Роза Севера - Евгений Кривенко Страница 7

Он нажал кнопку. Вошел человек в форме (прежние двое куда-то делись), вывел Варламова в коридор и подтолкнул. Железная лестница, какой-то закуток.

— Стоять! Лицом к стене!

Открылась дверь, Варламова толкнули в узкий тамбур, сзади щелкнул замок. Ожидал, что теперь откроется другая дверь, в камеру, но ничего не происходило. Яркий свет лампы с потолка, гладкие железные стены — едва можно повернуться, а присесть вообще невозможно. Еще сильнее стала болеть голова.

Сколько собираются держать здесь?..

Страшно хочется спать, сознание уплывает, тело сползает по гладкой стене… Больно! Колени стиснуты в остром углу, вдобавок в железо оглушительно ударили, так что голова мотнулась к другой стене.

Вот оно что! Ему специально не дают спать. Читал — это одна из любимых пыток органов госбезопасности Московии.

В глаза словно насыпали песок, их режет. Время от времени мучительно дергаются мышцы по всему телу.

Режущий свет, боль в коленях и пояснице, иногда оглушительные удары в стены… Сознание словно растворяется в багровом сумраке — ни сна, ни бодрствования.

Так проходит вечность…

Какой-то непривычный звук. Варламов едва не падает в открывшуюся дверь, но его удерживают за шиворот и волокут по коридору. Снова кабинет с дознавателем.

На этот раз усадили в довольно удобное кресло, но запястья оказались в пластиковых зажимах, а на голову надвинули колпак. Хотя смотреть он не мешал. Похоже, и в России освоили технику чтения мыслей.

— Зря вы меня так… без сна, — хрипло сказал Варламов. — Тем более ничего не вспомню. Мысли путаются…

— Это ничего, — благодушно отозвался Седов. — Контроль над сознанием у вас теперь ослаблен, так что спокойно побеседуем, а потом сможете поспать.

Разговор пошел странный. Дознаватель расспрашивал Варламова обо всем: про сумасшедший перелет с Сирином на североамериканскую территорию Ил-Оу, про бегство в Канаду, про учебу и работу…

Когда Варламов стал клевать носом, принесли крепкого кофе (по этому случаю правую руку отстегнули), а потом беседа продолжилась. Странно, зачем МГБ-шникам знать такие подробности, вплоть до того, с кем учился в университете Торонто? Впрочем, был в полудремотном состоянии и отвечал машинально.

Наконец его отстегнули от кресла, куда-то повели, и он ткнулся лицом в жесткую подушку…

Дознаватель выходит из-за стола и вытягивается перед портретом президента. Тот вдруг меняется: только что лицо было гладкое, а теперь становится морщинистым. Вместо отеческой заботы в глазах злоба и недоверие.

— Скрытый допрос не выявил искомого, — молодцевато докладывает Седов. — Но в психике выявлены две заблокированные области. Одна связана с информацией о «черном свете» и может быть работой канадских специалистов, нам известен их алгоритм. Он весьма эффективен, при попытке ментоскопии носитель информации наверняка погибнет. Вторая область очень странная, у нас нет даже догадок о механизме блокирования. Все попытки что-то узнать… уходят в никуда, иначе не скажешь. Конец доклада.

Раздается скрипучий голос:

— Есть кто-то еще, кроме ваших хреновых специалистов?

— Есть такой. Точнее, такая… Но потребуется экстренный поезд струнной дороги. И она несговорчива, надо припугнуть. У нее вроде общины…

— Достаточно. Поезд разрешаю. В случае отказа уничтожить, сколько понадобится.

— Будет выполнено. Имя — Рогна.

Наконец-то Варламов спит и видит сон. Хотя и во сне понимает — это не сон. Не бывает таких детальных снов.

Он все-таки вернулся в Россию, по делам фирмы. Пересек Атлантику на сухогрузе, который доставил в Канаду редкоземельный концентрат и возвращался обратно. В порту Мурманска из трюма извлекли «ровер» Варламова, и после таможенных формальностей он поехал на юг.

Ушла назад темная гладь залива, остался позади Мурманск, и Варламов увеличил скорость. Дорога стлалась по лесотундре, то взлетая на холмы, то спускаясь в заросшие мелколесьем долины.

Справа замаячила горная цепь Монче-тундры с пятнами снега, и появилось странное чувство, словно все это недавно видел. Только не из машины, а из окна вагона, несущегося над лесотундрой. Дежа вю?.. Шоссе подошло ближе к горной гряде, и показался город: дым из высоких труб, бурые безлесные холмы вокруг. Здесь выплавляли редкие цветные металлы, часть отправлялась даже в Канаду. Но Варламову поручили исследовать возможные рынки дальше.

Слева долго тянулось озеро Имандра, на берегу виднелись трубы заброшенной АЭС. Дорога в Кандалу пересекала пролив по дамбе. Варламов вел машину, поглядывая на волны по сторонам, и через километр выехал на сумрачный Ермостров. Слева все так же плескались волны, а справа на фоне ельника показалась темная фигура с поднятой рукой. Варламов скрипнул зубами, сбавляя скорость. Подвозить никого не хотелось, но помнил, как Джанет попросила остановиться ради Эмили. Та их и спасла…

Сначала проехал мимо, разглядывая хичхайкера.

Темная одежда до пят — похоже, подрясник. Бледное лицо, длинные волосы, бородка — священник или монах. Рука поднята неуверенно, а вид голодный. Варламов вздохнул, остановился и приспустил стекло.

Путник подбежал рысцой и искательно заглянул в машину:

— Христа ради, подбросьте до города. Звать меня отец Вениамин.

Вид действительно изможденный: щеки впали, острый кадык. Варламов пожал плечами:

— Садитесь. А меня Евгением.

Как-то забыл, что в России принято по имени-отчеству.

Попутчик забросил котомку назад и сел на правое сиденье. Варламов поморщился (разило немытым телом), а потом тронул машину.

— Куда путь держите?

Странник неопределенно повел плечами:

— Вообще-то отец-настоятель на Соловки отправил, на послушание. Но не знаю.

— Пешком? — удивился Варламов. Хотя… слышал когда-то, что Соловецкий монастырь стал местом ссылки для неугодных священнослужителей. Покосился на пилигрима:

— Есть хотите?

Тот несколько секунд крепился, потом молча кивнул.

Варламов снова остановил машину, на всякий случай выключил зажигание и вышел. Из багажника достал термос с кофе и бутерброды.

— Ешьте, — протянул все попутчику. — Только у меня бутерброды с колбасой, а сегодня среда, у православных вроде постный день.

— В дороге позволительно, — и странник запихал в рот половину бутерброда.

Варламов пожал плечами, поехали снова. В общем, возвращение в Кандалу прошло обыденно. Он свернул с трассы и, миновав остатки старых построек, въехал на улицу между пятиэтажек. На рябинах едва проклюнулись зеленые листочки. Машин было больше, чем в прежние времена, появились и светофоры. Увидев церквушку, отец Вениамин попросил остановить: надеялся найти приют на ночь. Договорились, что потом Варламов заедет за ним.