Ветер с Юга. Книга 1 - Людмила Ример Страница 7

Ветер, прилетевший оттуда, неожиданно донёс запах дыма и звук, похожий на собачий лай. Никита не помнил, как слетел с дерева, перелез через завал и понёсся в темноту. Сначала ноги заплетались в густой траве, но вскоре он выскочил на выкошеный участок, с радостью понимая, что это-то уж точно дело рук человека.

Он бежал уже минут десять, а поле и не думало заканчиваться. Внезапно в темноте проявилась высокая стена, за которой на фоне тёмного неба угадывались крыши построек. И опять – ни одного огонька. Стена мрачно и негостеприимно ждала, когда мальчик, совсем задохнувшись от быстрого бега, уткнётся в неё.

Тяжело дыша, Никита стоял у человеческого жилья, куда так страстно стремился, и молчал. Угрюмая тишина настораживала и мешала заорать во всё горло: «Спасите, помогите». Кто знает, что из-за этой стены вылезет… на ночь-то глядя. Развернувшись, Никита медленно поплёлся назад, туда, где рядом с одиноким высоким деревом темнел небольшой стожок.

Добравшись, он натянул рубаху и, устроив себе в мягком сене уютное гнёздышко, свернулся калачиком и мгновенно заснул.

Разбудил его шум. Открыв глаза, Никита сдвинул в сторону сухие стебли и осторожно выглянул наружу. От селения по полю в его сторону двигалась большая толпа. Люди громко и нестройно выводили какую-то мелодию, но голоса звучали так грубо и резко, что Никита никак не мог уловить ни одного знакомого слова. Мелодия шла волнами, на высоте звучания каждый раз обрываясь гулким металлическим звуком.

Впереди толпы шёл высокий худой мужчина в белом одеянии с длинными рукавами и накинутом на голову капюшоном. В руках он нёс круглый белый сосуд размером с футбольный мяч. За ним четыре здоровых мужика тащили на плечах в деревянной раме круглый белый диск. Он-то и издавал тот дребезжащий звук, когда идущий за ним седой бородатый мужик в чёрном широком балахоне равномерно колотил по нему длинной палкой с железным шаром на конце.

Метрах в десяти от этого оркестра, неуверенно опираясь на правую ногу, медленно шёл почти голый человек, вся одежда которого состояла из коротких, чуть ниже колен, изодранных грязно-зелёных штанов. Правая штанина и нога, которую он старался щадить, были сплошь покрыты чёрно-бурыми пятнами.

Грудь и лицо мужчины покрывал причудливый узор из зелёных полос, по-видимому, нарисованный краской. Чёрные густые волосы, сбритые с боков, шли ото лба к затылку широкой полоской, спускаясь на спину недлинной косой. Руки пленника – а другая мысль у Никиты даже не возникла – были туго связаны за спиной.

По обе стороны от зелёного человека шли несколько мужчин, одетые весьма живописно – в штанах из грубой чёрной ткани, таких же грубых, но уже более светлых цветов рубахах и в жилетах, сшитых из шкур с длинным белым, рыжим или чёрным мехом. Поверх жилетов они надели блестящие доспехи из белого металла, закрывающие грудь и живот. На головах мужчин красовались меховые шапки, напоминающие наши ушанки.

Длинные копья с острыми наконечниками в их руках были направлены в спину и бока пленника, и скорее подгоняли его, чем пытались помешать бегству. В тех местах, где более усердные охранники старались показать свою неожиданную власть, из ран текла струйками тёмно-красная кровь.

В нескольких метрах за пленником шла плотная толпа пёстро одетых мужчин и женщин. Наряды женщин отличались только цветом рубах из грубого полотна, одетых поверх длинных юбок почти одинакового бурого цвета, да широкими поясами, украшенными причудливыми узорами из разноцветных нитей. На головах у всех до одной были повязаны чёрные платки, полностью скрывавшие волосы.

Мужчины поголовно были одеты в белые рубахи и меховые жилеты, чёрные штаны и короткие кожаные сапоги. На рукавах рубах пестрели замысловатые узоры, вышитые яркими нитями. Почти у каждого на поясе висел меч, а у многих ещё и ножи, похожие на тот, что Никита снял с покойника.

В первом ряду этой разношёрстной толпы выделялись несколько человек, выглядевших богато и изысканно. Двое высоких мужчин в штанах из чёрной, хорошо выделанной кожи и в высоких сапогах, щеголяли в бархатных красно-жёлтых сюртуках с блестящими пуговицами. Их красные шляпы были украшены чёрными и белыми перьями. На дорогих поясах, отделанных золотыми и серебряными пластинами, висели длинные мечи, в рукоятях которых драгоценные камни сверками всеми цветами радуги.

На шее у более старого, но ещё крепкого и широкого в плечах мужчины висела толстая золотая цепь с тяжёлой подвеской в форме пирамиды. Его молодой спутник, явно доводившийся родственником первому, шёл прогулочным шагом, с выражением неприкрытой скуки на худом вытянутом лице с фамильным длинным, чуть загнутым носом. Рукой в чёрной перчатке он нервно постукивал по рукояти своего меча.

Двое других, низенький толстячок, быстро семенивший короткими ножками и постоянно вытиравший с лица пот платком, больше напоминающим полотенце, и худой высокий мужчина неопределённого возраста с желтоватым лицом и часто дёргающейся левой щекой, мечей и цепей не имели, но их камзолы и штаны из добротной мягкой ткани синего и малинового цветов красноречиво говорили о их высоком положении.

Две женщины, идущие чуть сзади, были одеты в длинные приталенные платья из красного бархата с пышными рукавами и в чёрные кружевные накидки, почти полностью скрывавшие их головы и лица. На запястьях и груди у них блестели массивные золотые и серебряные украшения.

Процессия медленно приближалась. Никита замер в своем укрытии, почти перестав дышать и моля о том, чтобы эти люди его не заметили. Ему совсем не улыбалось, несмотря на голод и ужасные события вчерашнего дня, встретить какую-то сумасшедшую толпу, одетую в вещи из музея со стенда «средневековье».

На какую-то секунду в голове мелькнула шальная мысль, что он, сам того не ведая, всё-таки попал на съёмки исторического фильма, и эти люди настоящие актёры. Правда, вокруг не наблюдалось никакой съёмочной аппаратуры, машин с персоналом или режиссёра с громкоговорителем. И рядом с толпой не бегал весь в мыле оператор с видеокамерой…

Вместо него вокруг толпы кружили несколько громадных чёрных лохматых собак. Никита замер. Ему вдруг захотелось глубже зарыться в сено, но он боялся не то, что пошевелиться – вдохнуть: если собаки его почуют, он пропал.

Через несколько томительных минут стало понятно, что стог с мальчиком всю эту компанию интересует мало. Они прошествовали мимо застывшего от страха Никиты к высокому раскидистому дереву, росшему в трёх сотнях метров от кромки леса. Подойдя к нему почти вплотную, человек в белой одежде с капюшоном остановился.

Всё движение, как по команде, замерло. Прекратилось и пение, от которого у Никиты уже начало звенеть в ушах. Пленник, от толчка копьём в спину, дернулся вперёд и, не удержавшись на раненой ноге, упал на колени. В следующее мгновение он попытался подняться, но в него сразу уткнулось несколько копий.

Земля на несколько метров вокруг дерева была хорошо утоптана, и только возле толстых бугристых корней росла сочная зелёная трава. По краю площадки шла полоса обугленной земли в метр шириной, снаружи аккуратно обложенная белыми круглыми камнями.