Песня песка - Василий Воронков Страница 7

Однако ведущий невозмутимо продолжал:

– Особый код, над которым работали лучшие… специальная последовательность сигналов, в которых важна как тональность, так и… Это послание из… которое… сквозь… будет услышано… изменит навсегда…

Пожилая женщина раздосадовано застонала, руки её устало поникли, и приёмник, только что возвышавшийся над головами, опустился к самым ногам.

Голос дрогнул, исчез на какое-то время, провалился в удушающую тишину, а затем громко и удивительно чётко произнёс:

– Хотя многие считали, что такой полёт невозможен…

Передача пошла по кругу, с самого начала. На небе сгущались облака.

* * *

Прошло несколько часов.

Смеркалось. Ана уже не чувствовала жажды – лишь сухую горечь во рту. Двигатели корабля по-прежнему включались со строгой периодичностью, озаряя пустырь и угловатые строения патмана похожими на молнии разрядами, окутывая взлётную полосу чёрным дымом, который ветер относил к высоковольтным ограждениям.

Люди расходились.

Пожилая женщина упрямо настраивала приёмник на другие волны, но прямого включения так и не нашла – только помехи, музыку или всё ту же зацикленную передачу о священной миссии корабля. Женщина выкрикнула что-то на гали, сплюнула себе под ноги и побрела в сторону хагаты, обхватив, точно ребенка, свой истошно хрипящий приёмник. Ана с тоской посмотрела ей вслед.

Торжественный голос ведущего, в который раз сообщавшего о вкладе в освоение космоса, беспомощно бледнел и отдалялся.

Толпа у ограждений изрядно поредела и затихла.

Говорить было не о чем. Никто теперь не надеялся увидеть хоть что-нибудь, кроме дыма и сигнальных огней. Люди просто не решались уйти, простояв у электрических заграждений весь день.

Когда в очередной раз из шахты взвились молнии, никто не придал этому значения.

По всей округе разнеслась оглушительная сирена. На взлётной площадке разом загорелись все сигнальные огни. Двигатели работали, воздух вокруг дюз кипел, и Вимауна вмиг потеряла реальность и плотность, превратившись в дрожащий от зноя пустынный мираж.

Через несколько секунд сирена оборвалась. Откуда-то снизу, из чёрной горловины взлётного колодца, поднимался ровный нарастающий рокот, от которого – в точности, как представляла Ана – задрожала закованная в камень земля. Чудовищные раскаты двигателей усиливались. Гарь от выхлопов застилала патман.

Ана не могла поверить в то, что это действительно происходит – что корабль, о котором она мечтала в детстве, сейчас поднимется в облаке огня над землёй, сожжёт тёмный вечерний воздух, насквозь прорежет пасмурные облака.

Она стояла, не двигаясь, застыв от ужаса.

Земля под ногами дрогнула, и Ана чуть не упала, беспомощно всплеснув руками. Рёв от двигателей стал настолько сильным, что вызывал почти физическую боль. Из взлетной шахты в небо взметнулись полосы огня, и чёрная гарь заволокла корабль. Люди у заграждения напряжённо всматривались в клубящийся дым, но в следующее мгновение корабль просиял уже высоко над землёй, рассекая в ореоле пламени вечернее небо. Вимауна быстро превращалась в бьющуюся огнём точку, а вскоре и вовсе исчезла в беззвёздной пустоте.

Люди ещё долго стояли у заграждений даже после того, как скрылся корабль, и погасло небо. Радио ни у кого не было. Все молчали. Только потом, когда даже обжигающая гарь от выхлопов развеялась, а спустившаяся темнота напомнила о приближении ночи, все медленно побрели в сторону хагаты.

Ана уже направлялась к станции, когда над её головой что-то вспыхнуло, и огромный чёрный шрам располосовал небо, протянувшись от облаков до горизонта.

Кто-то испуганно охнул, люди зашлись криками.

Через секунду за барханами взметнулся высокий столб огня, и ударил раскатистый грохот, от которого Ана на несколько секунд потеряла слух.

В патмане загорелись аварийные огни. Люди в комбинезонах выбежали на взлётную площадку. Врезались в небо ревущие виманы.

Ана долго смотрела на висящее в воздухе облако песка. Казалось, начинается песчаная буря, которая скоро накроет весь город.

По радио в учительской передавали статистику по заболеваниям дыхательных путей. По заверениям ведущего, процент умерших в этом году сократился на одну целую и три десятых процента, тогда как, к примеру, количество погибших от несчастных случаев в хагате увеличилось почти на три процента. Более того, настаивал ведущий, общее количество погибших в результате несчастных случаев значительно превышает количество умерших от заболеваний дыхательных путей.

Все это говорилось таким тоном, как если бы ведущий сообщал долгожданную радостную новость, часто вздыхая от волнения. Ана подумала, что ещё ни разу не видела несчастные случаи в хагате, но ей всё чаще попадаются люди в медицинских масках.

В учительской было прохладно.

Трудолюбиво шелестел на стене промышленный дхаав, однако лицо у Сада всё равно раскраснелось, а на лбу выступили капельки пота. Сад вытер лоб тыльной стороной ладони и расстегнул воротник рубашки.

– Драапа! О вчерашнем по-прежнему ни слова! – Он раздражённо покосился на приёмник.

– А много пришло? – спросила Ана.

– Трое или четверо. – Сад кашлянул. – И это со всех классов.

– И что, неужели никто не предупредил?

Сад махнул рукой.

– Да я их понимаю! Когда последний раз было такое? Ладно – дети! Из учителей с утра была одна Ила! В общем… – Сад потёр ладонью лоб. – Из управы до сих пор никаких распоряжений. Всё как обычно.

– А вечерние точно придут?

Сад пожал плечами. Вечерними называли подготовительную группу, в которую записывали детей, не успевающих по каким-либо предметам. Ана вела у вечерников ихатру-видая.

– Я переключу? – спросил Сад.

Он поднялся с кресла, радостно заскрипевшего, освободившись от его веса, подошёл к приёмнику и быстро крутанул регулятор, попытавшись с наскоку поймать нужную волну. Послышался ровный, хорошо поставленный голос. Сад удовлетворенно хмыкнул, присел на край стола и стал аккуратно поворачивать регулятор, избавляясь от шипения.

– …вчерашнем гулянии собралось почти двадцать тысяч человек! – радостно выпалил ведущий. – Это самое большое…

– Драапа! – выругался Сад. – Они совсем уже!

Он попробовал открутить регулятор назад, на волну, по которой рассказывали о несчастных случаях и заболеваниях, но не нашёл ничего, кроме помех, и раздражённо щёлкнул тумблером на крышке приёмника.

– Ничего не понимаю! – Сад повернулся к Ане. – Как будто вчерашние новости весь день крутят.

– Да уж, – сказала Ана.

– Говорят, здесь тоже какие-то проблемы с подстанцией. В некоторых зданиях отключался на время свет.