Не мир принес - Юрий Манов Страница 68

— Это что, — недоверчиво спросил Корич, — он все так вам и рассказал?

— Нет, конечно, это Михаил дело на него из милиции привез. Объемное, надо сказать, дело, много там грехов за ним числится.

— Странно, и чего же он при таких доходах с жилья законного подался?

— Стаю его, тех, что после торков остались, более сильный зверь к лапам прибрал. А потом сожительницу его торкнуло от души. Засовестилась она мужниных проделок и в органы заявила. А может, просто надоел он ей. Тут еще тест-контроли повсеместно, а зверье их ох как не любит. Короче, совсем плохо ему дома стало…

— Так чего же он из столицы не сматывался?

— Хрен его знает… У зверей, сами знаете, территории свои определенные, жалко их другим оставлять. Видно, хотел отсидеться и стаю новую собрать, он нам как бы между прочим намекал, красивую жизнь сулил… Или с супружницей своей просто поквитаться не успел.

— Ё-мое! Паша разговорился! — радостно закричал «прораб» Михаил, вваливаясь в сторожку и сгружая на стол пакеты с бутылками и деликатесами. — Андрюх, вставай, Андрюха! Что, сломался, черт непутевый? А еще ловец! Ладно, дрыхни, завтра расчет получишь. Ну что, господа «грифы», отметим нашу сегодняшнюю удачу. Кстати, знаете, что мне эта бритая обезьяна напоследок крикнула, когда ее в клетку ЦИИИ запихивали? Пообещала, что обязательно нас найдет и всех отпидарасит. Надо же, говорящий бабуин, да и злопамятный к тому же! Ну и хрен с ним!

Захмелел Михаил быстро:

— Слушайте, господа «грифы», а что вы в институте Капицы со зверьми делаете? Ну тех, которых мы, ловцы, сдаем.

Корич ощерился:

— И много вы, Михаил, зверей сдали?

— Да ладно тебе, командир, не обижайся. Я не про то. Ну семерых я сдал, троих вот с Пашкой и Андрюхой, хорошие ребята. Двух чикатил, между прочим. После одного оборотня-лиса тридцать уколов от бешенства получил. У вас-то зверюг, наверное, за сотню?

— Около того, — не стал спорить Корич.

— Мне просто не понятно, че с этими уродами делают дальше?

— Изучают, — уклончиво объяснил Корич.

— Изучают, говоришь? А на хрена? Сколько ж времени изучают, а зверья все больше и больше. Не, нам, ловцам, — это самое то, больше зверя — больше «бабок». Мне, честно говоря, эта работа в самую сласть. Я ведь из ментовки ушел, не, не подумайте ничего такого, по собственному. Не люблю этих нарядов, начальства, рапортов разных. А тут — настоящая охота, головой думать надо. Вычислил зверя, слабые места его нашел, спровоцировал, скрутил — сдал. Пожалуйте в кассу за премиальными.

— Так чего же тебя не устраивает?

— Матереет зверь, на глазах матереет. Вот вы скажите, этот зверобизян, что мы сегодня взяли, вы из-за него здесь «куковали»? Ладно, можете не отвечать, понимаю… У меня просто впечатление складывается, что специально кто-то матерого зверя выводит, новую породу, и не одну. Что касается вас… В общем, господа «грифы», если хотите завтра попасть в так называемые «Орешки», советую вам сегодня покрепче набраться. Обещаю лично доставить вас к ближайшему вытрезвителю. Только зря это, мои ребятки в «Орешках» побывали, нет там зверя. Ну, будем!

Хмурый милицейский старшина окинул Васинцова усталым взглядом, матерясь про себя, толстыми волосатыми пальцами потыкал в клавиши компьютера, внося данные в «поиск», ударил по «Энтеру».

— Что же вам, гражданин Бубенцов, на родной Тамбовщине не сидится? — укоризненно сказал он, когда на экране высветились строчки анкетных данных и довольно сносная фотография Васинцова в старомодном пестром галстуке.

— Так ведь это, работы там нет, — засмущался Васинцов и потер «синяк» под глазом.

— Так, значит, на заработки к нам?

— Ага.

— Строитель?

— Точно.

— Руки покажь. Хреновый из тебя строитель, гражданин Бубенцов. Вон мозоля-то какие, как у новичка, словно в первый раз лопату в руки взял. Небось покалымил на пропой и вся работа. Ой, не дыши на меня, умоляю. Драку зачем затеял? Последнюю бутылку не поделили, наверное? А документы? Ну конечно, украли. А на обратную дорогу денег нет, точно? Но как заработаешь, так сразу домой, угадал? Эх, гражданин Бубенцов Петр Леонтьевич, посмотрел бы ты вокруг. — Васинцов удивленно огляделся. И чего смотреть? Обычная ментовская дежурка с пультом и решетками на окнах. А старшина тем временем продолжал свою мысль: — Посмотрел бы, как народ вокруг жить стал, люди о совести вспомнили, про Бога. Неужто тебя совсем не торкает?

— Почему не торкает? — «обиделся» Васинцов. — Как всех. Я даже плачу порой.

— И неужто во время торка не стало тебе стыдно за беспутную жизнь твою? Ведь здоровый, не старый еще, а дни, Богом тебе отпущенные, в вине топишь…

— Так зарплату грех не обмыть, — пробурчал Васинцов. — Слышь, начальник, нас скоро отпустят, а то похмелиться хочется, сил нет.

Мент хохотнул и взялся за телефон:

— По идее положено тебе, гражданин Бубенцов, 15 суток…

— За что? — искренне удивился Васинцов.

— По совокупности: антиобщественное поведение, разбитая витрина, драка и членовредительство, отправление естественных потребностей в общественном месте.

— Я никому членов не вредил…

— Ладно, — мент неожиданно широко улыбнулся, — сильно похмелиться хочешь?

— Не то слово…

— В «Орешки» поедешь?

— А там выпить дадут? — быстро спросил Васинцов.

— Дадут, дадут, там все дадут…

* * *

Потрепанный «икарус», чадя солярной копотью, стоял на задворках Казанского вокзала, около него уже толпилась очередь. Васинцов, обряженный в грязную строительную куртку с порванной молнией, наконец потерял терпение и, выйдя из конца очереди, заслонил собой вход, чтобы те, что понаглее, не лезли, их и так уж штук пять проскочило, а салон-то уже до половины наполнился.

— Ты че, мужик? — дыхнул на него перегаром здоровяк. — Я инвалид, мне без очереди положено.

— Справку покажь, — предложил Васинцов.

— А ты кто такой, шоб тебе показывать, гнида…

Васинцов хотел было врезать ему под дых коротким слева, но спохватился. Он же бомж, алкаш, он же драться не умеет. Не умеет, а хочет…

— Ну ты, сука, за гниду ответишь! — заорал Васинцов и, широко размахнувшись, врезал здоровяку по морде. В последний момент рука автоматически сжалась в кулак, и удар получился более хлестким, чем планировалось.

Здоровяк тут же упал на колени, зажимая струю крови из носа.

— Ну дурак, — мычал он, — ну дурак…

— Че, есть еще инвалиды?! — спросил Васинцов вызывающе. Таковых не нашлось, и пьяная рвань, что собиралась пролезть без очереди, уныло поплелась в хвост.