Звездный Гольфстрим - Михаил Шуваев Страница 67

«… после этого капитан дал команду на подбор мощности планетарных движков и попросил перейти в автоматический режим. Я только собрался подтвердить получение приказа, как… началось! Нашу старую мыльницу так тряхнуло, что тут же сработали датчики ложементов и перевели их в режим повышенной защиты. С обзорных экранов исчезло изображение по курсу — сначала была видна только белесая мгла или туман. Корабль сильно болтало и раскачивало. Удивительно, но даже гироскопы не могли компенсировать ни крен, ни тангаж, ни рыскание. Такое впечатление, что мы катились по гигантской стиральной доске… И вдруг все прекратилось, и курсовые экраны очистились от серого тумана. Мы увидели звездное небо и ослепительно сверкающую звезду. Создавалось впечатление, что мы летим с околосветовой скоростью, оставляя справа красноватое светило. Но меня поразило не это, а то, что параллельно нам в пространстве передвигался… как бы его правильнее назвать… парус, что ли? В общем, это было похоже на короткую сигару, к которой длинными, невидимыми тросами был пристегнут треугольный парус, будто наполненный ветром, солнечным ветром. Не было никаких сомнений, что эта конструкция — творение чьих-то рук. Я сказал рук? А чёрт его знает, что у них там — руки, ноги или клешни! Дальше нас опять тряхнуло так, что взвыли все аварийные датчики. Тут я, похоже, на какое-то время вырубился, а когда пришел в себя, на обзорных экранах была просто невероятная картинка. Мы летели меж двух рядов гигантских циклопических колонн… Что какие? Нет, не круглые сечением, а ребристые, да. Как говорите, дорические с каннелюрами? Нет, я не специалист в архитектуре. Колонны эти уходили вверх и вниз и терялись в темноте, в то время как „Альбатрос“ летел как будто сопровождаемый светом. Колонны были огромны. Ну, не знаю, но так, на глаз — диаметром, может, в тысячу километров. Расстояние между колоннами — несколько тысяч… Нет, не буду врать — сравнить масштаб было не с чем. Да, так вот, мы летели между двумя рядами, ощутимо летели, потому что колонны зримо уплывали в сторону кормы. Капитан? А что, капитан, он молчал, как и я. Потом опять туман и поверхность планеты. Ледяной планеты. Очень темно, потому что полнеба занимала тусклая звезда, дававшая мало света. А вот на планете я успел рассмотреть некоторые подробности, потому что летели мы довольно низко — метрах в трехстах над поверхностью. Там внизу несколько фигурок людей явно отстреливались из импульсников от какой-то жуткой химеры, и не просите, описать я не смогу — какие-то клочья пара, постоянно меняющие цвет и яркость. Еще я помню взрывы. Но лучше всего я рассмотрел механического гиганта, который вроде как подминал под себя чудище. Что? На что был похож гигант? Почему механический? Две ноги, две руки, голова… но он весь угловатый какой-то был, будто собран из готовых блоков, понятно вам? Вот. А потом рвануло так, что я снова вырубился и пришел в себя только тогда, когда меня из ложемента вырезали…»

Медкомиссия была категорична в своих выводах: клиент психических отклонений не имеет, но все рассказанное им можно рассматривать как реакцию мозга нормального человека на чрезмерные перегрузки, которые пришлось испытывать в течение месяца. Как ни странно, подобное объяснение удовлетворило представителя Высшего Совета Земли. Основной вывод комиссии заключался в том, что «Альбатрос», вероятно, попал в некую пространственно-временную петлю. А показания навигатора — плод работы мозга под воздействием критических нагрузок. Но, несмотря на такой простой и безобидный вывод, все документы по делу «Казуса „Альбатроса“» были закрыты с грифом «ССС», отправлены в архив, где и остались пылиться на полках многие десятки лет.

КОНОКОМ решила «не беспокоить» человечество досужими фантазиями навигатора «Альбатроса» Симона Гарна, и доверчивые земляне продолжали схоластические научные дискуссии на тему «Одни ли мы во Вселенной».

— Как такое может быть, Дон? Ведь это было десять миллионов лет назад! И даже не в сроке дело, дело в другом: это было, то есть прошло, свершилось когда-то. Все, точка! Машины времени нет и быть не может, это досужие вымыслы фантастов или недоучек псевдоученых!

— И тем не менее, Дуг, ты сам видел на записи ролкер «Альбатрос» с алой надписью АМВ.

Вместо ответа Пирс надолго застыл, глядя в одну точку, потом расстегнул свою папку, достал бумажный блокнот и стал в нем что-то писать одной из своих старых ручек. Дон Кимура с интересом наблюдал за действиями своего экстравагантного начальника отдела. Дуглас, близоруко наклонившись над бумагой, выводил на белом листе свои каракули. Наконец он вырвал лист из блокнота и передал его директору:

— Здесь фамилии людей в Космофлоте, в Военно-космическом крыле и в Агентстве по освоению Внеземелья, которые меня хорошо знают и которым я могу полностью доверять. Но считаю необходимым сообщить о твоем решении на Харон, они должны знать.

Дон Кимура встал, взял листок, пробежал его глазами, и на его лице высветилась улыбка:

— Спасибо, Дуглас, ты принял правильное решение! Белла! — повернулся он к интеркому. — Соедините нас по закрытой связи с Хароном. Немедленно!

* * *

— Господин директор, вы зачем нам это все рассказали? Что вы от нас ждете? Прыгунов предложил свой вариант. Плох он или хорош, я не берусь судить однозначно. Мы здесь его обсуждали… долго обсуждали, и пришли к выводу, что другого выхода нет. Потребуется ли нам помощь? Кто может ответить на этот вопрос? Никто. А что касается, докладывать или нет Высшему Совету — вам и карты в руки, решайте сами. На то вы и КОНОКОМ, — в голосе Сомова неожиданно прозвучали холодные нотки.

Дон Кимура, по правде говоря, слегка удивился:

— Командир Сомов, я понимаю, что у вас двойное подчинение, но все же, уходя в рейс на корабле Космофлота, вы выполняете задание в рамках программы внеземельной экспансии КОНОКОМа. Прошу вас это учитывать в дальнейшем.

— Хорошо, я вас понял, господин директор, извините.

— Кто еще хочет высказаться? Нет желающих. Хорошо. Тогда, командир Сомов, слушайте приказ КОНОКОМа: немедленно выдвинуться как можно ближе к району созвездия Наугольника и предоставить возможность бортинженеру Прыгунову войти в контакт с Паутиной. — Дон Кимура отыскал глазами Вовку. — Бортинженер, мы согласились на предложенный вами вариант действий. Но прошу вас помнить — нам нужен результат, поэтому соизмеряйте степень риска с реальной угрозой. Иногда лучше отступить, все обдумать и предпринять следующую попытку, учтя ошибки и просчеты предыдущей. Если, конечно, вам позволят сделать еще одну попытку. Мда-а… Все необходимое для приведения в боевую готовность силовых структур Земли и Внеземелья мы сделаем, но я и Пирс искренне надеемся, что их вмешательства не потребуется. Ну, с Богом, друзья!

— К черту! — машинально сказал уже погасшему экрану Сомов. Потом повернулся к экипажу, криологам и андроидам. — Ну что, все готовы? Профессор Моран, предлагаю вам, Хлоэ и Герберту остаться на Хароне для контроля за…

— Ну уж нет, дудки! — возмутился профессор. — Если мне не дают заниматься палеокосмонавтом, то я лечу с вами, точка.