Империя бурь - Сара Маас Страница 7

Ее безопасность всегда стояла у него на первом месте. Защищать ее, делать все, чтобы сохранить ей жизнь… это всегда будет для него главным. Урок, за который Ровану пришлось дорого заплатить, он усвоил крепко.

У Аэлины сжалось сердце. Она поднесла руку к лицу Рована. Его врожденная свирепость сменилась мягкостью, которую видели очень немногие. Аэлине хотелось столько всего ему рассказать, но она до боли в горле удерживала слова.

Аэлина уже не могла скрывать от себя самой, что полюбила Рована, причем давно. В последнем ей тоже не хотелось признаваться.

Она нежно поцеловала Рована. Его руки вновь сомкнулись на ее бедрах.

– Огненное сердце, – прошептал он.

– Старый зануда, – в тон ответила она.

Рован громко расхохотался.

Из лагеря, перекрывая шум дождя, донесся звонкий голос Венги:

– А не пора ли завтракать?

Аэлина фыркнула. Сейчас Венга вместе с Быстроногой теребили несчастную Лисандру. Та, приняв обличье призрачного леопарда, растянулась у негаснущего магического костра. С другой стороны крепко спал Эдион, неподвижный, как камень. После Лисандры неугомонная гончая прыгнет на него.

– Это добром не кончится, – пробормотал Рован.

– Есть хочу! – громко скулила Венга.

Ее скулеж подхватила Быстроногая.

В ответ послышалось рычание Лисандры; девчонка и собака мигом умолкли.

Рован снова засмеялся. Аэлина подумала, что ей никогда не наскучит его смех. И его улыбка тоже.

– Придется сооружать завтрак, – сказал он, поворачиваясь к лагерю. – А то сестры наши меньшие разворотят все подряд.

Аэлина усмехнулась. Она вспомнила о террасенских аристократах, ехавших сейчас на встречу. О чем она станет говорить с ними? О возрождении королевства, уничтоженного десятилетием адарланского правления. И о… новой войне, уже с другим противником.

Рован направился к лагерю. Венга бросилась к нему и стала требовать поджаренного хлеба и яичницу.

Это была семья Аэлины. Ее королевство.

Две мечты, надолго похороненные внутри, – порою ей думалось, что навсегда. Ветер, прилетевший с Оленьих гор, взъерошил ей волосы. Ради защиты близких, ради своих подданных она пойдет на все, отдаст жизнь и свободу.

Желая уберечь Венгу от стряпни Рована, Аэлина тоже пошла было к лагерю, но вдруг заметила, что на валуне, за которым прятался фэйри, что-то лежит. Она быстро перепрыгнула ручей и склонилась над камнем.

Очередной подарок Маленького народца был сделан из прутиков, паутины и рыбьей чешуи. Крошечный дракон был изготовлен с потрясающей точностью: крылья широко распростерты, а рот, полный острых зубов, застыл в неслышимом рыке.

Аэлина не стала трогать дракончика. Ее взгляд обратился к югу, туда, где далеко отсюда высились остатки зловещей Моратской крепости. Где пробудившийся Эраван ждал ее со своей армией Железнозубых ведьм и тьмой солдат, управляемых валгскими демонами.

Так готова ли Аэлина Галатиния, королева Террасена, проливать кровь за Эрилею? Время, когда ей придется отвечать на этот вопрос, неумолимо приближалось.

Эдион Ашерир раздумывал о том, что путешествовать в обществе двух магов не только приятно, но и удобно. Особенно в скверную погоду.

Надо же такому случиться: в день, выбранный им для встреч, дождь лил не переставая. Рован дважды летал на север, чтобы проверить, как продвигаются именитые гости, но не увидел и не почуял их присутствия.

Террасенские дороги и в сухую погоду не отличались особым удобством, а в дождь раскисали. Никто в здравом уме не отважился бы пуститься сейчас в путь. Но в числе знати ехал Рен Ручейник, которому не привыкать странствовать и по раскисшим дорогам, и вообще без дорог. Скорее всего, затаились где-нибудь и не вылезут до наступления темноты. Конечно, и погода могла их задержать. Такое Эдион вполне допускал.

Гром прогремел так близко, что содрогнулись деревья. Следом мелькнула молния, посеребрив мокрые листья и залив окружающий мир неестественно ярким светом. Это было чересчур для обостренного фэйского чутья Эдиона. Но он хотя бы не промок и не ежился от холода.

Все это время они держались подальше от обжитых мест, и Эдион не знал, много ли магов повылезало из своих укрытий и радовались ли они возвращению магических дарований. Сам только однажды видел деревенскую девочку; судя по возрасту – ровесницу Венги. Та развлекала сверстников, заставляя струи фонтана устремляться к небесам. Ребятня весело смеялась. А взрослые – угрюмые, изможденные – только поглядывали издалека, предпочитая не вмешиваться в детские шалости.

По словам дозорных Эдиона, люди в большинстве своем уже знали, что прежний король Адарлана при помощи темных сил все эти десять лет подавлял магию. Но даже сейчас, когда и королю, и его власти пришел конец, люди, потерявшие близких и хлебнувшие горя, вряд ли решатся сразу открыть перед окружающими свои магические способности.

Это случится не раньше, чем спутники Эдиона покажут миру, что применение магии более не влечет за собой губительных последствий. А такая девчушка, сумевшая оживить пересохший фонтан, силой своей магии напоит и окрестные поля.

Эдион смотрел на хмурые небеса и хмурился сам. Его руки теребили древний Меч Оринфа. Магия на Эрилее и раньше, еще до королевского запрета, вызывала к себе неоднозначное отношение. Маги тоже. Была разновидность магии, которая обрекала владевших ею в лучшем случае на изгнание и нищету, а в худшем – на смерть. Королевские дворы считали таких магов шпионами и убийцами. Но его двор…

Громкое удовлетворенное мурлыканье прервало размышления Эдиона. Он повернулся туда, где лежала одна из обладательниц этой магии. Рядом примостилась Венга. Напевая себе под нос, девчонка конским гребнем осторожно расчесывала мех Лисандры.

Эдиону понадобился не один день, чтобы привыкнуть к ее звериному обличью. Превращалась Лисандра не в кого-нибудь, а в призрачного леопарда. За годы службы Эдион часто бывал в Оленьих горах, и его страх перед призрачными леопардами успел войти в кровь. Встреча с этими зверями почти всегда кончалась смертью. Но на подстилке лежал не какой-то там призрачный леопард, спустившийся с гор, а Лисандра. Она разлеглась на животе, убрав когти, и была похожа на громадную кошку, которой лень самой вылизывать мех, и потому она позволяет его расчесывать.

Лисандра умела шпионить. И убивать тоже. Улыбка тронула губы Эдиона при виде ее светло-зеленых глаз, полузакрытых от удовольствия. Как-то отнесутся к такому зрелищу господа террасенские придворные, когда доберутся сюда.

Время путешествия из Рафтхола в Оринф маг-оборотень Лисандра даром не теряла. Она превращалась в разных зверей, птиц и даже насекомых. Последние жужжали над самым ухом Эдиона, норовя укусить. И редко – очень редко – Лисандра принимала облик женщины, в котором Эдион ее впервые увидел. Помня, как обращались с ее телом и что заставляли делать, Эдион ее не винил.