Т-34 - истребитель гархов - Игорь Подгурский Страница 7

Человек видел во сне, что его ведут на расстрел бородатые оборванные мужики. Корявые бревна какого-то сарая в свежих отщепах и дырках от пуль. «Прощай, благородие». Огонь разорвал грудь и вспыхнул в глазах салютом, медленно тонущим в багровом мраке. Когда человек открыл глаза, его тянула зубами за запястье огромная свинья. Больно не было — нервные окончания дремали. Сердце дракона перевело все тело на пониженный режим. «Они скармливают убитых свиньям, — подумал человек. — Да все они — свиньи!» Человек сел, рывком вытащив руку из алчной пасти. Свинья испуганно хрюкнула и занялась телом лежащего рядом ротмистра. Человек встал и замахнулся рукой. Свинья отбежала в темный угол двора и затаилась, угрюмо поблескивая глазками. Если животное попробовало человечины, ему нет пути назад. Людоедство — это навсегда. Человек поискал глазами и увидел колоду с топором. Он выдернул топор из сырого обрубка и пошел на свинью. Та присела на зад, угрожающе оскалив редкие желтые зубы, и заводила рылом. Оставив топор в голове дергающейся свиньи, человек подошел к воротам. Улица была пуста. Дорога упиралась в лес в тридцати шагах оттуда. Прощайте, ротмистр. Человек приложил руку к груди. Раны затянулись. Сердце гарха делало свое дело — сил было предостаточно. Разорванные и обожженные пулями сосуды срастались, не кровоточа: давление внутри было чуть больше атмосферного. В лес, в лес! Туда, подальше от этих звероподобных бородатых дикарей. Мягкая мурава под ногами мелко задрожала. Всадники. Много. Сначала дрожь земли, потом — стук копыт. В траву падать поздно. Поздно. Опять будут убивать. Надоело. Свиньи.

Каррагон открыл глаза. В юрту пробивался рассвет. Человек проснулся, еще не вполне осознавая границу между сном и явью, затем пришел в себя и подмигнул Каррагону. Они вновь были единым целым.

* * *

Дорж ощущал едва заметные подземные толчки с ночи. Ему случалось попадать в землетрясения, и они начинались именно так. А потом должна быть такая дрожь земли, словно табун огромных коней разогнался до умопомрачительной скорости. Подземный табун. Сабдык.

— Что такое хозяин долины? — пробормотал Дорж, рассматривая свое лицо в походное зеркальце. Брился Дорж редко, но это было как раз то самое утро. Дорж со вздохом извлек бритвенный прибор из походного вещмешка.

— Хозяин долины. Саб-дык. — Дорж нанес на лицо пену и начал осторожно снимать ее бритвой.

— А можно перевести слово «сабдык» как «хранитель»? — спросил Канунников из-за плеча переводчика.

— Хранитель? В каком смысле?

— В смысле «страж», — пояснил Федор. Он закончил завтрак и смотрел, как монголы и солдаты собирают юрты.

— Пожалуй, так тоже будет правильно.

Сопки кончились. Начались сплошные пески. В Гоби мало таких мест — почти нет. Проводники переглядывались, затем предложили генералу обойти пески стороной. Получив отказ, они с недоумением пожали плечами и вернулись на свои места.

Отряд шел вперед с приличной скоростью, не встречая никакого сопротивления. Канунников даже начал сомневаться, не ошиблись ли они с Арсеном в расчетах, не подвела ли его память о собственной экспедиции? Уж больно гладкой была дорога. В половине одиннадцатого солнце уже жалило немилосердно. Песок прогрелся, и нужно было искать спасительную тень. Генерал тронул своего рыжего конька каблуками, подъехал к Федору и перегнулся, тихо говоря ему что-то на ухо.

— Привал! — скомандовал Канунников. — Подполковника Доржа и лейтенанта Кухарского — ко мне!

Через несколько минут все четверо, обливаясь потом, поднимались на песчаный бархан, таща с собой радиостанцию. Днем подъем давался куда труднее и казался гораздо дольше. Кухарский подключал станцию, Дорж сноровисто помогал ему. Арсен и Федор глядели с сопки вдаль. В двух километрах темнел квадратный карьер. Одновременно подняв бинокли, офицеры вглядывались в объект.

— Что скажете, Арсен Михайлович?

— Это он, — отозвался Седой.

По южному склону карьера спускалась засыпанная песком каменная лестница. Стена была правильной, отвесной. Восточная стена была более шероховата, но пересекалась с южной под прямым углом.

— Похоже на фундамент огромного дома. Стены срезали, пол сорвали — и пожалуйте, вот вам переход. — Федор улыбался, как мальчишка, получивший первый велосипед. — Странно. Песок вокруг, море песка. И квадратный каменный карьер. Символы песка, моря — вот они! Море из песка — вот что означают иероглифы. А страж — так, для острастки. Значит, нашли мы, нашли, Арсен Михайлович! Сам Маннергейм отступился!

Арсен мягко положил ладонь на плечо Канунникова. Федор, смущаясь своей мальчишеской радости, окликнул Кухарского:

— Товарищ лейтенант, все готово?

Кухарский с Доржем давно закончили сборку станции, поставили антенну и смотрели, раскрыв рты, в сторону каменного квадратного колодца, зиявшего среди пустыни. Дорж подтолкнул Костю локтем, и тот, очнувшись, доложил о готовности.

— Включайте, лейтенант!

Офицеры царской армии умели командовать. Не надрываясь, как командиры из рабоче-крестьян, без петушиных повадок, но властно и неотвратимо диктуя свою волю. Кухарский с удовольствием выполнил приказ, стараясь про себя повторить и запомнить чудесную интонацию полковника. Когда генерал Серапионов отдавал приказы, у Константина возникало чувство гордости и сопричастности к великим свершениям.

— Костя, сделайте громче, чтобы не плавить голову в наушниках, и без того как в печи. — Серапионов достал платок и аккуратно вытер лицо и шею. — Федор Исаевич, с какой частоты начнем? Давай послушаем базу у озера?

— Товарищ лейтенант, вызывайте озеро. — Канунников смотрел на переход через плечо. Теперь бы не подвели шифровальщики. Если они правильно все поняли, то уже сегодня…

Истошный крик радиста из маленького динамика сильно удивил Федора и вывел из мечтательного состояния. Он даже не сразу понял, что это был крик — аппаратура от перегрузки выдавала булькающий хрип. Костя уменьшил звук и переключился на передачу:

— Вас слышно! Говорите тише! Вода, Вода, я — Вершина. Вода! Прием!

— Какая вода?! — взвыл динамик. — Ушла вода! Вся! Ночью! А потом сопка ушла на юг!

— Костя, дайте микрофон! — вмешался Серапионов. — Сынок! Майора Сенцова к микрофону! Прием!

Серапионов рукой отстранил Костю от радиостанции и занял его место.

— Майор Сенцов слушает! Прием! — Голос майора казался спокойным.

Генерал щелкнул селектором.

— Говорит Вершина, доложите обстановку.

— Вершина, я — Вода. Сегодня вода ушла из озера. Рыба билась в грязи, собирали руками. А что делать? Караульные утренней смены доложили, что перед рассветом дрожала земля. В сумерках они увидели, как выросла огромная сопка и ушла в южном направлении. Прием.

— Вода, я — Вершина. Когда опустело озеро? Прием.

— В четвертом часу. Часовые пошли к озеру, привлеченные шлепками рыб по илу. Тогда же они видели сопку. Вода уже начала заполнять озеро. Прибывает медленно. Прием.