Легкое пёрышко. Как свет во тьме - Мара Вульф Страница 7

Папа, разумеется, был прав. Я снова почувствовала укол совести, но ни за что не хотела подвергать опасности кого-то из нашей семьи. Того, что колдуны захватили папу в плен, было достаточно, хоть он, вспоминая, и считал это невероятным приключением. Если бы Дэмиан что-то сделал с бабушкой, мамой или Финном, я бы никогда себе этого не простила. Эгоистично с моей стороны, но пока он искал печать Белиозара, был шанс, что он оставит нас в покое. Пока я не отдала печать Мерлину, у главного колдуна не нашлось бы причин на меня злиться. По крайней мере, в теории. Мы не могли помочь Кассандре, это могла сделать только она сама.

Скай взволнованно болтала с моей мамой, пока я сидела на пассажирском сиденье и дулась. Ладно, раз пообещала ей поехать с ней в Стерлинг, то переживу этот день. Но мама должна бы уже понять, что я не хотела этого, даже если ее доводы звучали вполне логично. Я вела себя совершенно по-детски. Скай пробовала заставить меня присоединиться к их разговору. Но они говорили о книгах и обе прекрасно понимали, что это не моя тема. Разве нельзя побеседовать о фильмах или музыке? Мои мысли становились все мрачнее, но я ничего не могла поделать. Мозг находился в режиме перестройки от «я скучаю по Кассиану и хочу, чтобы он меня поцеловал» к «пошел этот тип к черту». Никто не мог винить меня, что все в моей голове шло кругом и я вела себя как тринадцатилетняя девочка в начале подросткового периода.

Крепость Стерлинга возвышалась над домом тети Линдси. Отсюда Роберт I Брюс защищал Шотландию от англичан. Мой отец не раз рассказывал мне истории о войнах за независимость.

Песчаник, почти почерневший от времени, был влажным от дождя и напомнил мне о доме. Сотни туристов следовали из центра города в замок. Когда я была маленькой, мама и папа водили меня туда. Детям тогда даже разрешали надевать исторические костюмы и фотографироваться в них. В парчовом платье с красной вышивкой я чувствовала себя принцессой. У меня где-то остались фотографии. О том, как мы после этого пили чай у тети Линдси, у меня таких приятных воспоминаний не осталось. Большую часть времени она критиковала меня за то, что я никак не могла усидеть на месте. Мне было всего шесть лет, но она ни на секунду не отводила от меня своих совиных глаз.

Мы опоздали. Ровно на десять минут. Машин на дороге оказалось больше, чем предполагали. Мама постучала в черную блестящую дверь, и мы стали ждать. Никто не открывал. Я постучала еще раз, и за дверью наконец раздались звуки. Не удивилась бы, если бы тетя Линдси вообще не впустила нас из-за опоздания. Дверь отворилась, и какой-то молодой человек бросил на нас любопытный взгляд сквозь очки. На его щеках появились маленькие ямочки.

– Извините, я накрывал стол, – добродушно сказал.

– Это моя племянница с дочерью, Дэвид? – раздался голос старухи. После чего по дощатому полу заскрипели колеса.

– Думаю, да. На пороге стоят три красивые женщины, – он все еще улыбался, но отошел в сторону, чтобы мы могли войти.

– Тетя Линдси! – Мама подошла к ней. – Как же я рада тебя видеть! Ты хорошо выглядишь.

Я испуганно кашлянула, стараясь не сказать ничего невежливого. Она выглядела совсем не хорошо. Казалась серой, такой же, какой я ее запомнила. Серые глаза, серые волосы, серая одежда. Даже цвет ее лица приобрел сероватый оттенок. Однако глаза за оправой очков сверкали все так же хищно, как и прежде. Заостренный нос так странно дергался, будто она пыталась что-то учуять. Наверное, добычу, то есть меня. Я на мгновение закрыла глаза, чтобы отогнать от себя образ крысы, охотящейся за вкусным куском сыра.

Несмотря на инвалидную коляску, она не производила впечатление женщины, которая не справлялась с хозяйством в одиночку. Но наверняка провела маму, чтобы заманить меня в свой дом.

Серые юбка и блузка сидели на ней, как всегда, безупречно. На одежде не было ни складки, ни один волосок не выбился из прически. Тетя Линдси всегда была одета с иголочки. Никогда не видела ее непричесанной или ненакрашенной, и, конечно, на ее безупречной одежде никогда не было пятен. Такой же идеальности она ждала от всех членов семьи. Вот поэтому в какой-то момент я отказалась навещать ее на каникулах. Она всегда настаивала, чтобы я носила платья и завязывала волосы так туго, что у меня начинало болеть лицо. Это было ужасно. Даже сейчас она осматривала меня с головы до ног, что, конечно, не ускользнуло от маминого внимания. Она незаметно протиснулась между нами.

– А кто этот милый молодой человек, открывший нам дверь? – спросила она.

Молодой человек тем временем снова исчез. Но из салона доносился грохот посуды. У нас, разумеется, эта комната называлась просто гостиной. Однако одна из предков тети Линдси была замужем за настоящим лордом, и теперь она воображала себя дворянкой.

– Дэвид очень мил и решил заварить нам чай. Он действительно мне помогает. У меня ведь больше никого нет.

Я закатила глаза. Эту песню мы все уже слышали. Когда никто не ответил на полускрытый упрек, она развернула инвалидную коляску и поехала вперед.

– Дэвид, это моя племянница, ее дочь Элиза и ее подруга, – она изящно указала идеально ухоженными пальцами на мальчика, который, наверное, был на год или два старше нас со Скай. – Это Дэвид Форстер. Он студент и живет со мной.

– Ты сдаешь комнаты студентам? – в голосе мамы слышалось удивление.

– Почему бы нет? – Тетя Линдси подтолкнула коляску к накрытому столу. – Разве не ты подкинула мне эту идею? – Она вопросительно посмотрела на маму, которая молча кивнула. – На самом деле приятно снова находиться в доме, полном жизни, и ребята помогают мне, когда я нуждаюсь в этом.

Снова упрек, не так ли? Я посмотрела на Скай, чтобы проверить, заметила ли она или только я была столь чувствительна. Скай улыбалась себе под нос, как обычно делала в присутствии незнакомцев. Однако я не могла не заметить, что они с Дэвидом уже переглядывались. Как она это делает? Скоро у нее будет целый гарем, а я останусь старой девой до конца жизни.

– Сколько комнат ты сдала? – спросила я, чтобы не показаться незаинтересованной.

– Пока что три, – ответила она. – Еще одна пустует… ждет тебя, – добавила тетя менее воодушевленно. Наша антипатия была взаимной.

– Эээ. Да, спасибо большое.

– Когда ты собираешься приехать? Семестр ведь начнется уже через две недели, – напомнила она немедленно, хоть в этом и не было необходимости.

Время вцепилось в меня мертвой хваткой, а я оставалась все такой же нерешительной, как и в начале прошлого учебного года. Не знаю, как одноклассники так просто сделали выбор, определяющий всю жизнь. Ладно, не все. Многие будут пока путешествовать по миру (на это у меня не было денег), где-то работать (это мне не нравилось) или тусоваться с родителями, пока не найдут себя (для этого у меня не было подходящих родителей).

– Не знаю. Пока что не уверена, – я протянула Дэвиду чашку, и он налил в нее золотисто-желтый чай. Это тетя Линдси заставила его играть дворецкого или он и вправду такой вежливый?