Французский палач - Крис Хамфрис Страница 67

— Не забыл меня? — Бекк раскручивала над головой свою пращу. — На этот раз я точно не промахнусь.

Двое людей Франчетто подняли арбалеты.

— Если он пустит в меня камень, — приказал Генрих, — застрелите старика.

Охранники стали заходить в переулок. В руках у «Скорпионов» появились длинные стилеты. Даже у Марии-Терезы оказался клинок. Как и остальные, она понимала, что их положение безнадежно, но не собиралась снова попадать в руки этого человека. Она умрет здесь. Это лучше, чем то, что может ждать ее в подземельях.

— Знаешь, немец, — произнес чей-то знакомый голос, — я думал, что уродливее ты стать уже не можешь. Похоже, однако, что я ошибался.

Все обернулись. В конце переулка, спиной к Кампо, стояли три члена контрады «Единорог». На них были маски с гривами и рогом и длинные белые стихари. Один из «Единорогов» держал в руках лук. Самый рослый — топор. А говоривший был вооружен странным мечом с тупым концом. Его широкое плоское лезвие удобно устроилось на плече владельца.

— Ты! — воскликнул Генрих, когда все трое сняли свои маски и бросили их на землю. — Ты что, кошка? Сколько у тебя жизней?

— Больше, чем у тебя, — непринужденно проговорил Жан Ромбо, снимая меч с плеча и выходя вперед. — По крайней мере на одну больше, чем у тебя.

Камень и стрела вылетели одновременно — и оба арбалетчика упали.

— Заявите свои права на награду, милорд. Хватайте старика и девицу, — сказал Генрих, обнажая меч. — Я разберусь с этим отребьем.

Жан быстро прикинул соотношение сил. Он явился в такую даль не для того, чтобы смотреть, как его друзей убивают в тупике.

— Джанук, по-моему, на том конце ты нужнее, чем здесь.

— А вы справитесь с этими?

Хакон рассмеялся. Этот хохот прекрасно сочетался с яростным торжеством битвы, горевшим в его глазах. Двое противников, услышав этот смех, споткнулись.

— Их же всего семеро! Разве ты меня на галере не видел? — веселился скандинав.

— Шестеро, — уточнил янычар. Тетива его лука задрожала, и оперенное древко выросло в шее одного из наступавших солдат. — Вот теперь у вас появился шанс.

С этими словами Джанук подпрыгнул и ухватился за флагшток, выставленный над ними. Он подтянулся и встал на узкий карниз, который опоясывал стену палаццо. Приветственно махнув рукой, Джанук пробежал вдоль стены и, спрыгнув вниз, легко приземлился между Франчетто Чибо и его добычей. В руке янычара внезапно появилась кривая сабля.

— Этот человек, — заметил Жан, — просто хвастун.

Генрих закричал:

— Займитесь громилой, оставьте недомерка-француза мне!

Хакон посмотрел на Жана.

— Громила? — сказал он. — Я глубоко оскорблен!

— Это ты оскорблен? Меня он назвал недомерком!

Тут они повернулись к противникам и единодушно издали свой старый боевой клич наемников:

— Хох! Хох!

Бой начался. Топор Хакона со свистом рассек воздух на уровне плеч, заставив пятерых солдат отскочить назад. Генрих увернулся от удара и двинулся на Жана. Его тяжелый двуручный меч нанес удар сверху вниз. Отличная сталь встретилась с не менее достойным клинком, рассыпая искры. Жан перехватил меч противника над головой, а потом изменил наклон своего меча так, что клинок немца ушел в сторону, а инерция удара заставила его пролететь вперед, мимо Жана. Один из солдат решил, что Жан открылся, и попытался нанести удар ему в грудь. Француз резко выгнул тело, и меч прошел перед его грудью, вспоров стихарь единорога до тела. Выпад заставил его противника сделать шаг вперед. Жан опустил поднятые руки и головкой эфеса стукнул стражника по костяшкам пальцев. Тот коротко вскрикнул от боли. Миг — и Жан с силой двинул локтем ему по зубам, опрокинув на спину.

И вовремя, потому что Генрих сумел остановиться и быстро повернулся. Он нанес удар по незащищенной спине Жана, и француз едва успел опустить меч острием к земле, чтобы парировать удар. Клинок двуручного меча оказался зажатым у него под мышкой. На мгновение враги застыли неподвижно, глядя друг другу в глаза поверх металлического распятия из толедской стали: каждый выжидал, как поступит второй.

Тупиковое положение разрешилось, когда в обоих врезалось тело, залитое кровью из разрубленного топором плеча.

— Пять! — торжествующе провозгласил Хакон.

Но радостный крик сменился воплем, когда сразу четыре меча ударили ему в живот, открывшийся после последнего смертоносного удара. Три клинка скандинав принял на топорище, но четвертый вспорол ему бедро раньше, чем он успел увернуться.

— Подонок! — заорал Хакон. — Ненавижу кровоточить!

И с этими словами он поднял топор над головой и, опустив его так, словно рубил дрова, расколол голову солдата пополам.

Столкновение заставило Жана резко повернуться. Генрих принял на себя всю силу удара. За то время, что немец был неподвижен, Жан успел посмотреть, как обстоят дела в другой стороне переулка.

Двое солдат уже упали под ударами кривой сабли Джанука, еще двое продолжали с ним сражаться. Трое «Скорпионов» лежали мертвыми, а еще один, обезумев от жажды крови, продолжал рубить погибших солдат. Остальные четверо прижали Бекк, Фуггера, старика, еще одного мужчину и двух незнакомых Жану женщин к повозке. Их подгоняли пронзительные крики мужчины в оперении бойцового петуха. Еще несколько секунд — и безжалостные клинки притиснут их к деревянной раме, возьмут в плен или убьют.

— Хакон! — крикнул Жан. — Ко мне!

Скандинав поднял топор вверх, собирая по дороге мечи. Он отшвырнул их в сторону, и его противникам, не желавшим потерять дорогое оружие, пришлось последовать за мечами. Образовался проход, и Хакон им воспользовался. Жан попробовал нанести последний удар Генриху, который еще не успел высвободить из-под мертвого солдата ногу. Немец пригнулся — и конец меча прошел над ним на расстоянии пальца.

Жан и Хакон подоспели как раз вовремя. Бекк удалось резануть по руке одного из солдат, разоружив его, но остальные трое размахивали мечами, не давая беглецам сдвинуться с места. Джанук ранил еще одного противника, но и сам получил рану на лбу, и кровь заливала ему глаза. Казалось, янычар парирует выпады двух клинков, которые продолжали танцевать вокруг него (решив, что соотношение сил стало более благоприятным, Франчетто вступил в бой со своей рапирой), руководствуясь исключительно слепым инстинктом.

Жан с разбегу врезался в одного охранника, Хакон — во второго, а потом оба встали поперек переулка плечом к плечу. Сквозь пелену крови Джанук заметил, что остался один, и, проскользнув под беспорядочными выпадами герцога, встал по другую сторону от Хакона.

— Что это вы так задержались? — спросил он, ухмыляясь сквозь кровавый туман.

Огрызающийся волк бросился к своему хозяину.

— Фенрир! Благословенье богов! — Хакон нагнулся и быстро освободил пса от веревки и волочащейся на ней палки. Благодарный Фенрир, поскуливая, поспешно лизал хозяина. Скандинав улыбнулся. — Вот теперь я уверен, что мы победим!