Чекист - Комбат Найтов Страница 7

Еще подлетая к плотине на реке Фульда, Вольфганг заметил большую толпу на аэродроме, и в воздухе находилось более десяти машин. Большую часть пристроившегося эскорта составляли такие же Fi.156. Но головной машиной летел абсолютно незнакомый самолет, который не напоминал ни одну из машин, когда-либо виденных Вячеславом. Биплан с узким и длинным двигателем. Выгнутый вверх корпус с большой остекленной двухместной кабиной. Неубирающиеся шасси и мощный костыль. Профиль машины был очень хищным. Массивные обтекатели шасси, развитые стойки и подкосы говорили о значительной нагрузке на крыло. Скорее всего, пикировщик, но почему биплан? По-видимому, в воздухе был Fi.167 – та самая машина, о которой и говорили в Бизерте, для «Граф Цеппелин». Пилотирующий ее летчик предложил такую крутую глиссаду для посадки, что даже суперлегкий «шторьх» с трудом мог ее выполнить. С большим трудом! Но Вольфганг немного схитрил и вошел в спутную струю, отбрасываемую мощным тысячесильным двигателем ведущего. За счет этого ветра он умудрился удержать предложенный угол глиссады. Пробега практически не потребовалось. Впрочем, как и пикировщику.

Заглушив двигатель, он попытался выйти из машины, но ноги коснуться земли не успели. Его подхватила толпа и понесла куда-то, выкрикивая лозунги, главный из которых был: «Дойчланд юбер аллес!» Несколько непривычно, всю свою жизнь он предпочитал находиться в тени, чем вызвал еще больший интерес толпы. Неизменная «Лейка» – кстати, наследство от настоящего Вольфганга, благодаря которому он знал в лицо всех, кого «Лейка» когда-то зацепила, – сняла и это безумство толпы.

Из «Крюмма» – «горбуна» по-немецки – вылез сам Герхард Физелер, довольно высокий, с редкими волосами, откинутыми назад, и с покатым лбом. Довольная улыбка отображала его отношение к этому действу. К моменту, когда он смог пробиться через толпу, Вольфганга успели много раз подбросить и поймать, но отпустили, когда глава фирмы подошел к месту событий. Физелер обнял Вольфганга, что запечатлели множество кино– и фотокамер. Несколько позже одна из корреспонденток берлинской газеты спросила Герхарда:

– Можно сказать, что в Германии родился еще один ас?

– Асами не рождаются, асами становятся после пяти сбитых. Ас – нет, но еще один выдающийся летчик в Германии появился. И дело тут в преемственности! Я знал его отца – выдающегося летчика-австрийца. Он, правда, воевал на Восточном фронте, там больших воздушных битв не было, поэтому в асы не попал, но его клуб и летная школа были лучшими в Австрии. Что и доказал его сын! Он сумел удержаться за «флиге» – самолетом, которому нет в мире равных по минимальной посадочной скорости. На обыкновенном «аисте»! Он сел почти вертикально! Как эксперт международной федерации авиационного спорта даю единицу с плюсом за такую посадку!

Праздновали и чествовали Вольфганга два дня, жаль, что не пригласили на радио, это из-за его южно-немецкого. Дело в том, что австрийцы говорят на совсем другом языке, только правила общие, а так примерно как русский и белорусский. Понять можно, но запутаться – запросто. Мгновенно переходить с австрийского на хохдойч не рекомендовала мать. Требовалось побыть австрийцем. С Герхардом Физелером отношения сложились, и тот сам предложил молодому Крейцу перейти в его школу высшего пилотажа. Кроме того, фирма «Fieseler Flugzeugbau» передала молодому графу премию в двадцать тысяч немецких марок и взяла на себя его обучение в школе. А учиться требовалось! Ведь он был полностью самоучкой, лишь совместный полет со старшим Крейцем в качестве инструктора до Намибии. Русских инструкторов к нему на пушечный выстрел не подпускали, ведь это как обучение языку.

Существует русская и немецкая школы пилотирования. Их не перепутаешь, и эти следы закрепляются навечно. Начало его обучения заложил фон Крейц-старший, теперь предстояло обучаться у знаменитого Физелера, и на этом, пожалуй, можно и остановиться.

Там же в Касселе состоялась и первая проверка: подошла незнакомка и заявила – почему он ее не узнает?

– Не имею чести знать фройляйн.

Как так, что за дела, что вы себе позволяете, и тому подобное.

– Девушка, я, конечно, понимаю ваше желание казаться чуточку ближе к известному человеку, входить в его ближний круг, чтобы ваше фото появилось во всех газетах, но я никогда не был знаком с вами, не приглашал вас ни на свидания, ни на танцы. Вы не из Пернау и не из Модлинга, извините.

Чуть позже выяснилось, что девица работает в гестапо Касселя. Грубо работает.

К этому времени, с помощью Герхарда, Вольфганг успел заменить паспорт. С училищем выяснился пикантный момент: всех, кто не прибыл на встречу фюрера 16 марта 1938 года, из училища отчислили. Предусмотрительный папа Крейц ликвидировал и последнюю возможность заполучить «пальчики» настоящего Вольфганга: он сдал через агентство дом в поднаем, и теперь там жили другие люди, а выручка от этой аренды шла на счет Вольфганга. Кроме того, Вольфганг имел доверенность на управление всем имуществом фон Крейцев, а это родовой замок, который арендовала воинская часть австрийской, теперь уже немецкой армии, там располагалось пехотное училище, шесть низконапорных ГЭС, двенадцать небольших механических заводиков возле них, несколько маслобоек и мельниц. Переправив управляющим письма «отца», он вступил в «законные права». Свою эмиграцию «отец» объяснил политическими мотивами, дескать, он фашист, а не нацист, как его сын, поэтому и покинул страну, предпочитая проживать в Намибии. Стоит отметить, что в Австрии фашисты и нацисты частенько свои отношения выясняли с помощью оружия. В частности, на нацистов сваливают убийство канцлера Дольфуса, известного фашиста и противника Гитлера. А приход к власти Зейсса-Инкварта был совсем против шерсти графу фон Крейцу.

Школа Физелера запросила документы из школы в Пернау, и Вольфи был принят на второй курс обучения. Для того чтобы получить первый офицерский чин, требовалось отслужить в вермахте не менее полугода, и не в люфтваффе. Севернее аэродрома на берегах Фульды ландграфом Морицем Кассель-Гессеном еще в семнадцатом веке был построен великолепный архитектурный памятник вокруг его дворца: там был театр в римском стиле, огромный парк, музей природоведения, ряд искусственных озер и каналов. Граф стремился превзойти Версаль, и в некотором смысле ему это удалось. Во времена Второго рейха парк и здания дворца передали университету Касселя. А на правом берегу, прямо напротив дворца, стояли мрачным треугольником казармы пехотного полка вермахта. Так что днем на полетах, вечером в казарме, а если летаешь ночью, то днем в казарме, кроме воскресенья.

И все находилось в радиусе полутора километров, но несмотря ни на что, граф приобрел шикарный открытый «Майбах», персональные номера на машину, стал главным заводилой на курсе в плане немного гульнуть и поприжиматься к девушкам, которые охотно воспринимали ухаживания со стороны будущих офицеров люфтваффе. Пришлось заплатить профессору из университета и «учить» хохдойч, тем более что это ему посоветовал самый известный австриец в Германии – Адольф Гитлер, который приезжал в Кассель вместе с Герингом, Удетом, Мильхом и Ешоннеком. Гитлер милостиво потрепал высокого и статного юнкера по щеке, сказал, что помнит его перелет, и говорил с ним на южно-немецком, затем перешел на хохдойч и рекомендовал «мальчику» заняться своим языком.