Люди и Цверги - Сергей Русаков Страница 7

* * *

А между тем Звигунов проснулся, понял, что задремал прямо в одежде и что телеканал, на котором он уснул, остановив пультовый серфинг, похоже, закончил свою работу, и экран телевизора васильковым светом освещает комнату. Поднявшись с постели, он подошел к балконной двери и обомлел. На пластиковом стуле за пластиковым столом, составляющим балконную мебель, сидел ребенок лет шести, одетый в легкую курточку и шортики, явно в местных традициях моды. В руках мальчик держал… Айфон и что-то делал с ним, вроде того, как что-то набирал на виртуальной клавиатуре типа СМСки. Совершенно обалдев от увиденного, Звигунов обернулся в комнату, чтобы посмотреть, где его Айфон – тот лежал на столе, как его и оставил хозяин, но со светящимся экраном, словно от оповещения о полученном сообщении. Обернувшись к балкону, Звигунов увидел только пластиковую мебель и в тот же миг понял, что лежит одетый на постели, светится экран телевизора, и он только что проснулся. «Приснилось! – улыбнулся себе писатель, – насмотрелся на гномиков, вот и снятся». Совершенно не задумываясь о том, что делает, что называется, на автомате, он вполголоса произнес заклинание, подобающее случаю, но ввиду особой силы, запрещенное к публичному употреблению под предлогом неприличности. Телевизор моргнул, экран погас.

* * *

Зигшпиль, кряхтя, слез с дерева, потихоньку приходя в себя. «Что это было?!» – обычно восклицают в подобных случаях. Сидя на балконе, он ждал указаний о том, что делать с русским магом дальше. Чтобы не терять времени даром, он создал дубликат Айфона мага и просматривал его в поисках какой-нибудь полезной информации о владельце. Было много фотографий. Увидев мага в военной форме, подумал, что об этом нужно рассказать старшим. И тут… Испытав волну необъяснимого ужаса, Зигфрид поднял глаза от Айфона и увидел мага, который стоял за дверью балкона и смотрел на него. Третий раз за день цверга потащило взглядом мага, вырывая из привычного бытия. Его спасло, наверное, только то, что маг вдруг отвернулся, и цверг успел спрятаться за спинку стула. Маг лег на постель. А потом был страшный удар, и цверга швырнуло с балкона на дерево, метров, наверное, на тридцать. Догадавшись, что стал жертвой очередного заклинания страшной силы, причем, направленного не против цверга, а как-то вообще, Зигшпиль решил больше не рисковать и удалился. Стало темно – погас свет от телевизора.

Звигунов проснулся в отличном настроении, заметил это и, напомнив себе о случае с Айфоном, пригасил эмоции до умеренного уровня. Если слишком радоваться, жди неприятностей. «Чего это я обрадовался?» – задал себе вопрос наш герой, и если бы не добавил между третьим и четвертым словом короткого междометия, то ничего бы, наверное, не произошло. Пытаясь управлять настроением, люди часто обращаются к слову, веря его силе. Однако произнося фразы об уверенности в себе, спокойствии или еще каком-нибудь состоянии, получают обычно совершенно обратное. Уверенность сменяется сомнением, спокойствие – раздражением и желаемое обращается в его прямую противоположность. Психологи – эти недоучки – называют эти попытки самовнушением, придавая этому приему необычайно важное значение, но по сути это редко приводило к хорошим результатам. А все дело не в самом слове, а в его способности придавать энергию мыслям, мысли же и являются началом силы человека, которая становится магической, стоит только такой энергии преодолеть некоторое пороговое значение, за которым открываются дали всемогущества.

Есть слова, произнесение которых дает мыслям энергию. Это весьма энергичные слова. Некоторые из них, не меняя своей конструкции и орфографии, применяются в таком широком диапазоне значений и оттенков эмоций, что только по этому признаку могут быть отнесены к магическим заклинаниям. Звигунов вставил в свою фразу лишь одно слово, и это словно одернуло его, осадило. И вот уже он не так безрассудно рад и уже в безопасности. Это короткое междометие может передавать разочарование, удивление, огорчение, раздражение, злость, восхищение, удовлетворение и другие самые разные человеческие эмоции. В драке, в схватке не на жизнь, а на смерть это короткое междометие просто вселяет необузданную силу. «Что…!», «Иди сюда…!», «На тебе…!» – обычные боевые заклинания, делающие победу гарантированной.

Войдя в состояние, описываемое широкой категорией «нормально», Звигунов первым делом включил Айфон, чуть– чуть, еле уловимо взгрустнув о разбитом его стекле, сразу ринулся в Интернет. Там было хорошо. На вполне приличной скорости серфинг по сайтам напоминал то же по морским волнам. Умея быстро схватывать суть информации с одного только брошенного на экран взгляда, Звигунов устремлялся туда, где было самое интересное. Еще это можно было сравнить с так называемым «верхним чутьем» у розыскных собак, которые не вынюхивают что-то у поверхности земли, а просто знают, куда нужно бежать, чтобы найти то, что нужно.

Возможно, «верхнее чутье» Интернет-серфинга и удивительная способность Звигунова знать стороны света и путь, куда надо, имели в нем одну природу.

Собрав урожай новостей самого разного плана, он перешел к ревизии почтовых ящиков. Писем снова не было, за исключением одного вчерашнего, по виду напоминающего спам. Упрекнув себя за то, что поленился удалить его сразу же Звигунов, попытался это сделать, но Айфон вдруг заглючил, видимо, после удара и в результате трещины. Произнеся еще раз упомянутое уже междометие, но в другом ключе, Звигунов что-то неловко нажал, и Айфон вовсе погас – пришлось перезагружать.

Утро – время ритуалов. У Звигунова был один важный утренний ритуал – завтрак. Сначала чай – обычный зеленый чай, но с медом. Потом кофе с лимоном, яичница, бутерброд с маслом и сыром. Если чего-то не хватало или появлялось лишнее, Звигунов всегда чувствовал какой-то дискомфорт, особенно когда проходило некоторое время, и либо хотелось есть, если чай был без меда, либо чувствовалось переедание, если к завтраку добавлялась простая конфетка. Движимый базовой потребностью, Звигунов двигался в подвал гостиницы, где ее хозяин оборудовал столовую для гостей.

По дороге он остановился на минутку у тумбочки, на которой лежал большой, размером с тарелку, старинный компас. Звигунов постучал пальцем по стеклу и понял, что компас действующий и показывает верное направление на север – на севере, за домом, была гора. Он огляделся по сторонам, никого не обнаружил, и строго посмотрел на стрелку. Стрелка дрожала. Затем она стала еле заметно колебаться из стороны в сторону. Вот она уже раскачивается все больше и больше, и вот делает полный оборот, другой, вращаясь все быстрее. Раскрутив стрелку до сплошного фиолетового круга – известно, что красный и синий, смешиваясь, дают фиолетовый – Звигунов продолжил путь в подвал. Этому фокусу научил в детстве дед – тот еще кудесник! Звигунов не знал, как это работает, но строго соблюдал наказ деда не показывать этот фокус налево и направо, иначе перестанет получаться. На самом-то деле это может каждый.

В столовой никого не было, но горел свет, и работали приборы – кофеварка светилась огоньком, тостер и чайник включены в розетки. Под стеклянными колпаками, вызывая реакцию академика Павлова, лежали разные вкусные вещи вполне в баварском стиле – сардельки, сосиски и колбаски. В масленке было масло, наверное, от альпийских коров. В сырнице был сыр, наверно, от альпийских овец. Настроение опять стало зашкаливать в сторону радужного. «Куда…!» – прикрикнул на него бдительный хозяин настроения, и оно послушалось, выпуская пар.