Каста огня - Петер Фехервари Страница 66

— Я никогда не был очень уж верующим человеком, Хольт. Как мне думается, когда ты уходишь, то уходишь с концами, и все тут. — Огнеметчик снова усмехнулся. — Любая жизнь лучше, чем ничего, верно?

— Ты ошибаешься, Модин.

— Может, и так, но, если ты не против, я хотел бы лично проверить.

— И что собираешься делать?

Конфедерат неопределенно пожал плечами.

— Наверное, просто посижу здесь какое-то время. Погляжу, как все повернется.

Как все разрастется…

Покачав головой, Айверсон было развернулся, но Клетус остановил его резким жестом.

— Ты не забыл, что обещал мне насчет этого ублюдка Карьялана, Хольт? Ты ведь дал слово, брат.

— Не забыл, — ответил комиссар.

— Ну, думаю, меня это вполне устраивает. — Огнеметчик вяло отсалютовал ему. — Увидимся, Хольт.

— Надеюсь, что нет. — Айверсон вышел из хижины, оставив Клетуса Модина в распоряжении Федры. Комиссар подозревал, что бойцу не придется долго ждать Ее визита.

День 67-й. Клубок

«Серебряная буря»

Мои поиски уже близятся к завершению. Конфедераты пришли нам на помощь в последний момент, и мы истребили крутов вместе, как братья по оружию. Клянусь Императором, это было приятное ощущение! Я так долго гонялся за тенями, что почти забыл вкус честной битвы. Признаю, что бой с чужаками вышел не слишком славным, но если Федра чему-то и научила меня, так это тому, что истина важнее славы. Перед нами был враг, нуждавшийся в уничтожении, и мои вновь обретенные союзники оказали ему такую любезность с громом в сердцах!

Оправдав свое имя, «Часовые» 19-го полка обрушились на ксеносов, словно серебряная буря. Их было всего девять, но каждый сражался словно миниатюрный титан. Мои соотечественники всегда имели склонность к использованию боевых машин, но эти всадники превзошли даже героев старых легенд. Всадники? О, подобное слово недостаточно точно описывает их несравненное мастерство управления шагоходами. Движения «Часовых» были настолько идеальными, что машины казались продолжением тел арканцев. Они стремительно носились по деревне и разворачивались с ловкостью, немыслимой для столь массивных механизмов. Мы вместе прочесывали поселение, сжигая порченые лачуги, истребляя дикарей целыми толпами. Погиб лишь один шагоход, которому оторвал ноги умирающий крутокс.

Всего один, но и этого слишком много, тогда как «Часовых» осталось слишком мало…

Когда Хольт вернулся к соотечественникам после прощания с Клетусом, над деревней вставал рассвет. Арканские кавалеристы, собравшиеся вокруг павшего шагохода, вырезали мертвого товарища из обломков. Всадники действовали спокойно и с достоинством, которое не соответствовало их потрепанному облику. Возле круга бойцов стояла кадет Рив, как всегда замкнутая и бдительная.

— Модин? — спросила она подошедшего Айверсона.

— Больше не с нами, — ответил комиссар и кивнул, приветствуя командира «Часовых»: — Я так понимаю, своими жизнями мы обязаны вам.

— Мы заберем Боултера с собой, сожжем его, когда спустимся по реке, — невпопад ответил офицер. — От него мало что осталось, но я не брошу здесь никого из моих всадников.

После этого конфедерат пристально взглянул на Хольта, словно ожидая возражений.

«Он винит меня в смерти товарища, — подумал Айверсон. — Или себя в том, что пожертвовал своим человеком ради моего спасения. В любом случае он хочет понять, стоила ли игра свеч».

— Вы — Катлер? — прямо спросила кавалериста Изабель.

Подняв взгляд от обломков, офицер недовольно посмотрел на нее.

— Что, увидели звезды у меня на груди, леди?

— Я вообще не вижу знаков различия, — парировала Рив, внимательно уставившись на подбитую мехом летную куртку всадника.

Это одеяние, дорогое и вычурное, подходило истинному джентльмену, и оно выдержало тяготы Федры лучше, чем его обладатель. Осунувшийся арканец с волчьим взглядом смахивал на пирата, который нарядился в пышное убранство жертвы, но была в нем и увядшая спесь, признак голубой крови. Голубым поблескивали и глаза офицера — то было зловещее индиговое клеймо человека, подсевшего на Славу.

— Может, я и Троном забытый отступник, но не Энсор-мать-его-Катлер, — ответил командир кавалеристов. — Меня зовут Вендрэйк. — Хардин выпрямил спину, и следующие его слова прозвучали вызовом. — Капитан Девятнадцатого полка Арканских Конфедератов.

— Айверсон, — представился комиссар. — А это кадет Рив. Мы искали вас — всех вас — весьма долго.

— Возможно, мы не хотели, чтобы нас нашли.

«Неправда твоя, — подумал Хольт. — В конце концов, ты же пришел к нам, капитан Вендрэйк».

— Очень жаль, — произнес он вслух, — поскольку мы здесь по делам Императора.

— И в чем же их суть, комиссар? — прищурился кавалерист.

Айверсон помедлил — если он ошибется в офицере и даст неверный ответ, то всадники, возможно, убьют его на месте.

— В правосудии, капитан Вендрэйк.

Слова Хольта повисли в воздухе, будто застывший удар кнута. Уголком глаза комиссар заметил, что рука Рив медленно тянется к пистолету.

Надеюсь, девчонка, ты не совсем дура?

В конце концов, губ всадника коснулась кислая улыбка.

— Правосудие? — Он вздохнул словно с облегчением. — Ну, комиссар, тогда выкладывайте, что у вас на уме, и покончим со всем этим.

День 68-й. Клубок

Обоюдоострый союз

«Вы не отступник, Хардин Вендрэйк, — сказал я ему, — как и весь остальной Девятнадцатый полк». Простые, но честные слова, лучше всего подходящие для той минуты. Разумеется, одними разговорами невозможно было завоевать их доверие, но искренность растопила лед между нами, и капитан согласился доставить меня к Катлеру. Я думаю, что, несмотря на его враждебную браваду, Хардин собирался поступить так с самого начала, — но к чему тогда эти игры? Тут явно кроется нечто большее, чем жесткое «прощупывание» собеседника. Вендрэйк, кажется, чуть ли не хочет, чтобы я осудил его. В этом парне таится нечто темное, засевшее глубже, чем привязанность к Славе. Призрак Ниманда считает, что кавалерист безумен, и я готов согласиться, но больше мне рассчитывать не на кого. Кроме того, капитан сказал, что его товарищи всего в паре дней пути вверх по реке, так что скоро у меня будут все ответы.

— Вам не понравится то, что вы там увидите, комиссар, — произнес Хардин, лицо которого казалось жутким в фиолетовом свечении грибков. Хольт не мог понять, улыбается конфедерат или нет. — Честно говоря, я думаю, что вы захотите перестрелять целую кучу народу.