Самец причесанный - Анатолий Дроздов Страница 7

— Существование Пакса — тайна. Чем меньше людей знает, тем проще сохранить. Нет, понтифик!

— Я больше не жрица! — сказала Октавия. — Они назначили Северину. Старую зануду, помешанную на нравственности.

— С ней можно договориться?

— Нет! — фыркнула Октавия. — Она не станет возить тебе девочек. Даже не рассчитывай!

— Я оставлю Пакс без мужчин.

— Заявят, что не нужно. Достаточно тех, что есть.

— Трудно устроить второй мор?

— Его свяжут с тобой. Скрыть не удастся. Вас вышвырнут из Пакса!

Говард задумался.

— Я подумаю над твоим предложением, — кивнул примирительно. — Думаю, его надо принять. Отдыхай!

Торжествующая улыбка растянула губы Октавии. Она встала и вышла. Говард, оставшись один, некоторое время сидел в кресле, затем взял со стола карманную рацию. Палец утопил тангенту.

— Зайди!

Спустя минуту раздался стук в дверь, и в кабинете возник начальник охраны — высокий мужчина с заметной сединой на висках.

— Слушаю, босс! — сказал, склонив голову.

— Октавию с дочерью разместили в апартаментах?

— Да, босс!

— Ужинают у себя?

— А также обедают и завтракают. Стараются не выходить лишний раз.

— Вот и хорошо. Сегодня к ужину подай им вино с цианидом. Возьмешь у Марты.

Начальник охраны поднял бровь.

— Отработанный материал, — сказал Говард. — Связывают руки. В Роме объявили награду за их головы. Нам это ничем не грозит. Все подумают, что отравились сами от безвыходности.

— Сделаю, босс! — сказал начальник.

— Устрой им пышные похороны. После чего храмовая стража пусть идет в Рому. Здесь она не нужна, да и кормить нечем. Новому понтифику это понравится.

— Стоит ли отправлять всех, босс? Парни обидятся: им нужны девочки. Те, у которых берут кровь, слишком тощие. Кому-то нужно патрулировать окрестности. Храмовая стража использует лошадей. Мои парни верхом не умеют. Их этому не учили.

— Оставь с полсотни! — пожал плечами Говард. — Достаточно?

— Более чем! — кивнул начальник.

— Можете отобрать по своему вкусу. Свободен!

Начальник боднул головой и вышел. Говард, оставшись в одиночестве, достал из шкафа бутылку, плеснул в бокал янтарную жидкость и жадно глотнул. После чего раскурил сигару и подошел к окну. Отсюда были видны палатки, разбитые за стенами. Возле них копошились стражницы, в отдалении паслись кони.

«Завтра они уйдут, — подумал Говард. — Я передам с ними письма принцепсу и понтифику Сообщу о самоубийстве Октавии, выражу сочувствие, приглашу Северину в гости. Думаю, ее удастся склонить к сотрудничеству. Если она такая нравственная, как говорит Октавия, то наверняка помешана на благе отечества. Что ж… Паксу нужны мужчины, мне — маленькие димидии. Лекарство нужно производить. Заказы растут, в Цюрихе требуют увеличить объемы. Это к лучшему, что Октавии не станет: вместе с ней умрет и тайна. Плохо менять давнего партнера, но бизнес есть бизнес».

Говард хлебнул из бокала и втянул дым.

«Интересно, Мада получила этого русского? Он отправился к сармам за своей женщиной? Надо было спросить Октавию».

Подумав, Говард решил, что не стоит. Слишком мелкая фигура, чтоб беспокоиться.

Санейя, проводник. Испуганная

Сармы из Балгаса догнали нас через пять дней. Видимо, устав ждать, сотница выслала дозор, и тот наткнулся на следы. Сармам не составляет труда их прочесть. Догадавшись, что пришлого перехватили, сотница скомандовала погоню.

К тому времени мы освоились с провожатыми. К моему удивлению, вели они себя смирно. К Игрру не приставали, меня не задирали, по вьюкам не шарили. Все благодаря Игрру. С сармами он с самого начала повел себя дружески: расспрашивал их об обычаях Степи (заодно совершенствуясь в языке), шутил, на стоянках учил Амагу бороться. Ей это нравилось. Юные сармы смотрели на их поединки восторженно и сами пробовали выходить против Игрра. Он их легко разбрасывал. Почтение к пришлому росло — сармы уважают силу. С едой тоже наладилось, Амага догадалась или Игрр подсказал, но каждый день нам приносили что-то из дичи. Зимой ее мало, но сармы умеют охотиться. Если не коза, то дикая курица или заяц, в худшем случае — степная крыса. Игрр называет ее «сурок». Сурки, кстати, жирные, и мясо у них нежное. Игрр разделывал дичь, складывал куски мяса с кружками порезанного лука в бурдюк и заливал водой с уксусом. К вечеру мясо мариновалось, Игрр посыпал его солью и порошком пряных трав, после чего жарил на вертеле. Он у нас имеется, как и сковорода. Мясо с луком выходило сочным и необыкновенно вкусным. Игрр называет такую еду «шашлык». К шашлыку полагались лепешки, Игрр печет их замечательно. Я объедалась, что говорить про Амагу! Они в своих стойбищах, кроме вареной баранины, ничего не видят. Кашу мы варили со свежим мясом, которое Игрр предварительно обжаривал на сковороде. Получалось необыкновенно вкусно. Ну, у Игрра всегда так. Еще Игрр приучил Амагу мыться. Во второй вечер отвел к ручью и показал, как нужно. Амага пыталась отговориться, тогда Игрр взял ее левой рукой за шею и правой умыл сам — решительно и жестко. Удивительно, но сарме это понравилось. Теперь на каждой стоянке она бежит за пришлым и подставляет рожу. Ей, как я думаю, нравятся прикосновения пришлого, и она воспринимает умывание как ласку. Если б не я, Амага и в постель к Игрру полезла бы. Только уж нет! Место занято.

Стоял полдень, когда за нашими спинами раздался вой, и, оглянувшись, мы увидели развернувшуюся в атаку сотню. Лисьи хвосты на копьях говорили о принадлежности сотни Великой Матери. Воины Амаги стали натягивать тетивы на луки. Руки у них тряслись. Неудивительно. Сарм у Амаги меньше, и вооружены они плохо — даже ножей нет. В обиходе пользуются острыми кремневыми пластинками, но ими не навоюешь. Сармы из Балгаса расшвыряют орду, как котят. Засыплют стрелами, ударят в копья, после чего затопчут и вырежут. Приходилось видеть — я с пяти лет в Степи.

Амага поскакала вдоль строя, крича и размахивая копьем — приободряла своих. И тут Игрр меня поразил. Вместо того чтобы отъехать в сторонку и затаиться (нам-то нападение ничем не грозило), крикнул Амаге:

— Не нужно драться! Я договорюсь с ними!

После чего решительно направил кобылку навстречу сотне. Амага от удивления натянула поводья. Поколебавшись, я присоединилась к Игрру. Он неплохо говорит на языке сарм, но переводчик не помешает. К тому же предводитель сотни мне наверняка знакома — я часто бываю в Балгасе. Мы не сделали и десятка скачков, как нас догнала Амага.

— Я с вами!

Игрр покосился, но ничего не сказал. Лишь жестом указал место по левую руку от себя. Я покачала головой. Нас с Игрром точно не тронут, а вот Амагу прирежут — за обиду и наглость. Ну, это ее дело, плакать не стану.