Пепел и пыль - Игер Кау Страница 7

– Начнем с этого. Это что?

– Э-э… какая-то бумажка?

– Хм, а поточнее?

– Я… не знаю.

– Не знаешь? И как это оказалось у тебя в кармане, тоже не знаешь?

– Не знаю. Может, вы подбросили? Ну… или в коридоре подобрал.

– Зачем?

– Да чтоб не валялось, – а сержант, похоже, начал успокаиваться. Не к добру это.

– Погоди-ка. – Подхожу ближе, переворачиваю листок.

Какой-то перечень вещиц, явно необходимых женщине. С оговорками, указывающими на то, что необходимы они в дороге. Опа, а где то, что видели мы прежде? Или это другая бумажка? Да нет, вроде та же. Размер, фактура, помятости, вкрапления чего-то. Даже строки лежат на прежнем месте. Вот только теперь на листке не шифр, а какая-то банальщина.

Увидев мои поднявшиеся брови, Ладер выхватывает у меня листок, глаза его тоже расширяются от изумления, но потом он кладет листок на ладонь и проводит сверху другой рукой, прикрыв глаза. На его лице снова появляется хитрая ухмылка. Кажется, я был прав, когда осторожничал. Ладер же рывком подхватывает сержанта за ворот куртки.

– А меня такой шутке научишь, боец?

– Какой шутке?!

– А такой вот…

Я не вижу лица Ладера, но легко могу представить его выражение по этой кошачьей интонации:

– Здесь же совсем другое было написано!

– Я…

– Ты не в курсе, что я видел этот листок до того, как ты его в карман положил? Сюрприз! Больше того, я видел, как ты его «подобрал» и кто его там для тебя «уронил». Да, развернул и посмотрел, что там написано…

– Что… Вы… Это не подмена? Что? Что вы с ним делали?! – Похоже, наш сержант перепугался не на шутку.

– С листком?

– Да! – Сержант, дернувшись, едва не разломал стул – весьма прочный, между прочим, на вид. Это что же, мы, развернув листок в первый раз, запустили какую-нибудь зловредную хреновину типа наведения порчи на лишние глаза?

– А чего мы не должны были с ним делать? – вкрадчиво так интересуюсь. Хотя не факт, что мы можем не бояться.

– Это лигарпа!

– Что? – вырывается у меня.

Ладер поворачивается ко мне, и его взгляд мне не нравится.

– Послание, которое может прочитать только увидевший первым после написавшего. Ну, и тот, кто смотрит вместе с ним. – Я не спрашиваю, откуда Ладер это знает.

– Ясно…А что означает изменившийся текст?

– То, что прочитавший его умрет. То есть увидеть настоящее послание можно только один раз. Потом оно меняется на какую-то бессмыслицу с зашифрованным в ней заклятием. – Сержант даже в здешнем освещении выглядит посеревшим от страха.

– То есть…

– То есть мы с тобой не пострадаем, – отвечает за сержанта Ладер, – нас защищает то, что мы видели неизмененный текст, мы, если хочешь, помечены крестиком, а вот этому парню предстоит досрочное увольнение со службы.

Я, отодвинув в сторону обычную осторожность, перехожу на второе зрение. Верно, у письмеца аура, похожая на сгусток бордового дыма, и она расползается вокруг головы сержанта Хикрена – такая фамилия вписана в удостоверение, – постепенно окружая ее и сжимаясь. Странная идея. Неужели мало было зашифровать? И ведь никакой уверенности, что послание не попадет не по адресу. Хотя определенный смысл в этом есть. Случайный читатель – вроде меня или Ладера, только ничего вовсе не подозревающий – увидит лишь ничего не значащую кашу из букв и цифр. И наверняка попытается показать ее тому, кто может в этом понимать. Причем, скорее всего, не догадается прежде всего запомнить или переписать шифровку. И вот тот, кто может понять написанное, умрет, даже не успев понять, что оказалось в его руках. Но тогда…Нет, не складывается. Вряд ли Тилен – или кто написал записку? – рассчитывал на то, что мы, пусть и в порядке нежелательного для него развития событий, ее найдем и бросимся показывать графу Урмарену. Хотя действительно, сначала ее должен был бы увидеть граф, чтобы решить, что с ней делать. И увидеть после нас… Нет. Это попахивает параноидальным бредом. Слишком высока доля случайности. Хикрен же имел недвусмысленные инструкции. Он не должен был разворачивать записку – текст должен был увидеть только телеграфист. Значит ли это, что он тоже в деле? Вовсе нет. Он знает Хикрена, и не только в лицо. И наверняка регулярно отсылает и принимает шифрованные телеграммы. И, само собой, никуда не переписывает их секретные тексты – разве что фиксирует время отправления да адрес получателя в особый журнал. А если учесть, что получатель, скорее всего, лицо подставное…

Но сначала надо хотя бы притормозить темный сгусток, все плотнее прижимающийся к голове сержанта. Вдруг он знает, кому должна была уйти телеграмма? Мысленно разрываю темное кольцо, сматываю его в клубок и задвигаю его в серое облако, нарисовавшееся тут же над головой сержанта. Пригодится еще. Облако тут же растворяется, но я знаю, что оно никуда не подевалось. Хорошо еще, что Ладер вместе со мной видел изначальный текст лигарпы.

– Слушай, Хикрен, хочешь пережить это недоразумение с бумажкой?

– Конечно! Но…

– Я могу помочь тебе не умереть. Честно. Только сначала ты скажешь нам, кому ты должен был отправить это сообщение.

– Но ведь…

– Имя и адрес!

В глазах сержанта вспыхивает граничащая с безумием надежда. Он диктует адрес, Ладер записывает. Конечно, чего-то такого я и ожидал. Столичный телеграф, номерной ящик, предъявителю ключа, до востребования, без подтверждения получения.

– До востребования?

– А что такого? Они там могут и два раза в день справляться. И три. И наверняка у получателя удостоверение Серой стражи есть, которое снимет любые вопросы, если вдруг какой служащий телеграфа захочет бдительность проявить.

С этим не поспоришь. Даже если это не вся правда.

– Ну, и что с ним делать будем? – Ладер пожимает плечами, потом спрашивает:

– Слушай, боец, а ты должен был кому-то доложить, что телеграмма отправлена?

– После отправки я должен был вернуться туда, где взял послание, и оставить на том же месте клочок бумаги. Простой обрывок, без надписей, даже не сложенный никак – разве что пополам, чтобы из-за доски не вывалился.

– И все?

– Все…

А ведь врет. Врет. Почувствовал, что смерть отступила? Заставить его выложить все, что знает? Это не сложно, но зачем? Уверен, что никакой по-настоящему ценной информацией он не владеет. Будь иначе – его бы на это не послали. Тот сержант, который получил сигнал в столовой, наверняка стоит гораздо выше среди этой… агентуры. Как-то с трудом верится, что он просто передал кому-то условный знак, или что там было, и удовольствовался несколькими монетами за молчание и отсутствие любопытства. Сеть вряд ли велика, если состоит только из тех, кто здесь служит.