на то что король был вполне здоров, они с доктором находили все новые и новые предлоги для встреч. Король боялся располнеть, как располнел с годами его отец, а потому консультировался с доктором относительно своей диеты. Это казалось чудным тем из нас, кто считал: полнота — признак того, что человек хорошо питается, не особо утруждает себя работой и достиг спокойной зрелости, но, может быть, это отчасти подтверждало ходившие в обществе слухи, что доктору удалось заразить короля кое-какими странными идеями.

Болтали также и о том, что король и доктор слишком много времени проводят вместе. Насколько мне известно, между ними не происходило ничего такого. Каждый раз, когда доктор приходила к королю, я был с нею, за исключением двух-трех случаев, когда не мог встать с кровати из-за болезни, но и в этих случаях я предпринимал все меры, чтобы через моих приятелей, помощников лекарей, а также через слуг узнавать о том, что происходит между доктором и королем.

Я удовлетворен тем, что пока ничего не упустил и доложил обо всем, что может представлять интерес для моего хозяина.

Король требовал присутствия доктора чуть ли не каждый вечер, и, если не было никаких явных заболеваний, он двигал плечами и утверждал, что одно или другое недостаточно подвижны. Доктор, казалось, ничуть не возражала — она делала королю массаж и втирала всякие свои мази в его золотисто-смуглую кожу, разминала ладонями и костяшками пальцев спину, плечи, шею сзади. Иногда они при этом тихо разговаривали, но чаще молчали, если не считать стонов, вырывавшихся у короля, когда доктор разминала особо напряженные мышечные узлы. Я, конечно же, тоже помалкивал, боясь разрушить атмосферу, возникавшую в мерцании свечей, и со странной, сладкой завистью смотрел, как эти сильные, гибкие пальцы, блестящие от ароматических мазей, вдавливаются в податливую плоть короля.

— У вас сегодня усталый вид, доктор, — сказал король. Он лежал на своей широкой кровати под балдахином, обнаженный до пояса, а доктор массировала верхнюю часть его спины.

— Правда, государь?

— Да. Чем это вы там занимались? — Король повернул голову, чтобы посмотреть на нее. — Вы случайно не обзавелись любовником, Восилл?

Доктор вспыхнула, что с ней происходило нечасто. Насколько я знаю, такое наблюдалось только в присутствии короля.

— Нет, государь, — сказала она. Король вернул свой подбородок на руки.

— Может быть, вам стоит об этом подумать, доктор. Вы красивая женщина. Если бы вы только пожелали, то, думаю, могли бы сделать прекрасный выбор.

— Ваше величество льстит мне.

— Нет, просто я говорю правду и уверен, вы об этом знаете.

— Я уважаю ваше мнение, государь.

Король оглянулся на меня.

— Разве нет…

— Элф, государь, — сказал я, сглотнув слюну.

— Ну да, Элф, — сказал король, поднимая брови. — Разве не так? Разве наш добрый доктор не соблазнительная женщина? Разве любой нормальный мужчина не наслаждался бы, глядя на нее?

У меня перехватило дыхание. Я посмотрел на доктора, которая бросила на меня сердитый, а может, даже умоляющий взгляд.