Цитатник бегемота - Ярослав Смирнов Страница 65

— Вот это да!.. — с невольным восхищением произнес Иван, задирая голову в тщетной попытке рассмотреть теряющуюся где-то в облаках верхушку дерева. — Что за штука, сэр Фома? Иггдрасиль?

— Не знаю, о чем ты говоришь, сэр Иан, — ответил Фома, — но подумал бы ты лучше о том, как перебраться на Другой берег!

— Да чего тут думать- повалим дерево, и все тут, — небрежно произнес Иван, вполне доверяя своему клинку. Он соскочил с коня и вынул меч из ножен.

— Кстати, — повернулся он к Фоме, — а почему мы не видели это чудо-дерево, когда к нему подъезжали?

— Не знаю, — нетерпеливо сказал Фома, — я же говорил тебе, что все здесь может измениться в один момент… Если ты собрался рубить это дерево, то оставь дурацкие мысли: как бы ни был хорош твой клинок, подумай о том, Только времени ты потратишь!

Иван почесал в затылке. Действительно, рубить даже таким мечом, что был у него, ствол диаметром метров двадцать — дело серьезное.

Тем не менее Иван подошел к стволу и поднял клинок. И тут произошла интересная вещь.

Как всегда, чудесный меч полыхнул мрачным огнем, но на этот раз его отблеск не заставил задрожать руку: клинок светился словно не изнутри, а снаружи. Иван с удивлением посмотрел на него и невольно отступил назад.

Засветился вовсе не клинок, а ствол могучего дерева: искры темного пламени пробежали по нему, потом потерялись в трещинах коры: дерево вздрогнуло.

— Вот это да, — произнес Иван с расстановкой и посмотрел на своих спутников. — Видали?.. Фома кивнул.

— Видали, — сказал он. — Не всегда исход сражения может решить сталь…

— При чем тут сражение? — спросил Иван и посмотрел на темную полосу у горизонта. — Хотя, возможно, я с тобой и соглашусь…

— По-моему, у меня появилась мысль, — заявил Фома.

— Это хорошо, — сказал Иван. — Какая же?

— Это дерево… которое, кстати, вовсе и не дерево… не перебивай, сэр Иан, прошу тебя… сталью не возьмешь, даже чудесной. Его можно только повалить.

— Ого, — не удержался Иван. — И кто займется этим лесоповалом? Ты, что ли?

— А хотя бы и я, — заявил вдруг Ланселот и грузно спрыгнул с коня на землю. — Как-то раз случалось совершать мне что-то подобное…

Он подошел к дереву, посмотрел на него, что-то прикидывая, а потом сказал:

— Посторонись-ка, сэр Иан!

— Пожалуйста, — с сомнением сказал Иван и отошел сторону.

Честно говоря, ему показалась дикой сама мысль попытаться повалить это дерево… кстати, какой породы растительный великан? Дуб? Ясень?..

Он раскрыл было рот, чтобы спросить об этом у Фомы, но услышал громкий скрип и живо обернулся.

Ланселот стоял, широко расставив ноги и уперевшись руками в ствол. Лица его видно не было, но и по спине Иван увидел, что рыцарю приходится довольно тяжело.

Широко раскрытыми глазами Иван наблюдал, как ноги Ланселота по щиколотку вошли в землю.

Еще раз раздался громкий скрип, и дерево едва заметно накренилось. Иван разинул рот.

Ланселот снова напрягся, потом как-то странно всхлипнул и отошел, почти отскочил, от дерева.

Лицо его было сейчас совершенно помидорного цвета, крупные капли пота выступили на лбу. Руки его слегка тряслись.

— Не идет? — сочувственно спросил Иван. Ланселот, хрипло дыша, только махнул рукой.

— Но все равно, сэр Ланселот, таких силачей я в жизни Своей не видел! — совершенно искренне сказал Иван.

Ланселот помотал головой, потом хрипло произнес:

— Не спеши… сэр Иан… Дай мне… еще раз попробовать…

— Что же, пробуй, — удивленно сказал Иван и с тревогой посмотрел на темную полосу у горизонта.

Ланселот с шумом выдохнул, подошел вразвалку к стволу дерева и уперся в него спиной. Секунду он медлил, а потом зажмурился и напрягся изо всех сил.

Жилы на его шее чудовищно вздулись; слезы брызнули из глаз, а лицо стало багрово-фиолетовым. Иван ахнул, увидев, что ноги Ланселота ушли в землю по колено.

Раздался скрип пуще прежнего: дерево заметно накренилось, показались огромные корни. Однако, сколько рыцарь ни тужился, ствол больше не хотел наклоняться.

Ланселот выдохнул воздух и упал на руки. Потом он с трудом вытащил ноги из подавшейся почвы и попытался выпрямиться.

Волосы у него встали дыбом: пот и слезы текли по лицу ручьями: рот искривился, колени явственно дрожали. Ланселоту было нехорошо.

— Хватит, добрый сэр, — крикнул ему Иван — Ты и так сделал больше, чем только мог бы себе представить любой смертный. Погляди, враги приближаются, примем же свой последний бой!..

— Подожди, добрый сэр, — прохрипел, задыхаясь, Ланселот. Глаза у него налились кровью. — Не думай, что я очень боюсь этих врагов… но подожди: дай мне в третий раз попробовать!

— Ну какой же ты неугомонный, — с досадой сказал Иван. — Ведь пупок уже почти развязался, далеко ли до беды9.. Кто тебе здесь грыжу вправлять будет?

— А вот я его, — захрипел вместо ответа Ланселот и, шатаясь, направился к дереву. — Сейчас я его сделаю!..

Набычившись и сжав кулаки, он подошел к стволу, потоптался подле него, потом уперся плечом. Слышно было хриплое прерывистое дыхание: на этот раз рыцарь медлил дольше, собираясь с силами и мыслями.

Шумно подышав, он напрягся и вдруг яростно закричал, что было мочи толкая неподатливый ствол. Кровь вместо пота проступила на его коже: сам он по пояс ушел в землю: раздался совсем уже нестерпимый скрип, потом жуткий визг, и вдруг дерево рухнуло.

Каким-то чудом Ланселот успел отскочить, иначе его выбросило бы в реку вырвавшимися из-под земли корнями дерева. Почва под ногами дрогнула, словно земля удивленно вздохнула, не в силах поверить в сотворенное рыцарем.

Чудовищный ствол с размаху шмякнулся на другой берег: речные зубастики с перепугу попрятались под воду, а перед рыцарями лежал мост, пусть необычный, но зато вполне удобный для переправы через водную преграду.

Ланселот с трудом поднялся на ноги. Вид он имел гордый, однако очень утомленный: волосы были всклокочены, доспехи изрядно помяты, кровавый пот прямо-таки заливал лицо, которое теперь приобрело черно-синий цвет. Вылезшие из орбит глаза с полопавшимися сосудами дополняли облик уставшего после работы человека.

— Да, — только и смог произнести Иван. — Это было сильно… Однако нам надо спешить, господа, то есть доблестные сэры! На-конь!..

Он вскочил в седло и тут же с раскаянием оглянулся на Ланселота: надо бы помочь рыцарю забраться на лошадь… Однако сэр Озерный противу всяких сомнений в седло влез самостоятельно, и Иван с содроганием подумал о тех чудесах, которые помогли ему в бою с этим силачом одержать победу, и еще о великой своей дурости, благодаря которой он в этот бой вообще ввязался.