Водоворот - Питер Уоттс Страница 70

«Когда это случилось? И что? Почему я ничего не помню?»

Кларк с трудом поняла, что снаружи до нее доносятся какие-то приглушенные звуки, отдаленные и злые. Они не относились к делу, не имели смысла. Ничто не имело смысла. Ее разум, светящийся и прозрачный, вращался прямо перед ней. Из спинного мозга застывшим фонтаном били пурпурные искры, яркие, практически совершенные по форме капли, закинутые прямо в кору головного мозга и замершие в апогее. Такие яркие мысли. Выжженные и ампутированные воспоми­нания. Они чем-то напоминали скульптуру свободной формы.

Ложь может быть так прекрасна, пока ее рассказывают.

ПРИМАНКИ

Побеждает тот, кто умирает позже всех. Такая была у Авивы Лу философия.

При этом неважно, как ты жил. Да Винчи, Плазмид и Йен Андерсон добились столького, что Вив и ее друзья даже рядом не стояли. Она никогда не будет исследовать Марс, не напишет симфонию и не построит животное, по крайней мере не с нуля. Но штука была в том, что все эти люди уже умерли. Слава не сделала лицевой щиток Оливии М'Бенги прочнее. Иск Эндрю Саймона против «ГидроКвебека» не прибавил и дня к его жизни. «Страстная пьеса» [26], может, и обрела бессмертие, но ее композитор многие десятилетия назад обратился во прах.

Авива знала об истории больше, чем все эти типы вместе взятые.

Та походила на одну огромную интерактивную книгу, у которой было начало, середина и конец. Если ты заявлялся сюда на полпути, то всегда мог нагнать пропущенное — для этого существовали учебники, энциклопедии, да и сам Водоворот. Ты мог проследить краткую Историю Жизни буквально до тех самых времен, как с небес шлеп­нулся марсианский микроб и запустил всю эту машину. Но стоит тебе умереть, и все. Никакой возможности узнать, что же будет дальше. Вив считала, что победителями станут те, кто увидит, как это шоу закончится.

При всем при том ее немного напрягало то, что уж она-то, похоже, до финала доберется.

Все стало понятно еще до того, как «огненная ведьма» начала прожигать себе путь через континент. Лу рассказывали, что были времена, когда ты мог собраться и поехать куда угодно — и никаких тебе заграждений, которые то поднимают, то опускают, словно тянешь лотерейный билет перед каждым переходом улицы. Были времена, когда с паразитами и вирусами боролась твоя собственная иммунная система, и не приходилось покупать лекарство у какой-нибудь фармы, которая, скорее всего, сама и нахимичила с болезнью, чтобы люди брали их дрянные гены. Папа Вив говорил, что раньше даже полицию контролировали.

Правда, память родителей особой надежностью не отличалась. Их поколение постоянно вкалывало себе то крокодильи, то растительные органеллы, а о фактах заботилось мало. Вив ничего не имела против хорошего здоровья — она и сама принимала крок-добавки годами. Даже глотала проглоттиды и яйца аскарид — она ненавидела саму мысль о червях, вылуплявшихся в кишках, но время было такое, что иммунную систему требовалось тренировать постоянно.

К тому же между паразитами и ДНК ящерицы в собственном генотипе существовала большая разница, пусть даже у «Пфайзера» в этом месяце были скидки и «так мы всегда не зависим от внешних лекарств, разве не здорово, милая?».

Иногда Вив думала, представляют ли вообще ее роди­тели, во что теперь превратилось понятие биологического вида. В этом и заключалась проблема: вместо того чтобы вычистить мир, люди превратились в копрофагов. Через пару лет хомо сапиенсы станут наполовину тараканами. Если к тому времени, конечно, все не рухнет окончательно.

И так было бы лучше. Лучше все разрушить и начать сначала. Для разнообразия сделать всех равными.

Вот почему Авива пришла сюда посмотреть на Лени Кларк.

Ведь та была Мадонной Разрушения.

* * *

Вообще, Лy не знала точно, что же такое Лени Кларк. Та больше походила на героиню боевика. Она умерла и восстала из мертвых. Исключительно от нетерпения запустила Большой Толчок, устав ждать припозднившийся Апокалипсис, который давно угрожал прийти, но так и не пришел. Кларк собственноручно разбередила Полосу, возглавила восстание беженцев, существование которого Н'АмПацифик не признал до сих пор. За ней по пятам следовал огонь: любой ее противник через неделю превращался в пепел.

Для себя Вив решила, что на самом деле Лени Кларк — чушь собачья.

Конечно, многие думали иначе. Люди клялись и бо­жились, что Кларк — это настоящий человек, а не ико­на, созданная маркетологами, чтобы шоковыми метода­ми вернуть в моду рифтерский шик. Поговаривали, что на самом деле Мадонна Разрушения была рифтером, одним из специально подготовленных глубоководников Н'АмПацифика, — но потом на дне океана что-то случилось, что-то мифическое, и оно изменило Лени, а Большой Толчок оказался лишь симптомом этой мета­морфозы. Теперь Кларк превратилась в колдунью, могла превращать органическую материю в свинец или вроде того, она странствовала по миру, следом за ней расползался конец света, а ее бывшие хозяева не останавливались ни перед чем, лишь бы ее поймать.

История была хороша — по мнению Вив, корпы давным-давно заслужили Апокалипсис, — но последнее время Лу слышала слишком много баек в таком духе. Лени Кларк — новая суперзвезда Сенсориума. Лени Кларк — квантовый искусственный интеллект, созданный вопреки протоколам Карнеги. Лени Кларк — изобретение самих корпов, страшилка для неспокойных гражданских, чтобы те особо не рыпались. Пару дней Лени даже побыла микробом, сбежавшим из озера Восток.

Теперь легенда обрела более последовательные черты. Насколько могла судить Лу, Кларк вот уже несколько недель не выходила из образа Мадонны Разрушения. Наверное, тестовая маркет-группа утвердила одну модель, с которой продавалось больше фальшивых гидрокостюмов. И почему нет? Прикид был шикарный, глаза — просто отпад, а Вив следила за модой не меньше остальных.

Так она считала до того, как весь чертов Водоворот принялся говорить одним голосом.

Вот это уже было из ряда вон. Конечно, в одной половине Водоворота царила дикость, но в другой-то сидели одни спам-фильтры; такой трюк не мог провернуть никто, даже корпы. Но Лу все видела сама, на своем собственном запястнике (почти легальном), а все знакомые видели на своих или слышали от какого-нибудь подсказчика, а порой и вовсе смотрели на свои визоры, а там вместо привычной рекламы лекарств или джинсов было совсем другое: «Лени Кларк приближается к Янктону. Лени Кларк в беде. Лени Кларк нужна твоя помощь.

Быстрее. Перекресток Сидар-стрит и Второй Западной».

Что бы ни представляла собой эта Кларк, она дружила с исключительно могущественными людьми, раз те сумели провернуть такой фокус. Неожиданно Вив осознала, что принимает всю эту затею с рифтерским шиком очень серьезно. По мнению Линдси, их всех использовали — кто-то с нереально большими возможностями заводил толпу, прикрывая какие-то другие дела, Карнеги знает какие, — и Линдси, скорее всего, не ошибалась. Что с того? Если они и служили для чего-то прикрытием, то это что-то в любом случае произойдет в Янктоне, и Вив также намеревалась участвовать.