Коготь химеры - Сергей Павловский Страница 66

— Подумаешь, — хвастливо встрепенулся Док, которого после опорожненной наполовину бутылки виски потянуло на откровенный треп. — Я в Зоне один как-то положил группу вашего российского спецназа. А они, знаешь ли, будут похлеще твоих «буровиков». Правда… — он пригорюнился, подпер подбородок ладонью, — потрепали изрядно. Чудом выжил. Да… — Док поразился точности собственного сравнения. — Именно чудом! Химера спасла. Вообще… эта зараза мне столько раз жизнь спасала — со счета сбился.

— А где ты положил группу спецназа, в какой обстановке? — деловито уточнил Денисов.

— В лесу.

— Ну… в лесу бы и я положил — там возможности маневра почти не ограничены. А в замкнутом пространстве задача трудновыполнимая. Так что… не гоношись. Но, один хрен, молодец. А вот то, что сбился со счета, — это плохо. — Денисов назидательно поднял указательный палец. — Подобные счета нужно вести аккуратно и всегда по ним платить. Но вернемся к нашим баранам. — Он повернулся к престарелому аборигену, который молчал во время их разговора, но на каждую фразу согласно кивал.

— Где сейчас Гомеш?

— О… — Местный авторитет грустно закатил белки, густо подкрашенные желтой краской африканской лихорадки цу-цу-гамуши. — Нету Гомеша. Зарезали, суки, еще три года назад.

Слово «суки» он произнес почти на чистом русском, с легким присвистом.

— Допрыгался, значит. Ну… туда ему и дорога. — Денисов тем не менее сморщился досадливо. — Но парень был неплохой. Главное — проворный, умный и… И преданный. Таких мало. Послушай, Сантуш, а кто может мне его заменить? Мне очень нужен толковый малый. Плачу хорошо — ты знаешь. И долю свою получишь от наводки.

Старик озадаченно поскреб затылок длинным восковым ногтем.

— Ну-ну, колись быстрее, — подстегнул Дед. — У тебя наверняка есть подходящая кандидатура.

— Да, есть, — решился абориген. — Савимбо его зовут. Работает в баре «Амбасадора» официантом. Он ученик Гомеша. Тебе подойдет.

— Вот и хорошо, только ему пока ни слова — удавлю, если вякнешь. — Денисов вынул из кармана трубочку долларов, бросил ее на столешницу перед однофамильцем легендарного, но покойного президента страны, с которым сам Брежнев целовался взасос, допил содержимое своей бутылки, поднялся решительно. — Все, пошли. Всем горячий привет!

Он взмахнул на прощание кулачищем: «Но пасаран!» — и твердой походкой зашагал на выход. Уже в такси вытер пот со лба, пожаловался горестно: «Старею, устал. Нужно поспать. Завтра у нас трудный день. Прием у королевской семьи! И этого Савимбо нужно сделать, он нам очень пригодится».

Дед смежил набрякшие веки и тотчас отрубился — словно топором по башке тюкнули. В номер отеля его пришлось тащить двум дюжим носильщикам из обслуги отеля. Денисов так и не проснулся в момент транспортировки, зато утром, ровно в шесть ноль-ноль, он постучал в номер Дока, уверенно распахнул дверь и… Док спросонья протер глаза, зевнул и… обомлел в очередной раз. Воистину постоянные трансформации Деда оставались для него непостижимой загадкой.

Белоснежный парадный мундир капитана первого ранга! Золотое шитье, золотые погоны, золотые аксельбанты, кортик с золотой рукоятью. Все в золоте! Дед искрился огнями и мерцал, словно новогодняя елка. Но более всего поражало обилие наград на могучей груди. Ордена и медали всех стран и народов плотными рядами теснились слева. Справа бриллиантовыми искрами сияли разнокалиберные звезды, среди которых и величиной, и обилием алмазов, рубинов, изумрудов выделялась одна — восьмиконечная. В каждой петлице — по разноцветной орденской ленточке. На галстуке — еще две золотые звездочки, густо усеянные россыпью драгоценных камней.

— Ни хрена себе. — Док обалдело мотнул головой. — Дед! А, Дед!? А у тебя на ж… наград нет?

— На ж… нет. Не положено. И адмиральский мундир, как видишь, не выслужил. Кстати, все почему-то полагают, что я полковник, не дослужившийся до генерал-майора. А я — каперанг морской пехоты. Вот так! Одевайся по-быстрому. Нужно поспеть к королевскому завтраку. Вернее, к ужину. Они, жирные свиньи, жрут в восемь утра, а потом целый день дрыхнут. Впрочем, здесь все придерживаются подобного распорядка дня — жара!

— А что, мы вот так, без приглашения, даже без предупреждения — и запросто к королевскому завтраку?

— Так здесь тебе не Европа, — хохотнул Денисов. — Тут все действительно запросто. И к тому же… — Он гордо щелкнул ногтем по красавице-звезде. — Это высшая награда местной Республики. Присуждается за особые заслуги особам королевской крови. Так что я, можно смело сказать, член королевской семьи.

Он бодро тряхнул всем телом, на что ордена и медали согласно отозвались тихим малиновым звоном.

— Вообще-то, у меня почти полный иконостас от всех центрально- и южноафриканских республик. Включая высшие награды ЮАР и Родезии.

— О! А это ты когда сподобился?

— Уже после развала Союза. Оказал «буровикам» неоценимые услуги по прихвату урановых и никелевых рудников. Без меня они бы хрен нашли общий язык с местными царьками. Нет, прихватили бы, конечно, и без меня. Только воевать им, как и америкосам, особо не хотелось. Ну… с моей помощью и договорились — тихо, без локальных конфликтов и к всеобщему удовлетворению. Давай, давай, пошевеливайся.

Королевский дворец-райком снаружи, конечно, глаз не радовал, но внутри поражал пышным вычурным благолепием. Лепниной, точнее говоря. Золото, золото, золото… Благородный металл терял здесь, в безыскусном и многократном своем повторении, благородство и докучливо мозолил глаз. Длинный ворс персидских ковров, текстура красного и черного дерева, старинная бронза светильников, красный мрамор… Густой, аляповатый и безвкусный замес. И застыли в карауле у портала королевские гвардейцы в невероятных мундирах наполеоновских времен. И прогнулась услужливо дворцовая челядь в смокингах.

Ослепленный и подавленный, Док даже испуганно попятился, но Денисов по-хозяйски уверенно шагнул вперед, аки в дом родной, возвестил громогласно:

— Кавалер Королевской Звезды Черного Леопарда, капитан первого ранга Максим Трофимович Денисов к его величеству президенту Родни Суарешу. Доложить немедленно! — И добавил тихо на русском: — Ублюдки гребаные, мать вашу так…

Ждать пришлось недолго — минут через пять грандиозные, конечно же, густо позолоченные двери в тронный зал распахнулись и четыре мажордома склонились в пригласительном подобострастном ожидании.

Его величество президент Родни Суареш особо не впечатлил Дока. Здоровенный негр, как и все аборигены, «на одно лицо», лет семидесяти, щедро увешанный висюльками, лентами и аксельбантами — в их количестве он даже превосходил Денисова. Умные «ленинские» глаза с легким прищуром — вставные линзы все же не избавляли от привычки щуриться. Но ее величество королева, президентша, не то чтобы изумила Дока, скорее умилила. Женщин подобной толщины и совершенно немыслимого, чисто африканского телосложения ему еще не приходилось видеть. Отнюдь не бочкообразная, нет. У Дока в голове почему-то всплыл чисто математический термин — «амбивалентная». Грандиозный, высоко посаженный зад королевы выдавался далеко назад. А тяжеленная обвислая грудь — далеко вперед. Абсолютный полный круг лица и… неожиданно добрая и открытая улыбка.