Здравствуй, земля героев! - Владислав Силин Страница 7

– Ириней, я плохая? – всхлипнула Танечка. – Я плохо тебя стерегу?

– Ты прекрасно меня стережешь. Видишь: мне не удалось убежать.

Ириней с грустью смотрел на каваек. За те неполные полтора месяца, что он провел в «Цирке Макабр», в его голове родились десятки планов бегства. Ни один не удалось воплотить в жизнь. Кавайки везучи; всякий раз они допускали одну из своих милых оплошностей, после чего все шло кувырком.

– А Джиакомо? Вдруг он узнает?!

– Не узнает, – покачал головой узник. – Его голова занята другим.

И правда, Джиакомо Бата волновало другое. До Дня Всех Жизней остались считаные недели, а число конкурентов при дворе его величества оставалось чудовищным. По напряженности интриг Версаль оставлял далеко позади и Лигу Доминионов, и хеадбол, и Подиум Модели Человека. Повара, комедианты, декламаторы стихов и торговцы компьютерными играми – все они сражались за внимание Людовика XI Многоживущего и его сына.

Речитативом прогремели шаги. В зал влетел Марио Пьяче, один из четырех постоянных актеров «Макабра». Парню было не больше двадцати пяти, но перенесенные геном-трансформации, казалось, вытравили из него все человеческое. Когда-то он считался красавцем, но после встройки актерского импланта перестал следить за мимикой. Выражения лица актера менялись лишь во время игры – и менялись виртуозно, надо признать. Кто бы из последователей Станиславского не отдал душу за его умение плакать и смеяться в нужный момент! Все же остальное время губы и глаза парня двигались вразнобой, как бог на душу положит.

– Вас! Всех! – выкрикнул Пьяче. Левая половина лица его расплылась в улыбке, в то время как правая злобно скалилась, вращая глазом. – К Джиакомо! Будет это… слово забыл. Большой диагноз?..

– Смотр? – хором воскликнули кавайки.

– Да, смотр. Собрались эти… забыл…

– Король с сыном?!

– …и советник по этой… еще бактериологическая бывает…

– Культуре, – подсказал Ириней. – А скажи, дружочек, кто еще из комедиантов присутствует?

– Господин Мак-Лоун и госпожа Волопегея. – Пьяче зажмурился и высунул язык.

Лисенок отвернулась. Ей чаще других приходилось работать в паре с Пьяче, и Север не без оснований подозревал, что кавайка влюблена в искалеченного актера.

– Что еще приказал Джиакомо?

– Забыл… Господи… – В глазах Пьяче блеснула искра озарения. Впрочем, она могла и не относиться к словам Бата. – Вроде бы… Лисенку одеть ее дружка…

– Надеть. – Ириней поморщился. – Надеть, не путай, Марио.

– Да, надеть… А еще забрать Иринея и Гадкого Пятиклассника. Всю труппу, в общем… И на главную арену… шагом? Нет… этим…

– Бегом.

– Верно. – Пьяче потер лоб. – О боги!.. Все забыл…

…О том, что случилось с памятью Марио, рассказывали разное. Одни говорили, будто он вспомнил все свои предыдущие жизни и безнадежно запутался в них; другие – будто он отдал память дьяволу в обмен на талант. Третьи были уверены, что актерский имплант чересчур требователен к конфигурации мозга и забирает все ресурсы.

Так это или нет, но ролей Марио никогда не забывал.

За это ему прощали все.

Ласковый майский ветерок закручивал над асфальтом пыльные смерчики. Пахло сиренью и кипарисами; в парке малышня кормила крошками воробьев и крохотных сине-зеленых попугайчиков.

С погодой Вельке и Та повезло. Вернее, с днем повезло: еще в четверг синоптики отбили штормовой фронт к океану. На Креси климат-контроль не поддерживался, и потому лето начиналось в июле, а заканчивалось в первых числах августа. «Апрель да май – до свидания, зима», «Август февраля не слаще», «Май-то май, да шубу не сымай», «Пережорка лишние лапы растит – зиме новых месяцев добавится». Такие вот народные приметы и пословицы.

Но Лувр не Креси. Китель по местной жаре выглядел непривычно. Прохожие оглядывались на Вельку, улыбались. Патруль спросил документы. Увидев берсальерский жетон, патрульный офицер, крупнолицый веснушчатый парень, уважительно присвистнул:

– Креси? Это у вас там что-то случилось?

– Ага. Пандемия, пережорки мутируют.

Тая хихикнула. Патрульный отдал жетон и сообщил:

– Все в порядке, можете идти. И вот что, ребятки… – Офицер со значением посмотрел на Вельку. – Тут эмкаушники поблизости ошиваются. Нам неприятности не нужны. Тебе, парень, тоже – у тебя, я смотрю, билет на лайнер. А юнги – народ бузовый, да и много их.

Велька со значением посмотрел на Таю: что я говорил? Та оживленно закивала:

– Хорошо. Мы поняли, господин офицер, – затараторила она, – так и сделаем. Обязательно! А куда они идут, скажите, пожалуйста?! Чтобы мы совершенно-совершенно случайно на них не наткнулись?!

Патрульные переглянулись сочувственно. Один из них махнул рукой в сторону реки.

– Спасибо огромное! – Девчонка потянула курсанта за рукав. – Просто пребольшущее вам спасибо!

Через несколько шагов, она сорвалась с места и помчалась в указанную сторону. Вельке ничего не оставалось, как бежать следом.

Бежали они недолго. Скоро Та остановилась, да так резко, что Велька едва не сбил ее с ног.

– Ты что, психованная?

– Тс-с-с! Смотри. Вон они.

По набережной шла компания: мальчишки в курсантской форме и с ними две девушки, скорее всего горожанки. Мальчишкам было лет по пятнадцать-шестнадцать. Форма незнакомая: брюки цвета хаки, рубашки с шевронами и золотым шитьем, сине-золотые шейные платки. На головах – шляпы с загнутыми полями.

– Они, – с затаенной ненавистью сообщила Тая. – Эмкаушники. Их еще юнгами Фронтира зовут.

– Эмкау. – Велька наморщил лоб, припоминая. – Что-то знакомое. В голове вертится, а вот что…

– Мобильное космоучилище. Болтаются по всему доминиону – то на одной планете, то на другой. Программа обучения такая. – Тая вздохнула: – В прошлом году к нам приперлись… Ребята из кадетского с ними воюют.

Теперь Велька вспомнил. С парнями из мобильного он не сталкивался, однако слава о них ходила худая. В МКУ отправляли сорвиголов со всех концов доминиона. Нигде не задерживаясь надолго, юнги не заботились о своем добром имени. Избить кого-нибудь, девчонку по залету бросить считалось у эмкаушников обычным делом.

Тая вновь полезла в сумочку за браслетом-мобилкой.

– Але? Але, Димыч? Да, нашла! Поднимай ребят! Одиннадцать и две с ними. Ага, к набережной. Понятно. Нет, ничего! Я сама.

Она сложила браслет и сообщила ничего не понимающему Вельке:

– За ними. Следить будем.

– Зачем? Ты можешь объяснить?